— И это всё? Нечем похвастаться, правда?

— Ну, кое-что мы все-таки нашли, согласись. И это совсем неплохо.

— Разве это похоже на клад?

— Фигурка может стоить денег, кто его знает. Я найду в Кембридже специалиста, он оценит.

— Что ты ответишь, если он спросит, откуда она у тебя?

— Придумаю.

Когда мы выходили за ворота кладбища, ветер, совершенно неожиданный для такой тихой ночи, раскачивал ветви деревьев и шумел в листве у нас над головами. Должно быть, я вспотел сильнее, чем думал, так как почувствовал озноб. В этот самый момент луч фонаря, который держала Даяна, внезапно ослаб. Мы пробирались к «фольксвагену» почти в потемках, луна едва светила. Над пустой дорогой и «Зеленым человеком» нависла темнота, царило глубокое безмолвие. И пока мы не дошли до машины и, открыв багажник, я с грохотом не бросил туда инструменты, тишину нарушали только наши шаги. Даяна, превратившаяся в смутную, колеблющуюся тень, едва тронутую светом у виска, плеча и локтя, повернулась ко мне.

— А что подумает Джойс о том, куда ты пропал? — спросила она осуждающим тоном, напомнившим манеры ее мужа.

— Если случайно проснется, хотя обычно спит крепко, решит, что я читаю, пью или размышляю. Послушай, я спросил, как она относится к нашей идее объединиться и немного развлечься. Джойс ответила, что ничего не имеет против. Ее устроит любое удобное для нас время.

Несколько секунд я не мог разобраться, как Даяна отреагировала на мои слова. Затем она подошла, прижалась ко мне, и ее тело задрожало.

— Морис…

— Да?

— Морис, ты не поверишь, но, кажется, я абсолютно развратное существо, хотя раньше и не догадывалась об этом, понимаешь?

— Думаю, ты ошибаешься. Но во всяком случае, мы с тобой стоим друг друга.

— Знаешь… В тот самый момент, когда ты заговорил о нас и Джойс, я вдруг почувствовала, что безумно хочу тебя. Я имею в виду прямо сейчас, не дожидаясь нашей встречи. Это очень безнравственно, а? Нет ли здесь связи с сегодняшним?..

Я уже был готов вслух сослаться на усталость и про себя обвинить во всем таблетки Джека, когда понял, что в этом нет никакой необходимости. Своеобразность Даяны начинала раскрываться во всё более интересных формах. Не прошло и минуты, как мы, укрывшись в тени, уже стояли на коленях друг перед другом.

— Но ведь мы не станем и вправду…

— Нет, давай попробуем…

— Хорошо, да, отлично.

Еще полминуты мы стояли в той же позе. Я с трудом мог представить, что рядом находится человеческое существо; это было то шерстяной, то прочей материей, то щекой, то чем-то трепещущим, шевелящимся, сжимающим; но я все-таки делал все, что мог. Какое-то время за неимением лучшего партию приходилось разыгрывать вслепую. Вдруг все изменилось и без особых усилий пошло на лад. Тело Даяны приподнялось и показалось мне огромным, затем опустилось и вновь стало хрупким и бессильным.

Обстоятельства не располагали к отдыху. Я уже собирался встать, когда сердце вдруг судорожно забилось, а Даяна надрывно закричала — это был не обычный женский визг, а вырвавшийся из глотки вопль ужаса.

— Кто-то на нас смотрит. Погляди туда, в…

Со всем проворством, которое мне доступно, я высвободился и, все еще стоя на одном колене, обернулся. Месяц светил не так ярко, как прежде, но если бы кто-то был рядом или шевельнулся, я бы заметил. Кругом — ни души.

— Это… Он стоял посреди дороги и смотрел на меня. О боже. Какой ужас. Он глядел на меня.

Отчаянно надвигавшись, она села. Я встал на колени рядом и обнял ее.

— Теперь там никого нет, — сказал я. — Все в порядке.

Он жутко выглядел. Тело у него просто ненормальное. Руки и ноги словно ненастоящие. Я видела его не больше секунды, но, клянусь, он какой-то покалеченный. И даже не покалеченный, калеки такими не бывают. Он сложен как-то не по-людски. Где-то слишком толстый, а где-то — чересчур тонкий.

— Из чего он был сделан?

