—   Она и не подозревает, что именно я буду ее первым мужчиной.— Глаза его замаслились от сладостного предвкушения, пока он разме­шивал в коке кубики льда.

—   Ага, а я буду священником, — насмеш­ливо отозвался Бобби Алонсо. Он прикончил шоколадный коктейль и продолжал смотреть через ветровое стекло на Энджи.

Такие девушки — Энджи и Фелисити! Стар­шая дочь самого богатого человека в городе и единственная дочь одного из наиболее преуспевающих судей в округе. Девушки смеялись и болтали, шепотом делились друг с другом секретами, хихикали, как испорченные девчон­ки, и очаровательно округляли розовые губки вокруг соломинок в бокалах.

Чресла Джеда тяжелели от одного созерца­ния Энджи, он почти физически ощущал ее. Может, Бобби и не поверил ему, только он не солгал. Он твердо решил, что добьется близос­ти с Энджи еще до конца лета.

—По-моему, она уже кого-то себе заве­ла,— сказал Бобби, выбрасывая из окна пус­той стаканчик, который угодил в пустую жес­тянку. На вылившиеся остатки сиропа тут же слетелись осы и мухи.

Пальцы Джеда стиснули руль.

— Кого?

— Откуда я знаю, только вид у нее… как у втрескавшейся.— Бобби облизал с губ остат­ки молочного коктейля.— Скорей всего, она утратила свою невинность.

— Много ты в этом понимаешь. — Джед не скрывал раздражения.

Мысль о том, что кто-то другой притрагивался к ней, подействовала на него, как красная тряпка на быка. У нее было все, что ему требовалось от женщины: смаз­ливая мордашка, чувственная улыбка, боль­шие груди… и деньги, много-много денег. Са­мая любимая из всех детей Рекса Бьюкенена, она наверняка унаследует его состояние, когда старик даст дуба, а если и не унаследует, то она все равно самая желанная из женщин.

Порыв ветра подхватил салфетку и сбросил ее со стола, Энджи нагнулась за ней. Короткая роговая юбка задралась на бедрах, предназ­наченных природой для того, чтобы сжимать мужчине ребра, доводя его до кульминации. Розовая ткань завлекательно обтянула ее попку, и Джед успел заметить мелькнувшие кру­жева то ли комбинации, то ли трусиков. От­крывшейся ему на миг сад блаженства исторг из него стон.

— Она моя,— пробормотал он.

Горло пе­ресохло, и он жадно вылил в себя остаток колы. Его так распирало, что, казалось, джинсы вот-вот лопнут. Но он никого не хотел, кроме Энджи. Были и другие девицы, их было много, готовых поиграть с ним в эту игру, но все они недостаточно хороши для него. Слиш­ком доступны. Обычные подстилки.

Джед повернул ключ зажигания, и мощный мотор машины с урчанием пробудился к жиз­ни. А он при этом представлял себе, как при­жимает Энджи к простыням в постели, черный шелк ее волос разметался по подушке, он ви­дел ее томные голубые глаза, слышал, как взволнованно и страстно розовые губы шепчут его имя. Он воображал ее извивающейся под ним, слышал, как она умоляет «еще, еще», как предлагает проделать с ним такие вещи, о ко­торых он мог только мечтать.

Шины взвизгнули, когда он сорвался с мес­та, поймав взгляд Энджи в зеркале заднего обзора. Ага, значит, она все-таки интересуется им!

— Замечтался,— прокомментировал Бобби, когда Джед наконец разобрался с переда­чами и они помчались по городу.

— Хочешь пари?

Мимо них проносились здания старых магазинов с ложными фронтонами восьмидесятых годов прошлого века. Светофор переключился на желтый, и Джед прибавил газу. Ма­шина проскочила перекресток, когда желтый свет сменился красным. Вот старинная муко­мольная фабрика, принадлежавшая Бьюкене­нам, пронеслась мимо расплывчатым пят­ном.

Бобби засмеялся.

— Ты, конечно, маньяк, но пари прини­маю.— Широкая улыбка обнажила ровные бе­лые зубы.— Сколько?

— Двадцать баксов.

— Пятьдесят!

— Заметано.

— Но мне нужны доказательства.

— Какие?

— Сфотографируй ее голенькой.

— А, пошел ты!

