Девушки надели самую легкую одежду, но даже ее хотелось сбросить. Тут одной из девушек пришла в голову мысль о том, как красиво будут сочетаться в зеленоватой воде пунцовые цветы с их телами. Другая девушка предложила раздеться всем одновременно, чтобы никому не было стыдно и никто ни над кем не смеялся. Они разом освободились от одежд и предстали друг перед другом, как те, кто участвовал в «торжественных встречах в Линьтуне» [122]. «Семь государей хвастаются своими драгоценностями», — так можно было назвать эту прелестную картину. Девушки смотрели друг на друга и заливались веселым смехом. Вдоволь насмеявшись, они бросились в воду и принялись резвиться, совсем забыв, что собирались рвать цветы. Одна пыталась поймать рыбку, вторая ныряла, вызывая зависть у подружек, третья играла с жемчужинками воды, которые перекатывались по поверхности листа, четвертая пыталась слизнуть росинку с цветка лотоса. Взявшись за руки, они то прижимались друг к другу и друг друга гладили, а то разбегались в разные стороны, изображая ревность.

Их звонкие голоса разбудили Сяньсянь. С удивлением заметив, что девушек в комнате нет, она поднялась с ложа и вышла наружу. И что же она увидела? Ее легкомысленные ученицы, совершенно голые, резвились в воде, весело смеясь. При виде учительницы они застыли от ужаса. Что делать? Вылезти на берег или окунуться поглубже в воду? И так плохо, и этак нехорошо. Сяньсянь решила их пока не ругать, чтобы не вызывать досужих разговоров, и, сделав вид, будто ничего не заметила, вернулась в башню. Девушки вылезли на берег и быстро оделись. Тогда Сяньсянь позвала их к себе и велела встать на колени.

— Не пристало девицам быть такими бесстыжими! — принялась она отчитывать провинившихся. — И если вы сейчас совершили столь безобразный поступок, то неизвестно, что можете натворить в будущем!

— Ах, госпожа, хозяин так строг, что в дом не проберется ни один мужчина, — оправдывались девушки. — Вот почему мы рискнули искупаться. Простите нас, госпожа! Ведь это первая наша провинность!

Но Сяньсянь не простила девушек. Она сурово наказала зачинщицу, ее избили до крови, остальных тоже побили, правда, не так жестоко. Бедняжки так кричали, что услышал господин Чжань. Он послал слугу узнать, что происходит, и, когда слуга доложил, велел не щадить виновных. А дочь в душе похвалил за строгость.

Через несколько дней в доме Чжаня появились сваха и сват. Они предложили в женихи юношу из старого Уцзюньского рода но фамилии Цюй, по имени Цзи, второе его имя было Цзижэнь. В свое время он выдержал первые экзамены на ученую степень, а теперь должен был пройти вторые экзамены. Цюй послал богатые дары и просил сватов заодно передать, что хотел бы стать учеником господина Чжаня [123]. Кто-то из домашних немедленно сообщил об этом Сяньсянь. Господин Цюй — мужчина весьма представительный и, по всей видимости, принадлежит к числу «ветротекучих талантов». Почтенный Чжань согласился взять Цюя под свое покровительство, что же касается брака, ответ дал весьма уклончивый.

— Ничего определенного пока сказать не могу, — заявил он, — возможно, мои сыновья, — они сейчас находятся в столице, — уже с кем-то договорились о помолвке. К тому же следует подождать результатов осенних экзаменов. Когда вывесят экзаменационный щит, тогда и поговорим!

Было совершенно ясно, что именитый чиновник не собирается второпях брать в дом зятя в «белом платье».

Надо сказать, что Цюй Цзижэнь был весьма высокого мнения о своих талантах, считая, что он первый из лучших. А потому Чжаню он сказал так:

— Брак с вашей дочерью — для меня дело решенное. Не все ли равно, днем раньше или позднее. Пожалуйста, передайте через сватов низкий поклон вашей дочери. Пусть она будет счастлива и спокойна. Скажите ей, что она непременно станет моей супругой.

Слова гостя, конечно, дошли до Сяньсянь.

— Откуда такая самоуверенность? — промолвила девушка. — Пока, кажется, он не проявил особых талантов! — Тем не менее новость ее обрадовала. — Очень хорошо, что он так уверен в успехе!

