Джозеф медленно повесил трубку. Ничего не вышло, стало только хуже. Он повернулся к окну. Пусто. А что там, собственно, должно быть? Джозеф прижался к стеклу, словно хотел наказать себя страхом, словно ждал, что из темноты выплывет лицо одного из сегодняшних утопленников. Откуда они взялись под пристанью? И вообще, может, ему все только привиделось?

Внезапно дождь хлынул с такой силой, как будто по крыше застучали булыжники. Джозеф представил, как падают в океан капли, как все мертвецы поднимают головы и смотрят на круги, бегущие по воде. Грань между воздухом и морем становится все незаметнее. Мертвецы ждут. Они надеются, что дождь сольется с океаном и освободит их из заточения.

Томми Квилти было года два, когда его украли феи. Он вернулся совсем другим ребенком. Вскоре после этого он начал замечать вокруг людей разноцветные пятна. Младенцев окружали самые устойчивые и чистые цвета, но это случалось и с людьми постарше. У одних цвета по мере взросления тускнели, а у других оставались такими же красочными. Похоже, все зависело от того, как человек распоряжается своей жизнью. Тот, кто заботился о других, сохранял здоровые краски, а тот, кто думал только о собственной выгоде, терял даже самые основные цвета. Томми понадобилось совсем немного времени, чтобы понять: люди, лишенные цвета, всегда грубы и невнимательны к окружающим. Им недоставало какого-то внутреннего качества. Томми подозревал, что этим качеством было сострадание. Таких людей следовало избегать, в их присутствии он всегда чувствовал себя очень плохо. Мисс Лэрейси рассказала однажды, что красочные пятна называются аурами. Она и сама их видела, так что в даре Томми не было ничего плохого. В обществе мисс Лэрейси Томми всегда чувствовал себя уверенно, но в отсутствие этой удивительной женщины он начинал бояться своих способностей.

Больше всего расстраивало, что людей, от которых исходил свет, с годами становилось все меньше и меньше. При этом ауры деревьев, травы, океана и неба своих цветов не меняли. Томми не мог сказать наверняка: происходит ли что-то с людьми или он просто теряет свой дар. Мисс Лэрейси тоже заметила, что ауры бледнеют. Она объясняла это так: «Коли человек в сказку верить перестает, так и ауре его приходит конец». Может быть, мисс Лэрейси и права, но сомнения никуда не девались. Сколько бы мисс Лэрейси не называла его особенным, Томми по-прежнему боялся, что с ним что-то не так.

Все стало приходить в упадок десятки лет назад, а особенно после того, как исчезли духи и феи. Томми было восемь лет, когда это случилось. Однажды он вошел, улыбаясь, в лес, чтобы снова увидеть, как на поляне тайно собираются феи. Томми оглянулся, убедился, что за ним никто не следит, отодвинул еловую ветку и увидел россыпи голубики, митчеллы и клюквы. Яркие краски светились жизненной силой. Для маленького народца ягоды служили не только пищей, но и развлечением. Феи перебрасывались ими, словно мячиками, кидали высоко вверх, ловили, перелетая с места на место. Какая-нибудь ягода обязательно лопалась, и незадачливый игрок падал на землю, залитый соком. Томми с нетерпением ждал, когда начнется игра. Он даже взял с собой коржик. Феи всегда разламывали гостинец на кусочки, из которых складывали свои домики. Первый же дождь размывал кладку, но маленькие строители не огорчались, а просто возводили новые жилища. Феи никогда не унывали, и никакие трудности не могли заставить их пасть духом.

Томми раздвинул еловые ветви, но на поляне никого не было. Мимо пролетела стрекоза. Стрекот ее крыльев был очень похож на звук, который издавали феи. Томми ненадолго приободрился. Может, они просто в прятки с ним играют? Он шагнул на поляну, зажмурился и сказал: «Вылазьте, вылазьте». Томми открыл глаза, но никто не появился. Феи, которые никогда не расставались со своими домиками, ушли. Покинули место, где обитали веками.

В лесу царила тишина – непривычная, унылая. Воздух, где раньше искрился смех, потускнел, шум веселой возни больше не раздавался, листья словно покрылись пылью, некому стало протирать их каждое утро. Томми Квилти стоял посреди поляны. Здесь феи посыпали его волшебным порошком, здесь Томми стал другим. С тех пор окружающим он казался уродом, но зато приобрел чудесный дар. Томми стал чем-то вроде лакмусовой бумажки. В том, как люди обращались с ним, проявлялась их сущность. Так сказали феи. Правда, некоторые в задних рядах хихикали, пока другие беседовали с мальчиком. Томми считал, что они просто завидовали ему, ведь и среди фей попадаются не только добрые.

