Морти следил за Алексис издалека, держась за ней на расстоянии целого квартала. Когда он понял, что она идет в парк, и установил, какой дорогой она пойдет, он побежал вперед, собираясь попасться ей навстречу и столкнуться с ней лицом к лицу. Для этого на нем вполне уместно смотрелся синий спортивный костюм и дорогие кроссовки. Он скажет ей — и он мысленно отрепетировал слова: «Господи, вот уж не ожидал тебя здесь встретить. Какими судьбами?» На этот раз он будет без парика, только в контактных линзах. Маленькая перемена, чтобы проверить, повлияет ли на нее отсутствие очков. Имидж — это все. Он знал, насколько важен имидж. Очки внушают мысль о слабости. С другой стороны, они производят впечатление изощренного интеллекта, но слабость ему ни к чему. Он хотел быть сильнее, быть способным на большее.

Войдя в парк через западный вход, он побежал в том направлении, откуда она должна была прийти. Если по пути он ее пропустит, то он сделает еще один круг или, даже еще лучше, догонит ее сзади и пробежит рядом, вдруг она его узнает и позовет по имени.

Он срезал путь у входа с 96-й улицы и направился севернее. Заметив Алексис вдалеке, которая направлялась прямо в его сторону, он постарался не смотреть на нее, подыскивая наилучший момент, чтобы как бы случайно взглянуть на нее, если получится. Глаза его теперь выдавали нервозность. Он бежал и пыхтел, потел и облизывал губы, глядя в землю. Поскольку он не занимался бегом регулярно, у него началась одышка, и он подумал, что надолго его не хватит, а может, его вообще хватит удар прямо на месте. Это уж точно привлечет ее внимание, подумалось ему. «Тогда она сможет навещать меня в реанимации». Страстная любовь, попавшая в паутину шлангов и трубок.

— Морти?

Ему показалось, будто он услышал, как его кто-то зовет. Он поднял глаза. До Алексис оставалось не более трех метров, и она смотрела на него.

Он тут же заулыбался, отчасти нервно, отчасти радостно, он очень старался ради нее.

— Господи, Алексис! — хрипло воскликнул он и промокнул лицо наброшенным на шею полотенцем, стараясь отдышаться, он наклонился вперед и оперся руками о колени.

— Эй, ты как?

Он поднял на нее глаза, кивнул.

— Нормально. Дай только отдышаться…

Он с трудом сглотнул.

— Точно все нормально?

Он выпрямился.

— Конечно, я в порядке.

У него подгибались и чуть подрагивали колени. Он попытался улыбнуться, стараясь казаться энергичным, и его голос прозвучал слишком громко.

— Ну и ну! Какими судьбами?

Алексис пожала плечами и посмотрела в лицо Морти. Казалось, она как-то отстраненно довольна, как-то чуть не в себе, возможно, из-за того, что он нарушил ход ее мыслей, или из-за того, что ей пришлось столкнуться с шефом в выходной. Раньше он об этом не подумал, и теперь эта мысль с такой силой огорошила его, что он почувствовал необходимость высказаться.

— У тебя выходной, а тебе опять приходится смотреть на мою надоедливую физиономию, да? Считай, день не задался.

— Не говори чепухи, Морти. Мы не в офисе.

— Да уж.

Он почувствовал некоторое успокоение. Становилось как-то легче. Может быть, в конце концов, линзы сделали свое дело.

Алексис чуть прищурилась и сложила руки на груди.

— Ты какой-то другой. Ты без очков, да? В линзах. — Она наклонилась вперед, пристально глядя ему в глаза. — Цветные?

— Ага, голубые. Для разнообразия.

Он промокнул лоб полотенцем, облизал губы и посмотрел на пробегавшую мимо, надувая щеки, женщину в темно-зеленом тренировочном костюме. Он по-товарищески ей кивнул.

— Гуляешь? — спросил Морти.

Алексис кивнула, засунув руки в карманы черного пальто, похожего на плащ. Это была дизайнерская вещь с низким вырезом впереди. Вокруг ее шеи уютно обернулся серый шарф, фалды пальто чуть покачивались, спускаясь к голенищам ее черных сапог.

— Никогда не видел на тебе этого пальто. Очень красивое.

— Выходная одежда. — Она мило ему улыбнулась.