Когда наступила пора осенних испытаний, Сяньсянь купила экзаменационный вестник — совсем тоненькую книжицу, из которой узнала, что Цюй занял одно из первых мест, получив звание цзинкуя [124] — Первого в чтении канонов. Девушка обрадовалась. Такой муж — опора на всю жизнь. Но для полной гарантии необходимо все рассчитать заранее.

Случилось так, что наш молодой сяолянь [125], человек почтительный и бескорыстный, застрял в провинции и не возвращался домой. Прошло довольно много времени, а вестей от него все не было. Девица забеспокоилась. Может быть, что-то случилось? Обиделся, что отец в свое время ему отказал, или сразу после экзаменов взял жену из богатой семьи? Впервые покой девушки был нарушен, сердце ее болезненно сжалось. Она прождала понапрасну еще несколько дней и занемогла. Но о болезни своей не обмолвилась ни словом, чтобы не давать пищи для сплетен. Ни единого вздоха не вырвалось из ее груди, ни единого стона. Рядом были служанки, и девушка терпела страдания молча.

Но вскоре в дом пришла сваха с поклоном от Цюя.

— Господин Цюй вернулся, — сказала она, — и тотчас послал меня справиться о вашем здоровье. Он велел передать, что считает вас своей законной супругой, а потому вы должны беречь себя и ни о чем не тревожиться.

От этих слов девушка пришла в смятение. «О моей болезни никто не знает, даже мои близкие прислужницы. Откуда же ему стало известно? Ведь он только что приехал».

— Откуда он взял, что я больна? — притворившись удивленной, сказала Сяньсянь после минутного замешательства. — Я совершенно здорова. Уж не хочет ли он накликать на меня болезнь?

— Не лукавьте, милая! — воскликнула сваха. — И я было не поверила, что вы больны, а как глянула на вас, так все поняла. Вон вы как исхудали, бедняжка!

— Я и в самом деле не вполне хорошо себя чувствую, — ответила девушка. — Но как он об этом узнал?

— Вот уж это мне неведомо! Может, вы с ним теперь как бы единое целое и он знает все, что творится у вас на душе, все ваши помыслы и поступки. Ведь он никогда вас не видел, а вашу наружность описал мне во всех подробностях. Значит, еще в прошлой жизни вам суждено быть супругами.

— Ну, в таком случае пусть что-нибудь обо мне расскажет!

— А он уже рассказал, причем такую историю, которая повергнет вас, милая, в трепет! Оказывается, у него Всевидящее Око. Так вот, однажды, когда вы отдыхали, ваши подружки сбросили с себя одежды и полезли в пруд за лотосами. Вы же строго их наказали за это: каждая получила по нескольку палок, особенно сильно досталось одной из них. Ну что? Было такое или не было?

— Об этом случае могли проболтаться слуги, а он каким-то образом услышал. Не понимаю только, при чем здесь Всевидящее Око и наша связь в прежней жизни.

— Болтать люди любят, это правда, — согласилась сваха. — Ну, а как же с вашим недугом, о нем он тоже узнал по слухам? А девицы, которые в воду залезли? Ведь он их видел собственными глазами. У одной, говорит, светлая кожа, у другой — темная. А у одной, с распущенными волосами, очень красивой, заметил на теле шрам величиной с чашку — видно, от чирья. Верно он говорит? Подумайте хорошенько, милая!

Девушка ушам своим не поверила. «Может быть, в дом по недосмотру проник кто-то посторонний, — мелькнула мысль. — Но почему тогда он следил за служанками, а со мной не пытался заигрывать? Интересно, что еще он видел? Нет, в нашем доме даже малыша не подпустят ко вторым дверям, не то что постороннего. А может, здесь какая-то хитрость, обман? Вряд ли! Говорит он как будто всю правду. Очевидно, между нами и в самом деле существует какая-то связь. И не обязательно он сам все это видел, а его душа, которая наведывалась к нам в дом, когда он спал. Ведь говорят же, что чистый дух не знает преград и может проникнуть куда угодно! В этом, наверное, все и дело!» Сердце девушки исполнилось горячей любовью к молодому человеку.