— Здесь, — сказал Джеред, чмокнув в губы. — И здесь…

На этот раз его поцелуй был более требовательным. У Квинн даже перехватило дыхание, и она сразу забыла все, что хотела сказать. Когда Джеред провел рукой по ее спине, сердце девушки бешено застучало, готовое вот-вот вырваться из груди.

Джеред буквально опьянел от охватившего его желания. Боже, как он хотел быть рядом с Квинн, прикасаться к ней, целовать, сливаться воедино…

«Если бы только он смог полюбить меня», — с тоской подумала Квинн. И когда его руки ласкали ее, она почти верила, что это возможно.

Квинн прильнула к Джереду, вцепившись в его плечи, и выгнулась дугой, подставляя ему свою упругую грудь.

— Я хочу снова любить тебя…

«Любить. Он сказал «любить»!» От этого слова у Квинн закружилась голова, она едва устояла на ногах, но Джеред уже подхватил ее на руки и понес в их тайное убежище.

Рай… Раньше для Квинн это слово просто означало то место, куда даже не надеются попасть пираты. Однако за последние дни ей открылось его истинное значение. Ибо рай — это жизнь на острове вместе с Джередом, а находиться в раю — значит лежать рядом с ним на песке и любить друг друга. День за днем постигала Квинн эту простую премудрость.

С восходом солнца она с головой уходила в дела: следила за ремонтом кораблей, встречалась с командой, чтобы обсудить дальнейшие планы, разбиралась с драчунами и другими нарушителями пиратского кодекса чести. Зато ночью Квинн целиком принадлежала Джереду. Они купались обнаженными в океане, занимались любовью, бродили вдоль берега и опять занимались любовью, спали на песке и вновь любили друг друга до сладостного изнеможения…

Время, как и дела пиратов, потеряло для Квинн свое значение. Теперь она предпочитала смех — ссорам, занятия любовью — занятиям фехтованием, спокойную безмятежность острова — буйству океана. И причиной этого был мужчина, лежавший рядом с ней на песке. В его объятиях Квинн чувствовала себя надежно защищенной от всех тревог и волнений, он один знал, как приласкать ее и доставить ей величайшее удовольствие.

Квинн убеждала себя, что она ему, действительно, не безразлична. Иначе чем объяснить его внимание и заботу? Разумеется, не следовало забывать, что Джеред Камерон истинный джентльмен, но тем не менее…

— Джеред…

«Каким страстным был он сегодня ночью, — думала Квинн. — Не удивительно, что у него такой крепкий сон».

Она осторожно положила руку ему на грудь и прошептала:

— Я люблю тебя.

— И я тебя, — неожиданно ответил Джеред и улыбнулся, заметив ее удивление. — Да, Квинн, — подтвердил он, притягивая девушку к себе.

Она вдыхала неповторимый аромат его тела, чувствовала соль на его губах и желала, чтобы это блаженство продолжалось вечно. Квинн буквально растворялась в объятиях любимого, забывая обо всем на свете.

Однако действительность порой грубо вторгалась в их идилию, и это прекрасное утро, увы, не стало исключением. Неожиданно где-то вдалеке прозвучали два выстрела — сигнал Пиквита.

— Мне нужно идти, — вздохнула Квинн, неохотно высвобождаясь из рук Джереда.

— Пиквит! Что за жестокий надсмотрщик! А я-то думал, что у нас капитан — ты.

— Я — капитан, но Пиквит назначен квартирмейстером.

На пиратских судах квартирмейстер по праву считался вторым человеком после капитана, — который ничего не мог предпринять без его одобрения, — а также выполнял обязанности судьи.

— Значит, быть посему.

Лениво перекатившись на бок, Джеред наблюдал, как Квинн надевает свою любимую полосатую рубашку и влезает в темно-синие штаны. Затем она провела рукой по спутанным волосам и вдела в уши золотые серьги. Перехватив взгляд Джереда, Квинн ободряюще подмигнула ему.