— Ну…

Морти оглянулся, не в силах сломать профессиональный лед их рабочих отношений, не сказав какой-нибудь нелепости. Он знал, что если он сделает шаг вперед, пригласит ее в галерею или ресторан, то разрушит гармонию, установившуюся между ними на работе. Так ничего не выйдет. Придется ему придумать что-нибудь другое, чтобы сблизиться с ней. Он снова посмотрел на нее и почувствовал, что она как будто чуть забавляется, возможно угадав, что он пытается сломать преграду между ними. Или, может, ей просто весело, и точка.

«Что ж ты как воды в рот набрал?» — подумал он, их молчание становилось все более неловким. Он переступил с ноги на ногу.

— Я, пожалуй, побегу дальше. Если остыну, то замерзну насмерть.

— Конечно. — Алексис подождала и сказала: — Послушай…

У Морти на миг замерло сердце. Не от того, что именно она сказала, но от ее интонации, в которой чувствовался намек на мягкую уступку, намек на потребность, свойственную женщинам.

— Что?

Алексис опустила глаза на асфальтовую дорожку, потом шагнула в сторону, уступая дорогу бегуну, который пробежал вплотную к ней с доберманом на поводке. Она посмотрела на мужчину, потом на Морти, который тому помахал.

— Не хочешь перекусить или выпить кофе?

Ей хотелось поговорить, ей нужен был кто-то знакомый. Такой друг, как Морти, который помог бы ей отвлечься от мысли, что она сглупила с Дэрри, от непристойных звонков и возни перед дверью, помог бы ей вернуть уверенность в том, что она толковая женщина, потому что она это знала точно. Просто иногда… Ох уж эти мужчины! Нет, не мужчины, только Дэрри.

— С удовольствием. — Морти улыбнулся, чувствуя огромное облегчение. Он вздохнул. Она все сделала за него, сломала преграды. В конце концов, линзы сыграли свою роль. — Мне только нужно привести себя в порядок.

— Может, встретимся в «Серебряной тарелке» через час?

— Отлично. — Его улыбка разъехалась до ушей. — Тогда до встречи.

Он начал бежать на месте, попятился назад, глядя, как она вынимает одну руку из кармана и делает прощальный жест.

— Будь осторожна! — крикнул он, потом повернулся и отскочил в сторону, чтобы не столкнуться с бродягой с двумя набитыми под завязку сумками в руках.

Морти успешно пробрался назад окольным путем, ноги несли его, как на крыльях, сердце пело. Он бежал всю дорогу до своего особняка на Парк-авеню, где встретил соседа, похлопал его по плечу и громко, торжествующе пожелал ему доброго утра.

Небесный Конь увидел ковбойские сапоги, уверенно шагающие по кремовому ковру спальни, придавливая мягкий ворс твердыми черными каблуками. Он не особенно любил прятаться под кроватью. Это было очень неудобное место, а кроме того, довольно очевидное. Но учитывая, что у него не было времени как следует спрятаться, ничего лучше он сделать не мог.

Ковбойские сапоги двинулись от туалетного столика к шкафу, открыли раздвижную дверцу и задержались там, как будто их владелец разглядывал содержимое. Дверца задвинулась и снова открылась, медленно, тише, как бы проверяя звук. Небесный Конь понял.

Оставив шкаф открытым, сапоги направились к двери спальни, но остановились, услышав звук вставляемого в замок ключа. Оправдывая предположения Небесного Коня, сапоги тут же направились в сторону шкафа, где они и спрятались, а дверца медленно и бесшумно закрылась.

Через секунду Алексис вошла к себе в спальню, она как будто спешила, как будто старалась не опоздать на встречу. Небесный Конь увидел ее ноги в черных чулках, потом увидел, как упали ее мешковатые оливковые брюки, потом мягким комком полетели в сторону чулки. Он услышал звук снимаемой через голову одежды, потом лифчик упал в полуметре от ее босых ног, оставив в кружеве теплый отпечаток ее груди, потом она шагнула из белых трусиков.

Притаившийся, ждущий, он знал, когда раздастся шум. Ноги Алексис скрылись. Она подошла к дверце шкафа, протянула руку, пока незваный гость подглядывал за нею в щелку. Все случилось так, как он себе и представлял. Дребезжащий звук двери, быстро отъехавшей на полозьях, испуганный крик Алексис, оказавшейся лицом к лицу с мужчиной, который бросился вперед из своего укрытия, прижался к ее телу, молча ее обнял.