Но все по порядку. У Спринга был на примете толковый черномазый царек, с которым он плотно сотрудничал на континенте. Это ужасное старое создание звали Гезо. Этот малый владычествовал над частью Дагомеи. Теперь, когда Наветренный Берег был выведен из игры и работорговцы сосредоточились в самом углу Могилы Белого человека, укромные местечки вроде Дагомеи, Бенина и Масляной реки были в особой цене. Флот обычно предпочитал патрулировать в Уида и Лагосе, так что ловкие капитаны вроде Спринга чаще всего использовали безлюдные устья речек и лагуны, где можно было взять груз, а потом раствориться в море незамеченными. [XIV*]
После того как на горизонте впервые показался берег, мы двинулись дальше к югу, подошли с востока к Пальмовому мысу, на котором видны деревья, давшие название этому клочку суши, и поплыли вдоль Берега Слоновой Кости и Золотого Берега, мимо Трех Вершин в Уида, где и бросили якорь на открытом рейде. Спринг поднял на топе мачты звездно-полосатый флаг, что было разумно и безопасно, так как в порту не было ни одного янки. Здесь же были два британских военных шлюпа, но к нам они близко не подошли. Это было, как объяснил мне Кирк, на руку работорговцам: янки не позволяют, чтобы американское судно подвергалось осмотру кораблем военного флота другой страны, так что английским «синим курткам» [37]остается возиться только с португальцами, испанцами и прочим отребьем.
Судно лениво качалось на волнах, а мы смотрели на длинную желтую полосу пляжа, за которым виднелись хижины и какие-то бараки. Ветер гонял по песку шары перекати-поля и было жарко, как в аду на кухне. Я смотрел на чаек, вьющихся над сотнями маленьких лодчонок, деловито снующих между берегом и стоящими на рейде судами, а также на здоровенных каноэ племени кру, пробивающихся сквозь прибой, и пытался отвлечься от зловония, которое поднималось от всякой дряни, гниющей в маслянистой воде. Помню, что Кинни проговорил нараспев:
Ветер явно усиливался, и я не понимал, для чего Спринг, который сейчас разговаривал на шканцах с Салливаном, привел нас сюда. Но вот из бухты вырулило большое каноэ с полудюжиной черномазых на борту. Нас окликнули, и я впервые услышал странный жаргон, который был единым языком на побережье от Гамбии до Мыса Доброй Надежды.
— Хэлло, Гнилой Томми! — прокричал Спринг. — Где Педро Бланко? [XV*]
— Хэлло, сэ’! [38]Он поехать на охоту в Бони, на два-три неделя, — донеслось с каноэ.
— Почему он не подождать меня? Он обещать мне много-много нигра. А где я возьму много-много хороший товар, если он уехать в Бони?
— Он сказать другой испанский парень, Санчес, который поехать на река Дагомея. Он давать твердый обещаний — никакой чертов обман. Твоя брать Гнилой Томми, сэ’, взять Ромовый Пунш, Малыш Тим, еще много хороших парень и двигать вверх по река, все время по река. Тогда можно покупать много хороших нигра от испанский парень. Там не быть инглиш-янки военный лодка. Совсем не быть.
Услышав это, Спринг выругался вполголоса — похоже, он предполагал встретить какого-то Педро Бланко здесь, в Уида, но тот парень в каноэ, Гнилой Томми, сказал ему, что вместо этого придется плыть вверх по реке, где какой-то испанец по имени Санчес продаст ему рабов. Спрингу это, похоже, не слишком понравилось.
— Чертов болтун Бланко! — крикнул он. — Моя сказать однажды про него королю Гезо. Обязательно сказать!
— Но-но! Сава-сава! Вся договориться! — ответили с каноэ. — Санчес ездить к Гезо, ездить к твоя — вся успевать. Сава-сава!
— Ну, ладно, — прорычал Спринг. — Хорошо. Гнилой Томми пусть подниматься. Брать Малыш Тим, десять парень и подниматься на корабль. Понимать?
На палубу вскарабкались две дюжины ребят из племени кру — веселых, живых черномазых, которые пользуются большим успехом у шкиперов на этом побережье. Все они отличные моряки, но очень суеверны и откликаются на такие смешные имена, как Ромовый Пунш, Мушкетон, Прыгающий Джек, Живот Горшком и Грот. У каждого из них на лбу была голубая татуировка, а передние зубы были остро заточены. Я подумал было, что они каннибалы, но, похоже, они носили эти знаки, чтобы была ясна их принадлежность к племени кру и чтобы не попасть ненароком в рабство.
