— Нет, — сама же и ответила она на свой вопрос. — Но мне все равно. Это изумительное ощущение, и я буду наслаждаться им столько, сколько смогу. — Позднее, лежа в постели и ворочаясь с боку на бок, пытаясь заснуть, она размышляла, является ли на самом деле всего лишь экспериментом то, что сейчас здесь происходит. Какое-то время она лежала совсем тихо, осторожно поглаживая пальцами ткань рубашки. Ей стало казаться, что она чувствует своеобразный аромат туалетной воды Глена. Было ли это игрой воображения или реальностью, но уснуть ей, во всяком случае, помогло.

7

— Но, Глен, вы ведь не всерьез! — Сьюзен Филипс пришла в ужас. — Вы пытаетесь меня убедить в том, что действительно подобрали на улице бродягу и привели в свою квартиру?

Глен кивнул и отпил глоток кофе.

— Именно, — небрежно подтвердил он. — А почему бы и нет? — Он скривил рот и посетовал: — Кофе в нашей столовой раз от разу все хуже. Надо будет попросить О'Брайена, чтобы какую-то часть своего миллиона он целенаправленно выделил на закупку пары килограммов приличного кофе для университетской столовой.

— Почему нет? — Сьюзен не попалась на удочку и не позволила ему свести все к шутке. Она недоверчиво усмехнулась: — Вы и в самом деле хотите услышать ответ на этот вопрос? Вы же не хуже меня знаете, что одно дело — теоретически исследовать модель поведения различных маргинальных групп, опираясь на серьезные и достоверные сведения из книг других ученых...

— ...которые списали эти достоверные сведения из книг других серьезных ученых, — перебил ее Глен.

— ...и совсем другое — пустить подобную личность к себе в квартиру, — хладнокровно закончила свой пассаж Сьюзен. — Вспомните о ценностях, которые вы там оставили. Один Шагал стоит более семидесяти тысяч долларов! А вы сами сказали, что поймали ее в «Саксе» за кражей губной помады.

— Неужели вы считаете, что бездомная способна разбираться в искусстве? — весело, но не без издевки спросил Глен. — К тому же, если бы она хотела меня обворовать, то в течение двух дней у нее была для этого масса возможностей. Однако все вещи до сих пор на месте. Что же касается губной помады, то я не был непосредственным свидетелем кражи, просто потом я обнаружил в ее сумке точно такой же тюбик, и она не смогла мне объяснить, откуда он у нее...

— Два дня? Она живет у вас уже два дня? — Возмущение Сьюзен было вполне искренним, но Глен подозревал, что ее волнует не только судьба его вещей. Следующий вопрос подтвердил его догадку. — Она... э-э... как она выглядит?

Глен, отвечая на этот вопрос, не сдержал улыбки.

— Ну... мне кажется, что она очень хорошенькая, но вы можете составить собственное мнение, Сьюзен. Вон она идет.

— Что? Вы притащили ее сюда, в университет? — Сьюзен повернула голову и посмотрела на вход в переполненную посетителями столовую. Но не увидела там никого, кто мог бы быть причислен к категории бродяг. У дверей оживленно дискутировала о чем-то небольшая группа преподавателей, несколько человек ходили с подносами по столовой в поисках свободного места. Сьюзен не сразу заметила, что у потрясающей блондинки, приближавшейся к ним, подноса не было. Вот она подняла руку и с явной радостью на лице помахала Глену. Сьюзен чуть не поперхнулась, когда Джулия подошла к их столику и сердечно поздоровалась с Гленом.

— Вы выглядите очаровательно, Джулия, — сказал Глен, представив женщин друг другу, и восхищенно улыбнулся ей. — Доктор Обермайер будет в восторге.

— Надеюсь, он меня не спросит, где я украла этот костюм, — невозмутимо ответила Джулия и села рядом с Гленом на свободный стул. Она сразу заметила неприязнь, которую источала коллега Глена, и решила, что нападение — лучшее средство защиты. К тому же по роли она знала, что бродяги за словом в карман не лезут. Реакция Сьюзен тут же доказала правильность избранной ею тактики.

— Что? — на мгновение стушевалась Сьюзен. — Как это украла?

Глен засмеялся:

— Видите ли, Сьюзен, Джулия иногда любит пошутить. — Он предостерег Джулию взглядом. — Так, например, она продолжает утверждать, что купила эту губную помаду.