С тех пор прошло почти сорок лет. Феи по-прежнему не показывались, духи поднялись выше, в небеса, а людей с цветовыми пятнами становилось все меньше.

Томми сидел за столом, водя цанговым карандашом по белоснежной бумаге. Точными штрихами он набрасывал новую картинку. Море. В воде кишмя кишат прекрасные и удивительные создания. Аж дух захватывает. На пристани – давка и паника. Люди жмутся друг к другу. Многие указывают куда-то в море, не веря своим глазам.

Каждого из них Томми знал в лицо. Закончив одну из фигурок, он понял, что это Райна. Над ее головой сыпались звезды, в небе что-то мерцало.

Томми даже на секунду перестал рисовать. Почему на пристани Райна? Хорошо это или плохо? Похоже, что плохо. В последние месяцы пятна вокруг Райны очень потускнели. Она слишком много пьет, слишком углубилась в себя, все больше удаляется от мира.

Томми облизнул кончик карандаша и снова принялся за дело. Он марал и марал бумагу, он не мог остановиться. Рука начала дрожать от напряжения. И в туалет надо срочно. Но сначала – закончить рисунок. Отойти нельзя, вдруг за это время на картинке все изменится? Вдруг события станут разворачиваться сами собой? И Томми рисовал. Фигуру за фигурой, тень за тенью. О том, что будет дальше, о том, что не удалось изобразить, даже подумать страшно.

Все эти картины преследовали Томми уже несколько лет. Но теперь они воплотились на бумаге, а значит, наверняка сбудутся. Томми уронил карандаш. Больше добавить нечего. Нужно позвонить, узнать, как там Райна. Вот только дома ли она? Может опять пьет в «Карибских грезах»? Все-таки вечер, суббота. Томми ринулся через кухню в туалет. Неземное облегчение! Вода в бачке слегка волновалась и поблескивала. Томми нажал рычажок, но вода не ушла, лишь помедлила немного и снова стала подниматься. Бачок молчал. Томми еще раз нажал рычажок. Не помогло. Он дернул сильнее, вода поднялась до краев. Томми схватил ершик, но совать его в унитаз побоялся: расплещется. Он стоял с ершиком наперевес, пока вода, наконец, с громким урчаньем не просочилась в трубу.

Томми вышел на кухню и набрал номер Райны, с силой давя на кнопки. Четыре долгих гудка, потом щелчок. Трубку подняли, но по дороге к уху несколько раз обо что-то задели.

– Алле?

– Райна? – услыхав ее голос, Томми сразу заулыбался.

– Я-то Райна, а ты-то кто?

– Томми.

На том конце забулькало – это Райна смеялась.

– Томми, Томми… Как дела? Молодец, что позвонил.

– Райна?

– Отлично, имя выучил. Хочешь, адрес скажу? – она призывно захихикала.

– Райна?

– Ну что? Говори уже.

– Я когда маленький был, меня феи забрали.

– А то я не знаю.

– Я ведь не всегда такой урод был.

– Томми, да тебе цены нет! Ты же принц настоящий.

– Неправда.

– Я разным принцам глазки строила, но ты круче всех. Я тебя обожаю.

– Скоро привидения придут. Опять бульканье. Не верит.

– Это че-то новенькое.

– Вода поднимается. Как поднимется, придут привидения. Райна, что мне делать?

– Гони их ко мне, а то пить не с кем.

Томми невольно расхохотался. Райна всегда умеет развеселить, в каком бы состоянии ни была. Такой уж у нее дар.

– Я их тут в штабеля сложу. А че – стая пьяных привидений… Страсти-мордасти. Запугаем друг дружку до смерти. Супервечеринка, а, Томми? Как появятся, давай их сюда. Будет, с кем надраться.

Вообще-то Чейз любил выходные. По воскресеньям он медленно проезжал по улицам Уимерли и наслаждался покоем. Тихие домики, солнышко припекает, тут и там пасутся лошади, коровы мирно щиплют траву. Никакой тебе спешки. Жители отдыхают от забот, на время оставили распри, примирились друг с другом и устремились мыслями к Богу. Во всяком случае, сержанту приятно было так думать.