Поиск
«Кабаки вечерело неонят...»
Кабаки вечерело неонят
Алкогольной тотальной тоской.
За столом шлюхи хорово воют
Шансон летний, беззубо-простой.
И шипит, и звенит, и трезвонит
Табор нищих, считая медье.
Проклят, дух человеческий стонет,
Завернувшись от ветра в тряпье.
«Толпы мещан, прея, летом...»
Толпы мещан, прея, летом
Потом, дымом дышат на улицах.
Липкие юбки дергают «курицы»,
Млея под солнцем. Катит лондо -
Паром бензиновым мигрень греет.
Время гнется, плавится воздухом
От асфальта до вздоха. Дни мая.
Пыль поднимая с бетона, кружит,
Ветер стареет, в миг умирает,
Еле возникнув, посеяв прохладу,
Где я днями, неделями льюсь,
Квашу вино, нагишом испаряюсь.
«Зноя, поверь, всем хватит, я знаю» -
Солнце без края заверило небо,
Вдарив кастетом в темя… Не спать!
Цель излучений - карать и казнить.
Город летом - содом, Гоморра.
«Делает ноги» свора с вокзала.
Течет сало пассажиров в мыле,
Воском плавятся крыши домов.
Вплоть до заката в тени где-то сорок.
Сроки к дождю все прошли на неделе.
Небо сказало, что ливня не выйдет,
Выйдет зато постоянство пожаров.
Бомж с парапета эфир отравляет,
Серой смердит, раздражая буржуя.
Стая ворон пожирает «биг-маг».
Флаг надо мною без бриза повис.
Кипарис без воды скис, облетел.
Беспредел. Карнавал. Флер. Фанфары.
Пестрые ткани, флюиды парфюма -
Суть рекламы потного тела.
Бессоница
Бессоница без стука, коварнее разлуки,
Пришла колючей вьюгой. Безжалостная сука!
Но верная подруга. Оставь меня, пожалуйста.
Пусти хотя б на полчаса к Морфею на поруки.
Когда в ночи рога врага - Силены, стрелок стуки,
Уснуть потуги. Драка. Смеется месяц в неге.
Дней циркульные вехи - названья, цифры, знаки.
Колючих мыслей блохи. Проклятых знаний страхи.
Считать слонов навеки. Мне к черты б сейчас в ноги.
Скоро рассвета блики. Первых прохожих лики.
В подъезде запах лака, истерики и скуки.
«Мне делиться с тобою нечем...»
Мне делиться с тобою нечем.
Разве скукой вечерней рабочей,
Да мечтою о нашей встрече,
Что вещают усталые очи.
И ничто во мне нынче не плачет,
Не смеется ничто во мне нынче.
Я сказал бы, что я удачлив…
Экономики тела высчет.
Наконец я оценен без сдачи -
Столько стоят усталые плечи.
Я сказал бы, что я удачлив…
Но делиться с тобою мне нечем.
Не прощу
Знаю, все что сбылось, заслужил,
И болезные нервные ночи,
И не к времени сникшие плечи,
И без слез ежедневные плачи,
Параллелье и переречье…
Час от часа покой больше мил.
Я зажег уже в путь себе свечи.
У ворот без бубенчиков клячи.
И нет страха к забвению ночи,
К дню забвенья нет страха, тем паче.
Жизнь вином жадно пил и допил.
Мне обманываться нынче проще,
Когда под гору за мной время скачет,
Что оно - то, которое лечит,
Что оно расколдует и спрячет.
Про долги не дававших забыл.
Про прощанья навеки и встречи,
Про различия мысли и речи,
Дорассветные спорные сечи,
Как быть легче и как быть не легче.
Не прощу лишь кого я любил,
Кто мне нужен был весь и без сдачи,
Кто рвал душу и разум на клочья,
Кто искрил и тушил мои очи,
Кто был в силах когда-то помочь мне…
Осень
На улице дождь. Дождь идет пятый день.
Во дворе ни души. Все укрылись в дома.
По сырому асфальту желтой осени тень,
Распласталась убитою птицей листва.
Мертвые листья падают вниз,
Застревают в воронках водосточных труб.
Их срывает с ветвей северный бриз,
Обжигая мне раны обветренных губ.
Ничего во вселенной вечного нет.
Я иду по листьям. Узнать бы куда.
А листья тихонько мне шепчут ответ -
Называют ушедших друзей имена.
Други
Други кругами с гамом.
Даром. Здоровья вам!
Время сгорит пожаром.
Пепел сгоревшим годам.
Драмы невечным паром
Давят побочностью жала.
Мертвым, но только не старым
Смысл в кругах этих стал.
Ножницы дней и событий,
Циркули почек и листьев.
Мысли сменяют мысли.
Смерть, что сопутствует жизни.
В мире нелепых действий
Первый миг, как последний.
Есть ли хоть где-нибудь место,
Где нет нужды в надежде?
«Счастливых не случалось в мире, брат...»
Счастливых не случалось в мире, брат!
Все - мифы о заморских раях - странах.
Стигматы, что глупцы увидеть в ранах
И линии судьбы в шрамах хотят.
Нет истин, заблуждений. Пустота
В теченье времени, где нет ни дня, ни ночи.
Где, что случается - то только между прочим,
И из всего лишь смерть - что навсегда.
Есть воля к власти, в рабстве выбор есть,
Но даже, предавая себя ловко,
(У нас и вправду в этом есть сноровка),
Мы все твердим, что жизнь есть божья месть.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: