— Видите ли, я знаю и могу научить Вас только тому, что знаю и могу танцевать сама, а это, в основном, танцы тиари. Будь Вы человеком, Вам бы просто не хватило гибкости и пластичности, как бы Вы не занимались.

— Как назывался Ваш сегодняшний танец?

— Кьер-а'ллатэ. И его никогда не танцуют с посторонними, как я сегодня.

— Что же заставило Вас нарушить традиции?

— Да, леди. Вы правы. Для тиари нарушить традиции — просто немыслимо. Но сегодня меня об этом просил сын.

— Понимаю. Ваш сын достоин уважения и восхищения, прекрасная леди, — Лаллея залпом допила вино. — Если позволите, я позвоню Вам завтра во второй половине дня.

— Конечно, леди Лаллея. Буду счастлива Вас видеть. До встречи.

Я откинулась на спинку кресла. Этот разговор меня вымотал. К чему она напросилась ко мне в ученицы? Это нелепо. Или только предлог лучше изучить меня? Это не так уж важно… Лаллея красива, как и все Мо-тон-Ра. Невысокая, тонкая, изящная, с гривой полночно-черных волос чуть ниже лопаток. Глубокие синие глаза, в них может утонуть даже океан; маленький изящный носик и четко очерченные губы. Она похожа на породистую кошку, которая знает о своей уникальности. Или на снежную королеву. Леди Лаллея — расчетливый игрок, лучше быть на ее стороне, иначе последствия трудно предугадать. Она привыкла ослеплять своей красотой, а потом добивать противника. То, что она начальник исследовательской группы, говорит только о том, что она влюблена в свою работу и не желает с ней расставаться. Лит-ар выбрал себе потрясающую женщину, я довольна его вкусом. К тому же, мне будет интересно ее отобрать.

Кажется, я задремала в кресле, все-таки вечер выдался тяжелым, в чем-то даже кошмарным. Когда я открыла глаза, на полу сидел Даниэль и увлеченно копался в СКО. Я зарычала. Не комната, а проходной двор! Я хочу тишины и покоя, что не ясно??!

— Даниэль, какого демона ты здесь забыл?!

— А?! Таль, ты проснулась… Я от Индиго прячусь, — Эль изобразил виноватую гримаску на лице, я рассмеялась. Я ошибалась, я крупно ошибалась, принимая его за мальчишку. Если бы мы играли, такая ошибка могла стоить мне жизни. Он чем-то напоминает Аст-ара, вернее, наоборот. Мальчишка, которому досталось серьезное наследство — сила, с которой трудно жить, которую нужно контролировать лучше, чем себя самого. Бедные мальчики… они умудряются с этим жить и оставаться собой. Непосильная ноша для многих, но не для них.

— А чего ты прячешься, позволь узнать?

— Он решил надавать мне по шее за ваши танцы. Вроде это я виноват!

— Эль, кем тебе приходится Индиго?

— Ну-у, это сложно объяснить, ты же знаешь запутанность семейных связей у сак'к-хе. Он приходится мне кем-то вроде дяди. Мамин бывший спутник, то есть, практически член нашей семьи.

— У сак'к-хе странное отношение к семье и родственникам. Тиари на троюродных не то, чтобы совсем внимания не обращают, просто используют в своих играх время от времени, и то, только при условии, что персонаж интересный или ценный. А у вас достаточно сопровождать женщину пару-тройку лет — и ты без разговоров принимаешься в семью. Странно это.

— Странно это выглядит только со стороны, ты же практически ничего не знаешь о наших традициях. Начнем с того, что наши женщины сами выбирают себе спутников, это их привилегия. Крайне редко спутником становится кто-то из семьи, так же редко спутники становятся любовниками, еще реже доходит до алтаря. Быстрее до гробовой доски одного из них.

— Почему?

— Потому что наши женщины — самое ценное, что есть у нашего народа. Их оберегают ценой своей жизни. Поэтому спутников-инородцев не бывает.

— Но Индиго — тиари, и он был спутником твоей матери.

— Это отдельная история. Они с самого начала были предназначены друг другу, но мА выбрала другого, Индиго не успел. Только после смерти ее первого спутника Индиго смог занять положенное ему место. А в семью принимают тех, кто заслужил доверие, уважение, сберег женщину и вернулся сам.

— Индиго воин в ранге мастера, я правильно поняла?

— Он мастера лет пятьсот назад перерос. К тому же, считается чем-то неприличным иметь в семье только одного воина.

— А у вас их много?

