— Ах вот как. А телефон ее у вас есть?

Гудрун Ларсен снова замолчала. Затем высморкалась и продиктовала номер телефона.

Валманн поблагодарил за полезные сведения. Ему не терпелось закончить этот разговор, но он почувствовал некоторую нерешительность на другом конце провода. У Гудрун Ларсен было на душе еще что-то.

— Я взяла их к себе, — произнесла она многозначительно, но очень тихо.

— Взяли к себе?..

— Да, в мой дом. Я приютила их.

— Скарда и дочку Бломбергов?

— Я не могу рассказать этого родителям. Особенно Натану, он мне этого никогда не простит. Но им нужно было где-то жить, а у меня комнаты пустуют с тех пор, как я овдовела. Ведь говорится в Писании, что мы должны помогать нашим братьям и сестрам в нужде. Не мое дело судить о сердечных делах. Это только Бог может.

— Хорошо. Значит, они живут у вас?

— Она у меня живет. А он бывает ее гостем, когда приезжает и проповедует нам.

— А сейчас они там?

— Нет, они уехали. Он во многих общинах выступает, а она иногда ездит с ним и свидетельствует.

— Вот как.

Прежде чем повесить трубку, Валманн сказал, что, возможно, ему придется позвонить еще раз.

— Надеюсь, речь не пойдет об этом ужасном убийстве! — воскликнула Гудрун Ларсен с опасением в голосе. Однако Валманн почти увидел падкий на сенсацию блеск в ее глазах.

Он повесил трубку и набрал названный ею номер. Автоответчик сообщил, что связь не может быть установлена. Значит, телефон отключен или абонент находится вне зоны действия сети. Чуточку поразмыслив, он вновь набрал номер налоговой инспекции в Тронхейме и попросил соединить его с Натаном Бломбергом. Налоговый инспектор не показался ему более доброжелательным, чем в прошлый раз, и он перешел сразу к делу:

— Я так понял, что ваша дочь Агнете живет вместе с мужчиной по имени Агнар И. Скард?

— Я не хотел бы об этом говорить.

— Мне достаточно простого «да» или «нет».

— Я этого не скажу.

— А вам известно, что утаивание от полиции фактов, связанных с расследуемым делом, наказуемо?

— Подавайте на меня в суд!

— Речь идет об убийстве.

— Он, что, убил кого-то?

— Он, возможно, важный свидетель по делу.

— Я в этом не сомневаюсь. Уж этот парень прошел сквозь огонь и воду…

— А как мне связаться с вашей дочерью?

— Я и сам бы не прочь это узнать.

— Хотите сказать, что не поддерживаете с ней связи?

— Она уже давно порвала с нами. И лучше не стало, после того как она связалась с этим… Ильей. Мою жену это просто в могилу сводит. Мы верили, что она вернется на путь истинный.

— А теперь больше не верите?

— Да мы и не знаем, что думать.

— А когда в последний раз с ней общались?

— Очень давно.

— Вы не заявляли, что она пропала?

— Она всегда удирала из дому.

— Сколько ей лет?

— Девятнадцать. Скоро двадцать.

— А чем она занимается?

— Работала в гостинице «Ройял гарден», в баре. Попробуйте найти ее там.

Валманн поблагодарил и повесил трубку.

В гостинице ему сообщили, что Агнете Бломберг и вправду там работала, но недавно уволилась. Вежливый голос из администрации гостиницы сказал также, что она по-прежнему иногда появляется в баре и на дискотеке, но теперь только в качестве почетного гостя.

Валманн промчался по коридору, постучал в дверь кабинета Энга и, не дождавшись ответа, распахнул ее:

— Привет. Мы с тобой едем в Тронхейм, причем сейчас!

— Сейчас? — На лице Энга особого энтузиазма не было.

— Как можно скорее. Надеюсь, тебе ничего не мешает?

— Да нет! Впрочем… — Валманн отметил про себя, что его коллега выглядит усталым.

— Еще один бурный вечерок? — спросил он с наигранным весельем в голосе. Полицейский с похмелья и на работе — довольно необычное явление в управлении.

Энг криво ухмыльнулся, но не стал вдаваться в подробности. Затем он сделал вид, что в связи с предполагаемой поездкой у него в голове забрезжила какая-то мысль.

— Подожди, я позвоню своим приятелям, и мы с тобой там неплохо погуляем.

— Я сказал «сейчас», и это значит сейчас. Если хочешь позвонить, сделаешь это по дороге. Даю тебе полчаса на сборы.

— Ну хорошо, хорошо. Но ты не хочешь сказать, что мы поедем на машине?

— Только до Гардермуена.

— А я было испугался, что ты приглашаешь меня в сказочное путешествие на твоем старом «мондео».