— Надеюсь, на этот раз произошло нечто важное, — со вздохом сказала она, жалея о том, что не может игнорировать свои обязанности. — Вчера, например, он вызвал меня только для того, чтобы сообщить, что на оба судна заползли морские уточки. Словно для принятия решения — очистить от них корабль — необходимо мое присутствие.

Морские уточки… Джеред сам терпеть не мог этих ракообразных, которые так цепко прикреплялись к корпусу корабля, что их было очень трудно отодрать. Они также замедляли и затрудняли ход судна. А впрочем, какое ему до этого дело? Сейчас это уже не его корабль. Во всяком случае, пока.

Джеред улегся поудобнее, закинув руки за голову, явно не собираясь ни в чем принимать участие. Зачем, если можно просто валяться на песке и наслаждаться утренним солнцем! О да, у любовника капитана оказалось много привилегий, и он успел это хорошо усвоить. Завоевывая сердце Квинн, Джеред становился все более свободным. Теперь с ним обращались не как с пленником, а как с пиратом.

По существу, он вел сейчас довольно праздную жизнь, практически ничем не занимаясь. Солнце, море, Квинн… А почему бы и нет? Раньше Джеред постоянно на кого-то работал и что получил взамен? Корабль захвачен морскими разбойниками, дело всей его жизни пошло прахом. К чему тревоги и волнения? Джеред решил пока не думать о будущем.

Подобное отношение к жизни наблюдалось и у остальных. Его бывшие матросы чувствовали себя среди пиратов как рыбы в воде. Даже Эпплгейт и Люсьен перестали жаловаться на судьбу и с головой окунулись в развлечения и беззаботные кутежи. Азартные игры и проститутки целиком занимали их время. «Так почему же мне не быть довольным теперешней жизнью? — думал Джеред, глядя вслед Квинн.

Пройдя совсем немного, девушка неожиданно вернулась обратно, чтобы поцеловать его. Ей не хотелось расставаться с возлюбленным даже на минуту. Она потянула его за руку, заставляя подняться.

— Пойдем со мной, Джеред. Пожалуйста!

— Хорошо, — с готовностью согласился Джеред; в последнее время он ни в чем не мог отказать Квинн.

Вскочив на ноги, Джеред натянул на себя лишь одни белые полотняные матросские штаны, так как на острове не было необходимости надевать что-либо еще.

После этого они не спеша, рука об руку, направились к лагерю. Там вовсю кипела работа: стучали молотки, звякали гвозди, мастерились из обрывков канатов кисти для нанесения смолы, чинились паруса, проверялись пушки. Не занятые ремонтом мужчины наполняли бочки водой и отлавливали диких коз и морских черепах, обеспечивая запас свежего мяса. В общем делалось все для того, чтобы в любой момент оба корабля были готовы к отплытию.

Неожиданно горло Джереда болезненно сжалось: он заметил, чем заняты двое пиратов на его, пусть и бывшем, корабле. Джереда задело то, что носовое украшение с изображением старого моряка заменяли на ангела с расправленными крыльями.

— Это всего лишь для маскировки, на случай, если твой корабль начнут искать, — торопливо объяснила Квинн, видя его уныние; она ласково дотронулась до плеча Джереда. — Нам пришлось это сделать…

— Да, конечно, — кивнул Джеред, стараясь понять ее, и все же попросил отдать ему на память старое носовое украшение.

Вид корабля всколыхнул в Джереде прежние воспоминания. Впервые за столько дней у него вдруг испортилось настроение, и он погрузился в свои невеселые мысли. Внезапно в нем вспыхнул забытый интерес к кораблю. Взяв молоток, Джеред присоединился к своим новым товарищам и, казалось, полностью забыл о существовании Квинн, по крайней мере, на это время. Залитое потом тело Джереда блестело под горячими лучами утреннего солнца, делая его похожим на бронзовую статую.

— Он бросит тебя при первом же удобном случае. Таковы все мужчины, все без исключения, — неожиданно промурлыкал позади Квинн знакомый женский голос. — Он бросит тебя и уйдет в плавание.