— Сделай? — спросила она вновь дрогнувшим от страха голосом. — Что ты имеешь в виду?

— Прости… Во что он был одет?

— Одет? Я не разглядела. Ведь он показался всего на пару секунд.

— Какого цвета была одежда?

— Разве можно рассмотреть цвет при таком освещении?

Что правда, то правда: спрашивать об этом не имело смысла. Я не зря взял Даяну с собой в ночную экспедицию, хотя, как выяснилось, по другой причине: она рассмотрела то, что раньше видел только я. Новая мысль неожиданно пришла мне в голову:

— Делал он какие-нибудь движения, шевелился?

— Нет. Я же тебе сказала, он просто стоял и вдруг исчез.

— Ты хочешь сказать, пропал?

— Да, я не видела, как он уходит.

— Черт его знает, как он сумел так быстро убраться, ведь когда ты закричала, он стоял посреди дороги, а я его увидеть не смог.

— Да, наверное, так оно и есть. Кто это, как ты думаешь?

Я старался рассуждать не выходя за рамки рационального мышления! Призрак зеленого человека, как и положено привидению, — и этому правилу, видимо, подчинялся и призрак Андерхилла, — показался на мгновение и сразу же исчез; его вызвали из небытия то ли раскопки на могиле хозяина, то ли какая-то связь с серебряной фигуркой, которую мы потревожили и унесли, хотя та имела мало общего с образом зеленого человека. В любом случае, серьезных оснований для волнения не было, хотя нашу тревогу понять можно. Я инстинктивно чувствовал, что привидения, как и говорила Люси, не способны причинять вред (так же, как призраки, которыми Андерхилл запугивал девочку Тайлер), в их власти — вселять в человека страх, не более. Этот страх имел совсем иную природу, чем ужас перед красно-зеленой птичкой размером с муху… Такому страху можно противостоять, и в ваших силах избавиться от него; он куда менее опасен, чем маленький, бесконечно изменчивый бес, проникший в ваш мозг и разрушающий его. Я привел мысли в порядок.

— Очень жаль, что так случилось. Кто бы это мог быть? Какой-то малый с фермы, бредущий домой после пьянки. Среди местных парней попадаются удивительно нескладные экземпляры. Во всяком случае, узнать тебя он не мог, так что не переживай. Уже… боже, почти три часа. Я отвезу тебя домой.

Как раньше Эми, Даяна кивнула, но дала понять, что предложенное объяснение ее не удовлетворяет. На обратном пути Даяна почти не раскрывала рта.

— Я очень благодарен тебе за помощь сегодня ночью.

— О… какая ерунда.

— Когда тебе можно позвонить насчет встречи с Джойс? Какое время для тебя удобно?

— Любое.

— Давай не будем откладывать. Что скажешь о завтрашнем дне?

— Но ведь завтра ты хоронишь отца?

— Да, но к ленчу все закончится.

— Морис… — Она не стала тратить время на бессмысленные, нарочито многозначительные вопросы, к которым я приготовился.

— То… что там было… Может, я видела привидение, а, Морис? Ведь как мне показалось, оно сразу же исчезло.

На этот раз я был полуготов к ответу.

— Да, я думал над этим. Трудно сказать наверняка, но и встречу с привидением исключить нельзя, тем более, что такое случается. Хотя очень забавно, правда, обнаружить привидение посреди дороги? Я и сам не понимаю.

— Значит… твои слова о деревенском парне понадобились, чтобы просто меня успокоить, да?

— Да, конечно.

— А возможно, и себя самого?

— Не стану спорить.

— Морис… знаешь, что мне больше всего в тебе нравится — твоя честность. — Она поцеловала меня в щеку. — Теперь поезжай. Звони как можно быстрее по поводу нашей встречи с Джойс.

Она бодро побежала вперед, испытывая, видимо, двойное удовлетворение: и от того, что заставила меня признаться в необходимости самому успокоиться, и от того, что снова продемонстрировала свое превосходство, углядев привидение, которого мне лицезреть не удалось (правда, как ни странно, последним соображением она со мной не поделилась). Неужели она всерьез решила, что видела призрак? И какие мысли придут ей в голову, когда Джек при случае расскажет о моих признаниях по поводу привидений? Не беда, поживем — увидим; теперь же я окончательно выдохся и, направляясь от гаража к дому, шатался, словно пьяный (хотя в данный момент был трезв, как стеклышко).