— Дед, отец, ученики отца, Алиэн — мамин бывший спутник, Эвен — спутник тетушки, Алгор — муж Даори, клан Алгора…

— Стоп-стоп-стоп!!! Я запуталась. Во-первых, бывший спутник твоей матери мертв; во-вторых, как может быть целый клан в чьей-то семье? Или они тоже покойники?

— При чем тут покойники? — Эль меня не понимал, равно как и я его. — Алиэн — феникс, как он может уйти? Умереть-то он умер, но фениксы же возрождаются! А клан у нас в семье оказался после замужества Дар. Алгор — глава клана, мы с отцом принадлежим ему, так же как и ученики отца. Все вполне живы…

— А если бы тебе предложили стать спутником?

— Таль, это не предлагают. Как бы тебе объяснить? Черт, я был спутником Даори… не знаю, как это происходит у других, но я точно знал, что никуда ее не отпущу. И что если с ее головы хоть волос упадет, кто-то другой своей головы лишиться. В прямом смысле слова. Это даже не материнский инстинкт, а возведенная в энную степень паранойя. Понимаешь теперь, почему спутники не заключают браки между собой? За годы путешествий они становятся одним целым, часть которого сильная, а другая часть — слабая. Они становятся даже не как близнецы… они стараются оторваться друг от друга, но это физически не возможно. Не любить друг друга они не могут, но и любить — тоже. Это настолько странное чувство…

— Но твоя тетушка…

— Най — тоже отдельная история. Когда-нибудь я тебе ее расскажу. Вот так в семьях сак'к-хе появляются целые кланы…

— Интересная история. А от Индиго чего бегать? Дались ему эти танцы…

— Все дело в том, что он постоянно опаздывает…

— Ты считаешь это объяснением?

— Пока — да. Он сейчас не рискнет прийти к тебе, поэтому пришел я. — Эль улыбнулся, но продолжать разговор на данную тему он явно не желал.

— Это ты изобрел межпланетный телепорт?

— Не только. Мы с Кьярой над ним работали.

— Я слышала о леди Ви. То есть, Вилане Уотерс…

— Кьяра, Вилана — какая разница? Таль, это вообще совершенно другая история.

— И когда ты мне ее расскажешь?

— Когда ты станешь моей семьей! — Эль лукаво улыбнулся. — Все равно ты на это обречена.

— Самоуверенный мальчишка! Выметайся из моей комнаты!!

— Таль, меня Индиго растерзает!

— Брысь!

— И вообще, я старше тебя!

Эль ретировался в неизвестном направлении. Я села на подоконник, достала сигареты и закурила. Внутри — звериная тоска одиночества, от которой еще не придумали лекарство.

Даниэль разбередил старые раны: мы говорили о семье. У меня давно нет отца, Эллис от меня отказалась, едва увидела Аст-ара. Никогда не пойму ее. И не прощу. Как жрица она в нем что-то увидела — и прогнала. Я ушла вместе с сыном. Как она могла так с нами поступить? Это неправильно и несправедливо. А Лит-ар… я не его семья. Мы не можем, не умеем любить друг друга. Единственная нить между нами — сын, но и он пытается играть в игры, непонятные мне. Я не знаю своего места: пешка или королева? А это принципиально важный вопрос.

А еще я ненавижу долгие дни вроде этого.

Я завидовала Даниэлю, да, именно завидовала. Это открытие меня удивило. А завидовала потому, что у него есть семья — родители, тетки, дядья, дедушки-бабушки, ученики его отца и бывшие спутники матери. Он всегда может прийти к ним за поддержкой — и получить ее. Ему никогда не укажут на дверь, кого бы он не привел в дом, будь то человек или тираннозавр на поводочке. И Даори… у него есть его Дар. Его сестренка-близнец, сестренка, за которую он готов расстаться с жизнью и перевернуть вверх дном все обитаемые миры…

А у меня только Аст-ар, и то я не уверенна, что он до конца мой…

Сны. Странная штука эти сны. Никогда не угадаешь, куда тебя забросит на этот раз. Хотя, Аэллионэ я уже научилась узнавать с первых секунд. Он пахнет дикими цветами и лунной ночью. Может, это потому, что я попадаю сюда только ночью? Еще я научилась угадывать, когда ко мне на огонек заглянет та женщина с криво обрезанными жемчужно-розовыми волосами. Она пахнет какими-то полупьяными ночными цветами, я никак не могу понять, ее это запах или дорогущие духи? И не важно, как выглядит мир вокруг меня, если я слышу этот полузнакомый запах, я знаю: она со мной. Иначе быть не может.