— Помолчите хоть немного! — Прорычала я. Этот монстр с малиновыми когтями не может быть секретарем. Ну вот и тишина. Блаженство…
Но с моим слухом тишины не бывает… Голоса тихо, но уверенно, доносились из-за двери.
— Лал, дорогая, послушай меня. Я не могу развестись с Таллин.
— Можешь. Только не хочешь. Почему?
— Если б захотел, то и в космос полетел, — невнятно пробурчал Лит-ар. Интересно, она его услышала? — Лал, любимая, она родила мне сына. Она его воспитывает, любит. Я не могу их разлучить. По крайней мере, не сейчас.
— А с чего ты взял, что у нас не может быть детей?!
— С того, что Аст-ар — мой наследник.
— А если он не доживет?!
— Только посмей! — Муж прошипел эти слова. Угрожает. Как мило.
Я дернула ухом. Секретарша удивленно уставилась на мои уши. Я не менее удивленно уставилась на нее: что, совсем дикая, ни разу тиари не встречала?
Между тем разговор продолжался.
— Лал, ты сама Мо-тон-Ра, ты знаешь наши законы. Я не могу ее просто так бросить.
— Она сама об этом просила.
— Сколько раз я просил тебя не заниматься этим чертовым ясновиденьем??! — Снова вспылил муж. — Пересмотри наши законы повнимательнее! Жена — на всю оставшуюся, дети — святое!
— Значит, нужно было выбирать тщательнее.
— Таллинэль мне нужна. Точка.
— Зачем?
— За надом. Лаллея, ты лучше всех знаешь, что мое сердце принадлежит тебе.
— А тебе не кажется, любимый, что мне может стать поперек горла статус твоей любовницы?
— Твое сердце принадлежит мне.
— Вот именно. Мне. А не твоей долговязой монстре. Убей ее — и дело с концом.
— Мне нужно, чтобы она была с сыном.
— Зачем?
— Пока я не могу тебе сказать. Даже тебе. Лал, любимая, потерпи еще немного… — И звуки поцелуев.
Он меня никогда не называл любимой…
А эта Лал… Лаллея… любимая любовница…
Я, спотыкаясь, пошла к выходу. Шум рабочей части Города просто оглушает. Все куда-то торопятся, смотрят под ноги, спотыкаются на ровном месте и бегут дальше. Словно зомбированные.
А я… А Лит-ар… Его Лаллея…
Несколько минут сумасшедшего полета — и я вернулась в свою квартиру. А там все осталось так, как я оставила несколько лет назад. Я уходила и думала. Что вернусь. И вернулась, хоть и не сразу. Все на своих местах — и тишина. Везде. В каждом уголке.
По дороге к квартире я зашла в магазин. Да, как оказалось, я предусмотрительная. Купила пару бутылок вина, коньяк и что-то подозрительно-зеленое. Какая, к демонам, разница? Небось не обеднею. А еще до одурения хотелось курить. Пришлось идти лазить по тетушкиным заначкам, выискивать курево. Я нашла даже свежую коробку конфет; сигареты были отличные, я оценила, а конфетам я применение найду.
Ах да, я решила немного развлечься. И последовать культурным стереотипам, тем самым, где есть словосочетание «борьба с разбитым сердцем». На дне бутылки я все найду. Главное — правильно искать. И целенаправленно.
Бороться я начну, пожалуй, вином…
Сегодня она снова пришла ближе к полуночи. Спрашивается, зачем? Я не звала ее и не хотела видеть. Мне не нужны ни ее советы, ни ее сострадание. Ничего. Только тишина.
Вокруг — горы. Серые, пустые, с бездонными провалами и ущельями, абсолютно непроходимые. Она сидит на краю пропасти, беззаботно болтает ногами, курит сигарету. Странное сочетание — тонкая длинная белая сигарета в тонких длинных белых пальцах. Улыбка на жемчужных губах. Я подошла к ней и села рядом.
— Поздравляю! — иронично заявила она мне.
— С чем?
— С Лал.
— Ты знаешь… Все-то ты знаешь… — Мне захотелось сбросить ее с обрыва. Чтобы больше никогда не видеть ее и ее сочувствие в уголках глаз.
— Ага. Присмотрись к ней. Она вовсе не вселенское зло. Милая девочка.
— Да. И ничего страшного, что она спит с моим мужем, главное, чтобы ничем его не заразила?
— Я не совсем это имела в виду. Но и это тоже. И вообще, что тебе мешает отплатить ему тем же кредитом?
— Что, и мне с Лал спать?! — Притворно изумилась я.
— А почему бы и нет?
— А зачем — да?
— Логично.
— Не спорю. Дай сигарету. — Она протянула мне пачку и загадочно улыбнулась.
— Куришь?
— Успокаиваюсь. Так что на этот раз?
— Соскучилась.
— Покажи мне Аэллионэ?
— Лучше я спою тебе… — И она запела чистым, высоким голосом.
Пока она пела, вокруг меня возвышались и опадали призрачные стены, призрак Дан-ина пронесся, сметая все на своем пути; смутные и нечеткие образы-воспоминания столпились на самом краю сознания, не давая ничего ни рассмотреть, ни забыть.
— Теперь тебе все ясно? — Спросила она меня кристально-чистым голосом. Я кивнула… только слезы застилали глаза.
На следующее утро я сделала два вывода: во-первых, пить меньше надо, во-вторых, если у мужа есть любовница, это еще не означает, что конец света уже наступил. Так что — живем по мере сил и возможностей.
Домой не хотелось абсолютно. Кого я там забыла? Все равно, сын на учебе, муж на работе. Да, именно так. Приоритеты. А еще у меня есть уникальная возможность побыть наедине с собой. Разобраться немного, особенно с этими снами, демоны дери эту эльфу!
Э-эээ? Что еще за «эльфу»? Откуда этот зверь вылез? Что оно такое и с чем его едят? Наверняка это слово из того же типа, что и «сплетение реальностей» и «вурдалак» — для меня полностью лишено смысла, зато на тех, кто знает, о чем речь, действует хуже, чем дихлофос на тараканов. Что-то я отвлеклась от мысли. Думаю бильярдными шариками.
У меня здесь должны были остаться краски. Я поднялась в мастерскую, перерыла абсолютно все, но краски нашла, и даже холст, что самое удивительное. Как оказалось, тетушкина квартира — место, куда можно возвращаться.
Сегодня я рисовала горы. Такие же, как во сне. Высокие, холодные, непроходимые. Серые, как и низкие облака. Все оттенки серого — это красиво, особенно если использовать объемные краски. Удивительный пейзаж. И — самое главное — той женщине здесь не место. Она ему не подходит. Слишком холодно. И серо.
Сегодня все было так, как с Данином, как десять лет назад. Краски ложились на холст идеально, ни малейшего лишнего штриха, четкие границы и тени, сбалансированные полутона. Пейзаж получился в духе Арина — Серой луны. Но, все равно, красиво.
Да, от скромности я не умру даже при всем желании. Лит-ар раньше убьет. О, вот я и нашла повод порадоваться!
Картина была закончена глубокой ночью. Я выключила свет и зажгла свечи. В пляске теней горы выглядели завораживающе. Другого слова для них у меня нет.
Взгляд упал на часы. Наверное, уже не поздняя ночь, а раннее утро. Быстро как-то день пролетел, незаметно.