— Мы можем поехать на твоем «БМВ», если хочешь. Но за руль сяду я, — добавил он, увидев, что у коллеги заблестели глаза. — Тебя нельзя показывать дорожной полиции.

— Послушай, ты же сам приказал мне изучать ночную жизнь Хамара. — Энг постепенно начал реагировать на строгий тон. — Я только выполнял приказ. Я же работал!

— Если мы выйдем из этого здания через полчаса, то успеем на рейс в шестнадцать двадцать.

Валманн не видел смягчающих обстоятельств, и пристрастие коллеги к ночной жизни начало вызывать у него беспокойство.

В машине Энг рассказал, что Виггену повезло и он сразу же обнаружил «сааб» Скарда.

— У него оказался знакомый, который там работает в дорожной полиции и живет в Винстре, так он ему позвонил и попросил проверить бензоколонки. И сразу повезло! На второй звонок ему ответили, что на заправке имеется ясная видеозапись «сааба» и водителя, который там заправлялся. Видеозапись сделана в полдень в среду, и на ней видно, что машина ехала в северном направлении.

— Отлично, — ответил Валманн. — Теперь нам известен его маршрут в сторону Тронхейма. Осталось только найти запись, показывающую, что в четверг он возвращался обратно. Иначе наша версия лопается. Надо будет сообщить об этом Виггену.

— Итак, ты считаешь, что Скард по-прежнему под подозрением?

— Чем больше мы узнаем о нем, тем сильнее вырисовывается образ насильника-психопата.

— А что насчет второго, того гомика?

— Он также под подозрением, но мне трудно представить его хладнокровным убийцей.

— Хладнокровным?..

Валманн не стал углубляться в объяснения. У него перед глазами вновь возникло изуродованное тело Карин Риис и залитые кровью мебель и стены.

— Если окажется, что Скард обладает безупречным алиби на период с вечера четверга до утра пятницы, придется все пересмотреть. В данный момент есть все основания считать его главным подозреваемым. — Он начал информировать Энга о последних фактах, касающихся Скарда и его эскапад в Тронхейме, одновременно пытаясь найти удобное положение в машине Энга, которая явно не была рассчитана на человека ростом свыше одного метра и восьмидесяти сантиметров, не склонного превышать скорость. — Необходимо проинформировать полицию в обеих долинах, по которым проходят дороги на юг из Тронхейма, попросить их связаться с отрядами дорожной полиции и узнать, не давил ли он слишком сильно на педали, а также посетить все бензоколонки и проверить видеозаписи, — заключил он. — Это большая работа, но, поскольку речь идет об ограниченном отрезке времени, она вполне осуществима.

Анита Хегг никак не могла побороть неприятное ощущение, когда они с Виком сидели в свободном, предоставленном в их распоряжение кабинете и листали папки с делами пятилетней давности. Она хорошо помнила, как сильно ее увлекло дело об исчезновении женщины, и удивлялась собственной реакции, которая воскресла в памяти. Она тогда была абсолютно убеждена, что Агнар И. Скард убил свою жену. Однако никаких улик против него не обнаружили. Скард был типичным человеком привычки. Исчезновение жены, ее поиски и постоянные допросы в полиции заметно его напугали, но в общем и целом он продолжал жить по заведенному распорядку: ходил на работу и жил, так сказать, по часам. Это явствовало из показаний свидетелей и различных наблюдений. Его дом, машина, сад и ближайшие окрестности были прочесаны, одежда, ковры и мебель внимательно изучены — и все это с нулевым результатом. Он оставался чрезвычайно любезным и шел навстречу полиции, хотя ее действия, разумеется, являлись грубым вмешательством в его личную жизнь. Мало того, он сам замучил полицию звонками и вопросами, нет ли новостей. Словом, он прекрасно играл роль впавшего в отчаяние супруга. На допросах он все время повторял, как пришел домой после последней лекции в школе Нансена и не обнаружил жены дома. Обычного идеального порядка не было в помине, ящики комода выдвинуты, дверцы шкафов открыты, одежда валялась на кровати и на полу, туалетные принадлежности разбросаны в ванной, на кухне грязные тарелки в мойке и сгоревший пирог в духовке. Все это свидетельствовало о том, что Лив Марит покинула дом внезапно и в полном смятении духа. Это случилось всего через несколько дней после того, как она, всхлипывая, стояла в полицейской дежурке со ссадинами на лице и синяками на теле и подавала заявление на избившего ее мужа. Однако Скарда никто не поймал на лжи или противоречивых утверждениях. И никаких следов пропавшей женщины так и не обнаружили. Были допрошены работники железной дороги, водители автобусов и такси, но никто не смог вспомнить пассажира, походившего по описанию на Лив Марит Скард. Да у нее и не было особых примет, если не считать царапин и ссадин после избиения.