— Тогда пусть она сама скажет мне.— Боб­би гнусно усмехнулся, и Джед испытал слабость от внезапной мысли, что его лучший друг тоже сохнет по Энджи. Посмотрев якобы на переклю­чатель передач, он скосил глаза на низ живота Бобби. Так и есть, джинсы вздулись бугром. Вот черт! Они миновали указатель, приветствовав­ший туристов, въезжавших в город.

— Может, мы сделаем пари более инте­ресным?— с похотливой улыбкой предложил Бобби, от которого трепетали сердца стольких студенток.— Как тебе нравится такой вари­ант — кто, первый трахнет Энджи, тот и выиграл.

Джед резко нажал на тормоза. Машину тряхнуло. Дорогие покрышки взмыли, когда «корветт» протащило к обочине дороги, посы­панной гравием.

Пикап, шедший следом за скоростной ма­шиной, занесло на встречную полосу. Благо­получно избежав встречного потока и вернув­шись на свою сторону, водитель грузовой ма­шины, багровый от возмущения, стал осыпать бранью виновника происшествия, но Джед ед­ва слышал раздававшиеся в свой адрес про­клятия.

— Не заводи меня,— предупредил Джед. Челюсти его сжимались до боли, когда он сердито смотрел на друга. Он чувствовал, как раздуваются и дрожат он с трудом сдержива­емой ярости его ноздри.— Она моя! Это не шутка! — Джед сгреб в кулаки майку на груди Бобби. Мягкая хлопковая ткань почти исчезла в его мясистых пальцах. — Ты понял? Никто, кроме меня, до нее не дотронется. Никто! Я не просто хочу с ней переспать, я собираюсь на ней жениться.

Бобби хватило наглости засмеяться.

— Ой, не могу, да ты просто свихнулся.

Джед изо всей силы встряхнул его, но Боб­би не испугался. Хотя Джед и был массивней, но Бобби был спортсменом, он считался вос­ходящей звездой футбольной команды и луч­шим на весь район борцом в своей весовой категории. Перевес в тридцать футов Джеду не помог бы, потому что у Бобби была чер­товски отработанная реакция — в последние недели он готовился к соревнованиям по борьбе в штате Вашингтон. Так что, если б дело дошло до драки, Бобби одержал бы верх, но Джед уже был не способен думать о послед­ствиях.

—   Она моя,— категорически повторил Джед.— Просто она еще не знает об этом.

—   И когда же ты собираешься преподнести ей эту новость? До или после того, как сорвешь ягодку? — Темные глаза Бобби хитро при­щурились. Он явно потешался над прияте­лем.

Джед мгновенно успокоился и мрачно заду­мался. Два последних месяца он провел в раз­мышлениях о том, что же он хотел от Энджелы Мэри Бьюкенен. И пришел к выводу — всего. Он любил ее.

— Скоро. Скоро я ей все скажу.— Джед выпустил из пальцев майку Бобби, гнев его испарился под палящими лучами дневного све­тила.

Бобби фыркнул.

— А тебе не приходило в голову, что она может рассмеяться тебе в лицо? Или уехать. Я слышал, она собирается в какую-то модную школу на востоке. Как называлась школа в фильме, который шел несколько лет назад?.. «Приют любовников» или что-то в этом роде. У нее могут быть совсем другие планы.

Джед улыбнулся медленно и зло.

— Ничего, ей придется изменить их, толь­ко и всего.

— Джед влюбился в тебя, — жеманно рас­тягивая слова, сказала Фелисити, когда Энджи поставила свой спортивный «датсун» возле га­ража.

— Тоже мне новость!

Приподняв с затылка тяжелую копну пря­мых рыжих волос, Фелисити тряхнула головой и посмотрела на подругу.

— Его так распирает, что он может не вы­держать.

Энджи оставалась равнодушной. Джед Бейкер просто неуклюжий болван. Громоздкий невоспитанный самец, напоминающий моло­дого быка.

Они вылезли из салона серебристой маши­ны с кондиционером, и Энджи почувствовала, как послеполуденное солнце опалило ей кожу. Боже, какая жара, кофточка сразу прилипла к телу, волосы взмокли у корней. Сейчас ей было меньше всего дела до Бейкера. Щенок еще. Девятнадцать лет. Впрочем, и ей столь­ко же.

— Думаю, он по-настоящему любит те­бя, — продолжала Фелисити, захлопывая двер­цу машины со своей стороны и внимательно окидывая взглядом место парковки возле га­ража.

Фелисити явно искала взглядом автомо­биль Деррика, но черного пикапа не было вид­но, и уголки ее рта недовольно опустились.