После того как они поднялись на борт, «Бэллиол Колледж» покинул Уида, и через два дня плавания вне видимости земли мы снова подошли к берегу — теперь еще дальше к востоку. Это была длинная, низкая полоска побережья, поросшая мангровыми зарослями, которые спускались к морю по песчаным отмелям. Мне этот вид чертовски не понравился. Но Спринг, стоя у руля, направил судно в глубь лагуны, за которой раскинулся широкий залив, усеянный островками с густыми джунглями. Похоже, мы подошли к устью реки. Далее мы почти поползли между отмелями, причем впереди шли парни-кру на своих каноэ, а на судне по три человека с каждого борта непрерывно бросали лот, выкрикивая: «Три сажени — две с половиной — две и Господи пронеси — две с половиной — две и Господи пронеси — три сажени!»
Затем, за первым поворотом русла, проход стал шире. Между рекой и джунглями показался обширный загон, огороженный частоколом. За ним виднелись хижины и толстый даго в полосатой рубашке, с головой, повязанной платком, и серьгами в ушах, выплыл нам навстречу в маленькой лодке и только улыбнулся при виде того заряда злости, который обрушил на него Спринг.
— Ты Санчес, не так ли? А где, ч-рт возьми, мой груз? Твои загоны пусты, ты, чертов негодяй! Я договорился с этим проклятым мерзавцем Педро Бланко, что получу пять сотен черномазых, и что я вижу? — Он вытянул руку по направлению к пустым выгородкам, где только в нескольких местах наблюдались признаки жизни в виде фигур, копошившихся вокруг костра. — дья…льщина! Где тут, по-вашему, можно найти хоть одного черномазого? А, сэр?
Даго рассыпался в изысканных извинениях, размахивая руками и отчаянно потея:
— Мой дорогой капитан Спринг! Ваши опасения беспочвенны. В течение двух дней в этих загонах будет целая тысяча голов. Педро Бланко принял заказ. Король Гезо лично проследовал через всю страну — и все в вашу честь, мой дорогой сэр. Сейчас он в Догба, вместе со своими людьми — как я понял, там были большие сражения, но теперь уже все тихо. И много-много негров, скованных цепями, — сильных молодых мужчин, свежих молодых женщин — все самое лучшее для вас, капитан. — Он просто расцвел в сальной улыбке.
— Ты уверен? — переспросил Спринг. — Два дня? На третий я надеюсь быть уже далеко отсюда — и я хочу видеть короля Гезо, ты понял?
Санчес развел своими короткими ручками:
— С этим сложностей не будет. Завтра он двинется на запад, от Догба к Апокото.
— Ну, ладно… — проворчал Спринг, успокаиваясь, — посмотрим. Что он приготовил для нас? Рабов из племени сомба?
— Сомба, фулани, аджа, айза, йоруба, эгбо — все, что потребуется капитану.
— Да неужели? Тогда ладно. Я возьму шесть сотен вместо пяти. И никаких больных черномазых, слышишь? Не заливать же мне им задницы смолой, чтобы вывести на аукцион! Мне нужен свежий товар. [XVI*]
Санчес откланялся, рассыпаясь в наилучших пожеланиях, а «Бэллиол Колледж» снова двинулся вперед, прижимаясь настолько близко к берегу, насколько это позволяли глубины. Моряков послали на мачты замаскировать их верхушки листьями и лианами, так чтобы с моря нас не мог заметить ни один патрульный корабль, и Санчес прислал людей доставить груз на берег. Это означало для меня новые заботы — следить, чтобы они ничего не стащили, и к тому времени, как последний тюк с грузом оказался на берегу, под охраной туземных солдат Санчеса, я весь взмок от пота. Адское это было местечко: вокруг зеленые джунгли до самого горизонта и пар, поднимающийся с поверхности коричневой маслянистой воды, — можно было подумать, что находишься в бане. Сразу после захода солнца набрасывались тучи москитов, а влажная жара окутывала нас тяжелым плотным одеялом, так что оставалось только лежать, распластавшись на койке, истекая потом. Санчес сказал, что придется ждать три дня, но я думал, что мы не продержимся и трех часов.