— Это чистая правда!

— Ага! — Сьюзен восстановила свое душевное равновесие. — И где же вы взяли на это деньги, Джулия?

Джулия усмехнулась:

— Вы по совместительству работаете на полицию, Сьюзен?

— Нет, разумеется, нет, — растерялась Сьюзен.

— Тогда почему вы меня допрашиваете? — Джулия была на седьмом небе от счастья, что так хорошо зазубрила текст. Конечно, она и не предполагала, что сцены из пьесы пригодятся для роли, которую ей придется сыграть в жизни. Она откинулась на спинку стула и окинула быстрым взглядом обоих своих зрителей.

— Обермайер — психиатр? — спросила Сьюзен, снова взяв себя в руки. Она одарила Глена ослепительной улыбкой, и Джулия опять ощутила легкий укол ревности.

Разве может какая-то там бродяжка соперничать с красивой женщиной, которую Глен явно интересует не только как коллега по работе? — спросила она себя. Ладно, поживем — увидим. Однако ей пришлось признать, что она ревнует к Сьюзен.

— Разумеется, — подтвердила она, опередив Глена. — Вы тоже его знаете?

Сьюзен покраснела от злости. Эта маленькая воровка не была безобидной. С ней надо держать ухо востро.

— Мне случалось заглядывать в истории болезни некоторых его прежних пациентов, — спокойно объяснила она. — Но ни одна из них не была столь интересна, как ваша, Джулия.

«Можешь с кем угодно биться об заклад!» — молча согласилась с ней Джулия и повернулась к Глену.

— Во сколько мы должны быть там?

Глен взглянул на часы. Времени в запасе было еще много, но он предпочел развести женщин, пока они не вцепились друг другу в волосы, и встал.

— Нам пора, — сказал он Сьюзен. — Я дам вам знать, когда мы вернемся.

Сьюзен кивнула и посмотрела на Джулию.

— Всего доброго, — холодно процедила она.

Джулия ухмыльнулась и демонстративно взяла Глена под руку.

— Заскакивайте к нам, если случайно окажетесь поблизости. — Она с удовлетворением отметила, как побагровело от ярости лицо Сьюзен. Когда они вышли из помещения, Джулия, понимая, что хватила через край, ожидала от Глена выговора. Однако, к ее удивлению, он, кажется, совсем не рассердился.

— Вы этому научились на улице? — спросил он, поймав такси.

— Чему? — Джулия прекрасно знала, что он имеет в виду. Но не могла же она рассказать ему о бесчисленных скучных приемах в родительском доме, на которых состоятельные дамы, сливки высшего бостонского света, с любезнейшими улыбками на устах поливали друг друга грязью. В то время как их мужья, доброжелательно похлопывая по плечу, пытались выдернуть друг из-под друга служебные кресла, на которых сидели. — Я была недостаточно вежливой? — осведомилась она с выражением святой невинности на лице.

Глен снова засмеялся и покачал головой.

— Обермайер на вас не нарадуется. — Он как бы невзначай приобнял Джулию за плечи. — Вы боитесь психиатра?

— Психиатра? Нет! — Она тряхнула волосами, и светлые локоны скользнули по руке Глена. «Я боюсь тебя, — мысленно добавила она. — И себя». Она чувствовала на своем затылке пальцы Глена, и ее невольно охватила дрожь возбуждения. — Я ведь уже рассказала вам свою историю, — тихо пробормотала она. — И вашему психиатру я все равно не смогу рассказать больше. — Она помолчала. — Вы считаете меня сумасшедшей?

Глен повернул голову. От его взгляда у нее перехватило дыхание. Она откинулась назад, и рука Глена оказалась зажатой между ее шеей и спинкой сиденья, но он не решался ее высвободить. Под его пальцами легко бился ее пульс, Глен видел чуть приоткрытые, соблазнительно влажные губы. «Она прекрасна», — подумал он.

— Нет, — хрипло произнес он вслух. — Я не считаю вас сумасшедшей, Джулия. — «Это я сумасшедший», — успел подумать он, медленно наклоняя к ней голову.

Джулия, зная, что сейчас произойдет, закрыла глаза. Сейчас он меня поцелует! Все ее тело напряглось, ожидая прикосновения его губ. Воздух в такси так наэлектризовался, что, казалось, даже потрескивал. Джулия не испытывала никакого страха, только радость предвкушения.