– Мне жаль, – сказал он. – В это время года трудно достать пищу.

Винсет склонил голову, скорбя.

– Дело не в пище. У нас ее достаточно, и мы с Ноэль с удовольствием поголодали бы, только бы прокормить наших детей. Все дело в статуе, – он поднял голову, и Дженкс почувствовал, как накатило беспокойство от загнанного взгляда Винсета. – Вы должны помочь мне, вы работаете с ведьмой. Все дело в магии. Она во сне сводит мою дочь с ума, а вчера вечером, когда я не дал ей спать, магия убила одного из новорожденных.

Дженкс повернул крылья, чтобы согреть их от огня, и внезапная волна теплоты вытеснила холод, который окутал его. Статуя? Наклонившись вперед, Дженкс пожалел, что у него нет блокнота и ручки, которые всегда брала с собой Айви, когда опрашивала клиента. Он не знал, что ответить, а вот ручка придавала Айви вид, будто она всегда знает, что делать.

– Статуя? – спросил он, и Винсет слегка качнул головой, отчего его светлые волосы упали на лицо.

– Так мы получили сад, – сказал он, и заговорил быстрее, когда увидел, что Дженкс внимательно слушает. – Он находится в парке. Цветник был заброшен. Никаких следов пикси или фэйри. Почему так вышло, нам неизвестно. В прошлом году мы владели землей на холмах, но потом пришли здоровяки, все вырубили, построили дом и даже не посадили цветы или деревья, чтобы возместить ущерб. Я еле успел вывезти свою семью живой, когда прибыли бульдозеры. Ноэль, моя жена, уже была на сносях. Она не могла много летать. Парк был пуст. Мы не знали, что земля проклята. Я думал, что это благословение, а теперь мои дети… новорожденные… Они умирают во сне, в горячке!

Дженкс скрестил колени, стараясь не выглядеть пораженным рассказом Винсета, но в действительности он волновался. Рэйчел всегда получала как можно больше информации, прежде чем сказать “да” или “нет”. Он не знал, зачем это нужно, но спросил:

– В каком парке вы живете?

Винсет облизал губы.

– Я не знаю. Я еще не слышал, чтобы кто-нибудь произнес название парка. Я могу отвести вас туда. Цветник находится возле длинной лестницы, в середине лужайки. Место идеальное. Мы заняли цветник, вырыли небольшое жилище под корнями кизила. Ноэль родила семерых. Мы даже начали придумывать имена. И тут моя дочь Ви начала летать во сне.

Нахмурившись, Дженкс взмахнул крыльями, освещая пространство перед собой, потому что сидел спиной к огню.

– Летать во сне? Она перерастет это. Один из моих сыновей провел лето, чаще просыпаясь в саду, нежели в своей кровати, – Дженкс улыбнулся. Хотя это был спорный вопрос, летал ли Джумок во сне или просто хотел уединения. Его сын из среднего поколения стерпел много подколок от своих старших братьев из-за своих каштановых волос и карих глаз, что, к сожалению, редкость среди пикси.

Винсет раздраженно выдохнул, пыльца, сыпавшаяся с его крыльев, стала черной.

– А ваш сын кричал от боли, когда его крылья тлели, пока он бился о статую? Его аура становилась болезненной и бледной? Моя дочь не летает во сне, на нее совершаются нападения. Я не могу разбудить ее, пока луна не пройдет зенит. Она не просыпается, даже когда я сгибаю ей крылья. Теперь это происходит каждую ночь, потому что близится полнолуние.

Лицо Винсета исказилось от горя, голова опустилась.

– Прошлой ночью я не дал ей уснуть, и статуя напала на новорожденного. Ноэль держала его, пока он умирал и кричал, не способный сделать вдох. Это было… – крылья молодого пикси опустились и он вытер глаза, черная пыльца посыпалась с его пальцев, когда слезы высохли. – Я не смог разбудить его. Мы пытались снова и снова, но он только продолжал кричать, пока его крылья превращались в пыль, а его пыльца сжигала его изнутри.

Шокированный, Дженкс заерзал на своей подушке, не зная, что сказать. Ребенок Винсета сгорел заживо?

Винсет встретил его взгляд, умоляя помочь, но, не произнося ни слова.

– Ноэль боится укладывать спать новорожденных, – прошептал он, заламывая руки, крылья его не двигались, пока он сидел на заплесневевшей с зимы подушке Дженкса. – Мои дети боятся темноты. Пикси не должны бояться темноты. Наше место под солнцем и луной.

