— И что, скажи на милость, это значит?

Его раздраженный тон резанул ей слух, но впечатление, которое произвели ее слова, сейчас мало беспокоило Арабеллу. Она провела отвратительные четыре часа с тех пор, как вернулась от мужа.

— Это значит, что ты был прав, когда беспокоился о том, как она действует на пациентов-мужчин. Дверь в палату Марвуда была открыта… Я заметила, что он намеренно избегает говорить о ней. И вдруг мы услышали ее голосок и увидели, как она с кем-то проходит мимо по коридору. Видел бы ты, что сделалось с Марвудом! — выговорила она горько. — Мой Марвуд! Он сроду не смотрел на других женщин, а теперь… она сумела и его очаровать!

Дадли Марчмонт сидел на кровати. На коленях у него стоял раскладной столик с прикрепленными листами бумаги, а сам он яростно работал мягким карандашом, вставленным в длинный мундштук.

— Страшное дело, что творится с человеком, — сказал маленький мистер Дилкинс. Он приковылял из коридора и устремил взгляд на Лейлу, которая украдкой наблюдала в дверное окошечко за Дадли.

— Мистер Дилкинс! Что вы тут делаете? — воскликнула она, круто поворачиваясь к нему.

— А я теперь ходячий больной, вот так-то! Уж и не надеялся снова встать на ноги, но вот встал же. Я так ему и говорю. Здесь в Сент-Мэри наперед не угадаешь. Всякого могут залатать, так что любо-дорого.

— А он что вам отвечает? — спросила Лейла.

— Не верит, конечно. Вбил себе в голову, что руки ему навсегда отказали. Потому-то и ухватился за вашу идею. Вы бы видели, какие жуткие штуки он вычерчивает, и ругается на чем свет стоит. Мы в палате и не слыхали таких выражений. Потому что не получается у него так, как ему хотелось бы. Но он не сдается!

— Я вижу, — вздохнула Лейла.

— Он очень о вас высокого мнения, — сказал Джо. — И очень уж хочет знать, есть ли у вас ухажер. Нет, а на самом деле?

Лейла строго взглянула на него.

— Вы уже сходили в ванную, мистер Дилкинс? Если да, я помогу вам дойти до кровати.

— Нет, еще только собирался, — смиренно ответил он. — Можно на вас опереться?

Она взяла его под локоть и повела по коридору, а он все говорил не переставая:

— Не могу я его понять, няня. Когда его к нам положили, он сказал, что к нему никто не придет, но вот приехала его мамаша, сняла номер в гостинице и наведывается сюда при каждом удобном случае. А сегодня так вообще к нему приходила девица.

— Правда? — приятно удивилась Лейла. — Может быть, родственница?

— Фамилия ее Лилбурн. Я слышал, как она сказала сестре, что его старая знакомая, а сестра к нему подошла и сказала: «Мистер Марчмонт, к вам мисс Лилбурн» — и оставила их одних. А он воскликнул: «Мерси! Ты зачем пришла?» И сердито так. А она сразу сникла, бедняжка.

— Но она все же посидела с ним?

— Да, весь положенный час. Он все намекал, что лучше бы ей уйти, но она не слушала. Говорили они шепотом. Я толком не расслышал, но похоже, они вроде как раньше встречались, потом он бросил ее, а она хочет вернуть его. А он твердил, что теперь без рук будет ей только обузой. Она ни в какую с ним не соглашалась, они все спорили, а потом прозвенел звонок, и ей пришлось уйти. А он ей вслед крикнул: «Не надо тебе больше приходить!»

— Господи, — заволновалась Лейла. — Надо как-то с этим разобраться…

Лейла захватила с собой несколько чистых листов ватмана для Дадли Марчмонта. Увидев ее, он выронил мундштук изо рта и широко улыбнулся.

— Посмотрите-ка, что я тут изобразил! — проговорил он оживленно. — Ну, что вы об этом скажете?

Лейла бросила укоризненный взгляд на Джо Дилкинса, но тот выразительно закатил глаза, давая понять, что в отсутствие Лейлы картина совсем иная.

Работы Дадли поразили Лейлу. Может, сам он и недоволен ими, но в штрихах чувствовались сила и энергия. В более благоприятных условиях качество работ, несомненно, улучшится. Она сказала дрогнувшим голосом:

— Вы непременно должны связаться с вашими заказчиками. Я вот что подумала…

— Нет, — оборвал он ее. — Нет — до тех пор, пока у меня не будет получаться так, как получалось руками. Я не нуждаюсь ни в чьем одолжении.

