Большое место автор уделяет проблемам житейской морали. Сын своего времени, Ли Юй, естественно, связан традициями, но, как мыслящий художник и гуманист, выступает против традиционных установлений, изображает «многоженную семью» (в старом Китае чиновнику, ученому мужу, то есть представителю привилегированного сословия, не возбранялось иметь, кроме жены, еще и наложниц, в том числе и прислужниц) и показывает отношения внутри этой семьи. Он открыто не осуждает систему традиционного брака, но дает читателю понять, что многие его стороны ему не по душе. Знаменательно, что он восхваляет не феодальный домострой, а некую семейную гармонию, основанную если не на равноправии членов семьи, то на их добром и справедливом отношении друг к другу. Характерно также, что он выступает не на стороне родителей, мешающих счастью влюбленных, а на стороне влюбленных — близких между собой по духу. Не случайно в «Башне завоеванной награды» две героини достаются в жены молодому талантливому сюцаю. Обе они красивы, а красота непременно должна сочетаться с талантом. То же происходит в повести «Башня Развеянных облаков». Интересно, что здесь одна из красавиц, служанка Нэнхун, преуспевает в борьбе за свое счастье, в этом смысле взяв верх над госпожой. Создав в повести образ сметливой служанки, автор, несомненно, хотел показать свое глубокое уважение к человеческому достоинству простых людей.

Старая китайская повесть всегда отличалась дидактичностью. Мораль автора-рассказчика присутствует в самом сюжете, в авторских высказываниях и в рассуждениях героев, в нравоучительных стихах, в стихотворных концовках к главам. Ли Юй не скрывает своего желания преподать читателю мораль. Рассуждения писателя касаются разных явлений жизни. Они не просто назидательны, но имеют и познавательный интерес. Некоторые из них напоминают иносказательные миниатюры и притчи. Взять хотя бы рассуждения писателя о людях и их поступках на примере животных. «Скажем, пчела привыкла непрестанно теребить цветок, не проявляя зачастую к нему ни малейшего интереса. Так поступают и люди-пчелы. Они суетятся всю жизнь, наполняя ее сверх меры пустыми хлопотами и волнениями». В другом месте Ли Юй говорит о положении человека в семье, о его достойном (или недостойном) поведении в обществе, о добродетели женщины. Иносказательные миниатюры иногда сопровождаются соответствующими поучениями. В повести «Башня Возвратившегося журавля» Ли Юй вкладывает свои моралистические рассуждения в уста одного из героев — Дуаня.

Жанр повести хуабэнь, в котором писал Ли Юй, имел свои особенности, ставшие к XVII веку литературной традицией. Ли Юй воспринял многое из того, что было свойственно его предшественникам, но и внес немало нового. Старые повести часто имели длинные и замысловатые названия. Известная легенда о Белой змейке в переложении Фэн Мэнлуна называлась: «Повесть о том, как Белая волшебница была навеки погребена под Громовой башней». Ли Юй был одним из первых авторов, отказавшихся от пространных и замысловатых названий. В его книге названия всех двенадцати повестей лаконичны и фиксируют внимание читателя на главном — башне. Отличительной чертой повествовательной прозы Китая было широкое использование элементов фольклорной традиции, а также различных литературных клише. Так, значительную роль в повествовательной прозе играли разнообразные зачины и концовки, стихотворные включения в тексте (например, описание пейзажа, портретная характеристика). В прозаическом тексте часто встречаются сказовые штампы («рассказывают, что...», «кто мог предположить, что...»). Ли Юй не часто использует традиционные правила, многое в них изменяет, а от некоторых вообще отказывается. К примеру, стихотворный зачин он обычно сохраняет, но заостряет его символический смысл, тем самым углубляя содержание рассказа. От стихотворной концовки он фактически отказался, видимо, как от ненужной условности. Сравнительно редко прибегает Ли Юй к стихотворному портрету или пейзажу, предпочитая дать их в прозаическом тексте.

Прозаический текст и стихи у Ли Юя часто носят весьма личностный характер, чего почти не было в предшествующей прозе. Например, в шестой повести после стиха следуют слова: «Эти стихи сочинил лет двадцать назад один поэт, которого звали Литератором, мир пробуждающим. Как-то раз он отправился к Тигровому холму, собираясь купить там цветы...» Ли Юй пишет здесь о самом себе, так как «Литератор, мир пробуждающий» — это он сам. В последнем рассказе он говорит прямо: «Эти стихи я сочинил еще до смутного времени, в те годы, когда покинул город и поселился в деревне». Далее следуют воспоминания о «смутной поре». Примечательно, что Ли Юй часто выступает в рассказе от первого лица. Раньше в повествовательной прозе этого практически не было. «Я намерен нынче поведать вам сию историю, с тем чтобы...» Подобные фразы, абзацы, даже в том случае, когда рассказ дальше развивается в русле повествования от третьего лица, заостряют субъективные, личностные черты повествования. Или такой распространенный сказовый штамп, как обращение к читателю и слушателю, поскольку сказ обычно слушали и смотрели, как театральное представление. Ли Юй охотно прибегает к нему, считая, что он придает повествованию динамичность и эмоциональность. Но в отличие от более ранней прозы Ли Юй превращает это клише в оживленную беседу автора с читателем, доверяет читателю свои мысли, высказывает сомнения, спорит, убеждает.

К особенностям художественной манеры Ли Юя можно добавить еще одну важную черту — его удивительное умение свободно и смело использовать разговорный язык своей эпохи, причем не только в диалоге, но и в авторском тексте. Диалоги у Ли Юя очень живые, звучат легко и свободно. Авторская речь богата и колоритна. Конечно, автор прибегает и к книжному языку (порой усложненному), но лишь в тех случаях, когда это совершенно необходимо. Читатель без труда заметит еще одну особенность художественной речи Ли Юя — обилие образных слов, пословиц и поговорок, народных выражений, крылатых слов и книжных речений. «Герой ростом в семь чи от страха сократился сразу на несколько цуней»; когда юноша хочет получить сразу двух дев, автор замечает: «Не захватив местности Лу, он уже думает о царстве Шу». Для XVII века, когда демократическая литература, в том числе и ее язык, находились в стадии формирования, появление повестей Ли Юя было явлением знаменательным.

Судьба творческого наследия Ли Юя сложилась не вполне благополучно. В маньчжурскую эпоху произведения Ли Юя почти не печатали, если не считать пьесы. Малоизвестен Ли Юй и в переводах на другие языки. Исследования этого интересного автора до последнего времени почти не велись. Научный интерес к Ли Юю возник лишь в последние годы, когда о нем появились очерки синологов X. Мартина (ФРГ), Н. Мао (США), Хуан Ли-чжэня (Тайвань). Начинают появляться отдельные очерки и статьи в КНР. Частичный перевод цикла «Двенадцать башен» сделан был в свое время Ф. Куном на немецкий язык. Американский синолог Н. Мао пересказал повести на английском языке.

Настоящая книга представляет собой первый полный перевод повестей Ли Юя, осуществленный по китайскому изданию книги «Двенадцать башен» («Ши эр лоу»), опубликованной в 1947 году в Шанхае.

Д. Воскресенский.