Отцовские инстинкты проснулись в Дженксе. Винсет был не на много старше его Джакса, самого взрослого и самостоятельного сына. Если бы он не видел страх Винсета, то сказал бы, что пикси пыльца в голову ударила. Взяв палку толщиной со свою руку, Дженкс наклонился подложить ее в огонь, предварительно обильно посыпав пыльцой, чтобы она быстрее разгорелась.

– Я не понимаю, как статуя может сводить детей с ума, – сказал он нерешительно, – еще меньше, как они могут сгорать от своей пыльцы. Ты уверен, что дело в ней? Может, проблема в почве или плесени.

Пыльца Винсета стала грязно-красного цвета, образовав большое пятно возле его ботинок.

– Это не почва и не плесень! – воскликнул он, и Дженкс проследил за его мечом. – Это статуя! На ней ничего не растет. Она проклята! И с чего бы ее ауре вот так меняться? Дело в ней!

Крылья Дженкса зажужжали, когда он отодвинулся от очага. Заставить статую оживать, чтобы мучить пикси? Это не походило на волшебство ведьм, но были и другие создания, которые не вышли из подполья, как это сделали пикси, вампиры и ведьмы; создания, которые заставили бы людей вырубить леса и уничтожить маленькие города, если бы они узнали о них. Но статуя?

И зачем статуя хотела разрушить себя? Если только… может, что-то заперто в ней?

– Ты почувствовал что-нибудь? – спросил он, и Винсет посмотрел на темный туннель позади него.

– Нет, – он неловко подвинулся, глядя на свой меч. – И Ноэль тоже. Мне нечего дать вам, кроме моего меча, и я с радостью передам его вам, если вы нам поможете. Я пропал. Я могу защитить мою землю от фэйри, шума, ворон и крыс, но я не вижу, что убивает моих детей. Пожалуйста, Дженкс. Я проделал такой длинный путь. Вы поможете мне?

Сбитый с толку, Дженкс посмотрел на меч молодого человека, когда Винсет протянул его. Его лицо было искажено беспомощностью.

– Я не возьму оружие другого мужчины, – сказал Дженкс грубо, и молодой пикси испугался.

– Но мне больше нечего… – сказал он, роняя меч на колени.

– Ну, я бы так не сказал, – ответил Дженкс, и крылья Винсета наполнили комнату звуком тысячи пчел и светом солнца. – У вас две руки. Вы сможете сделать домик для стрекозы из цветочного горшка?

Надежда, появившаяся на лице Винсета, сменилась отвращением.

– Мне не нужна милостыня, – сказал он, вставая и крепко зажав в руке меч. – Я не дурак. У вас есть замок и большая семья. Вы можете сами сделать домик для стрекозы.

– Нет! – сказал Дженкс, тоже вставая. – Я хочу офис на границе моих владений, с другой стороны от забора, на улице, которая отделяет сад от дороги. Вы сможете построить его? Под кустом сирени? И нарисовать вывеску, если я дам вам символы? Это не работа в саду, и я не могу попросить детей сделать мне офис. А жена оторвет мне крылья, если я попрошу!

Винсет засомневался. Его глаза закрылись на мгновение, когда они открылись, надежда снова сияла в них.

– Я могу сделать это.

Улыбаясь, Дженкс задумался, стал ли Джакс хоть вполовину благородным пикси. Этот идиот с затвердевшей пыльцой сбежал с вором, почти ничему не научившись. Последние слова Дженкса, обращенные к нему были резкими, и его это беспокоило, но когда ребенок покидает сад, это значит, что он ушел навсегда. Как правило. Но дети Дженкса нарушили и эту традицию тоже.

– Я, пожалуй, взгляну на статую, – сказал Дженкс. – Я и мой партнер Бис, – добавил он, быстро все обдумывая. Рэйчел никогда не отправлялась на задание, не имея прикрытия. Ему тоже следует взять кого-нибудь. – Если я смогу помочь вам, вы построите мне офис из цветочного горшка.

Взглянув на него, Винсет кивнул, от облегчения с него сыпалась золотая пыльца.

– Спасибо, – сказал он, убирая меч, в нетерпении. – Мы можем отправиться сейчас?

Дженкс искоса посмотрел на потолок, определяя время. Судя по виду, солнце очень скоро сядет, и Бис проснется.