— Я только представила, что получилось бы, если бы вы работали по фотографиям. Видите ли, я думаю, что работать карандашом вместо красок для вас непривычно, это совсем другая область. Но незаконченность делает рисунки даже интереснее, если вы понимаете, что я хочу сказать. Я, конечно, не специалист — но мне ваши рисунки нравятся. Некоторые линии так своеобразно прерываются, изгибаются… Мы-то знаем, что это получилось невольно, но другим знать не обязательно. Вы сами как считаете?

В ее словах был резон, и она видела, что он слушает ее. Не дожидаясь, пока он начнет спорить, она добавила:

— Вы пока подумайте, а потом, когда я в следующий раз приду, скажите, что решили. А сейчас я ухожу, потому что этой ночью мне дежурить.

Он был явно удручен.

— Вот как? Значит, ничего не поделаешь. А я хотел вас попросить поговорить с теми моими заказчиками, чьи работы я так и не успел закончить. Мне самому это едва ли удастся. Ну что же… Попрошу кого-нибудь написать для меня письма.

Джо Дилкинс снова закатил глаза.

— О-хо-хо! Снова-здорово. Только стоит слово сказать, и она уже спешит все исполнить. Никогда не встречал такой девушки. Посмотрите, она уже бежит! А вы не боитесь запутаться в поручениях, которые дают вам больные? — подмигнул он Лейле.

— Это я сумею сделать, мистер Марчмонт, — быстро сказала Лейла. — Если вы точно решили. Если только все эти люди — местные. Я могу позвонить или сама зайду и возьму фотографии. Теперь днем у меня будет больше свободного времени.

— Социальный работник снимет с вас скальп, — заговорил Дилкинс уже серьезно. — Он уже жаловался сестре на сиделок, которые всюду суют свой нос, тогда как с личными проблемами больных должен разбираться он.

— Да? — удивилась Лейла. — Но я уверена, что речь шла не обо мне. Я занимаюсь лишь пустяками — мне же не справиться с серьезными ситуациями, которыми занимается он. — И она ободряюще улыбнулась Дадли, который снова приготовился впасть в уныние. — Назовите мне имена ваших заказчиков, пока не вошла сестра. Я с удовольствием сделаю для вас эту малость.

К сожалению, Опал дежурила днем, и Лейла не смогла взять ее с собой в Инглвик. Она раздумывала, кого бы пригласить составить ей компанию, но, как оказалось, из ее приятельниц больше никого не перевели так внезапно на ночные дежурства.

Немного разочарованная, девушка подходила к автобусной остановке, когда ее окликнул Керни Холдсток.

— Что, ваше дежурство окончилось? — спросил он, хмурясь.

Она кивнула.

— Не желаете перекусить со мной?

Именно сейчас она меньше всего хотела видеть его. Если сказать ему, куда она направляется, он рассердится. А если она согласится на предложение перекусить, он потом захочет отвезти ее обратно, а автобус до Инглвика тем временем уйдет без нее.

— Или у вас встреча с кем-то еще? — спросил он. — Не бойтесь, скажите. Я не обижусь.

— Мне надо успеть на автобус до Инглвика, — нехотя призналась она. — Если я его пропущу, уже не останется времени ждать следующего.

— Так давайте я вас отвезу туда. Все равно мне нужно поговорить с вами о моем зяте. Как он сегодня себя чувствует?

— Я сегодня его не видела, мистер Холдсток, — ответила она с сильно забившимся сердцем. Наверняка он что-то слышал о той девушке! Лейла узнала, что девушка в алом, оказывается, спряталась тогда в бельевой и пыталась проникнуть в палату Марвуда, но кто-то ее заметил и указал на дверь.

— А в предыдущий раз — когда, кстати, это было?

— Почему вы спрашиваете? Он уже по горло сыт пребыванием в больнице, но для вас это не новость.

Она села с ним в машину.

— Очень мило с вашей стороны отвезти меня в Инглвик, но, если вы собрались меня за что-то ругать, сделайте это прямо сейчас. Мне ужасно не нравится, когда вы отчитываете меня во время езды. Одно портит другое.