Еще шаг. Перед ней стоял один из туземцев, она пролезла под его руками. Вода пенилась, неслась, еще шаг, только держаться за веревку. Скоро середина.

– Хорошо, Жюстина! – закричал Натан.

Она слышала стук своего сердца.

Она упала в том же месте, где и Натан. Там было особенно глубоко, ноги потеряли опору, не доставая до дна. Она с головой ушла под воду, перед глазами замелькали белые и зеленые круги, руки судорожно вцепились в веревку. Вода била, рвала и тянула, Жюстина чувствовала ее силу, с невероятным напряжением она передвинула правую руку, потом левую. Одной ногой нашла камень. Встала на него, повисла на канате.

– Еще немного, Жюстина, скоро ты на другом берегу!

Она сделала глубокий вдох, пролезла под очередными руками, еще секунда передышки. И вот она преодолела последний отрезок. Натан помог ей выбраться. Вода с нее текла ручьями.

– Я справилась, – прохрипела она.

– Да! – И он тут же обернулся к реке. Пора было принимать следующего.

Лагерь они разбили на плоском каменистом берегу. Туземцы тут же принялись собирать хворост и разводить костры.

Мартина возилась с камерой, меняя пленку.

– Они кострами отпугивают животных, – сказала она. – Тут настоящие мамонты водятся. Это место водопоя, вокруг полно слоновьих куч.

– Но зачем именно здесь лагерь устраивать? – удивился Стейн. – На территории слонов. Не очень-то это любезно по отношению к ним. В нашем распоряжении целые джунгли.

– Скоро стемнеет, мы не успеем дойти до другого подходящего места, – объяснил Бен.

Все вместе они натянули полиэтиленовые навесы. Махд вошел в реку с рыболовной сетью. Только теперь Жюстина вспомнила про кабана.

– А тот кабан, которого мы подстрелили? – спросила она.

– Кабана отдали семье Махда. У них шестеро маленьких детей.

– А где его семья?

– В джунглях.

Мартина достала полотенце и пакет с мылом и шампунем.

– Пойду смою дневное дерьмо. Не хотите присоединиться, девочки? Устроим женскую баню.

Они нашли маленький спокойный заливчик. Жюстина надела купальник. Катрин и Мартина скользнули в воду голые, они были гладкие и блестящие, как морские животные.

– Ох, так бы всю жизнь прожить, примкнуть бы к племени кочевников, – сказала Мартина, выдавливая на ладонь шампунь. – Сбежать от цивилизации с ее требованиями, полностью погрузиться в природу.

– А разве ты уже не сбежала? – спросила Катрин. – Ты же только и делаешь, что путешествуешь.

– Ну, с какой-то стороны, да. Обычная работа не по мне. Я никогда не успокоюсь, не осяду на одном месте, нет, ни за что. Мне все время нужно что-то новое. Новые впечатления, новые люди.

– Мы со Стефаном тоже много путешествовали. Но когда вернемся домой, поженимся и детей заведем.

– Мы тоже, – сказала Жюстина. – Мы тоже поженимся и детей заведем.

Мартина вышла из воды. К животу, над темными завитками, прилип листок.

Она завернулась в полотенце.

– Вы с Натаном?

– Да.

– А я думала, что он больше не хочет себя связывать.

Слова жгли Жюстине горло.

– Что ты об этом знаешь?

– Ничего. Я просто так подумала.

Снова наступило утро. Хенрик дал ей таблетку снотворного. Она почти сразу заснула. Ночью пару раз просыпалась и сонно размышляла о слонах. Однажды ей показалось, что она слышит, как они трубят вдалеке. Потом она увидела дым от костра и снова уснула.

Позавтракали они жареной рыбой с рисом. Натан успел загореть, глаза у него были как голубые камни.

– Мы идем к слонам, – сказал он, глядя на нее.

В ушах у нее заломило, словно от боли.

– Зачем?

– Мартина хочет попытаться их снять. Мы с Джедой пойдем с ней.

– Кто такой Джеда?

– Вот тот, в зеленой майке.

Он возвышался над ней, ноги в золотистом пушке.

– Пойдем только мы с Мартиной и Джеда. Больше никого взять не сможем, иначе распугаем слонов.

Слова вошли в нее, растворились.

Мартина уже ждала. На плече у нее висела камера.

Их не было до полудня. Жюстина увидела, как они возвращаются, и поняла, что все кончено.

И тогда в ней начал расти холод, мерзлый корень – от округлости пяток, сквозь живот, прямо в мозг.

Говорить она больше не могла.

Она выжидала. С ее кожей что-то случилось, она словно съежилась. В голове гудела боль, ничего там не удерживалось.

Натан удалился от лагеря, чтобы справить нужду.

Никто не видел, как она взяла трубку Махда. Никто не видел, как она последовала за Натаном.

Он стоял и смотрел на воду, как несется поток. Просто стоял и скручивал сигарету. Губы его были сложены трубочкой, будто он насвистывал, но она ничего не слышала. Ничего, кроме шума водопада.

Стрела вошла между лопаток.

Он упал прямо в кипящую желтую воду.

Кто-то искал Натана. Кто-то звал его жалобным голосом: Натан, Натан, никто не видел Натана?

Может, это она и искала?

Может, это была она сама?

Она помнила голоса, звуки.

И среди всего этого – его рюкзак.

В конце концов они все-таки свернули лагерь. Она помнила траву, помнила, как ее стебли петлями закручивались вокруг кроссовок, вцеплялись в шнурки. Раз за разом ей приходилось останавливаться, чтобы завязать их, нагибаться было трудно, сразу наваливалось головокружение, да еще эта жара. Они выбрались из джунглей и шли по раскаленному полю, она сорвала какой-то лист, огромный, со слоновье ухо. Она прикрыла им голову, защищаясь от солнца, держала его, пока руки не обессилели.

Они долго искали, и Жюстина со всеми. В паре с Махдом, глаза у него были черные, трубка висела на бедре.

Рано утром к ней подошел Бен. Она видела, как он приближается, стояла прямая и безмолвная.

– Я понимаю, что ты не хочешь уходить. Но придется. Больше мы искать не можем.

Она уперлась взглядом в деревья. Словно какой-то звук услышала.

Сказала:

– Слоны.

– Слоны, – повторил Бен.

– Слоны могут обезуметь, если к ним слишком близко подойти.

Она зажмурилась.

– Бедняжка ты моя, – сказал он без выражения.

Ее везли на поезде.

А может, она одна ехала.

Только кто-то принес кофе в кружке, откуда-то взялась вода.

– Пей! – приказал высокий голос по-шведски.

Голос Мартины.

Через открытые окна врывалась жара, в куче тряпья кричал младенец. Покрывало на голове юной матери было закреплено красными булавками. Выглядело так, словно они воткнуты ей прямо в виски.

Пальцы Мартины с чистыми белыми ногтями.

Фотокамеры больше не было.

Жюстина вдыхала запах собственного тела. По проходу, топая, шел какой-то мужчина. Когда он приблизился, она узнала Бена.

Поезд остановился. За окном была деревня. Две девочки на скутере улыбались и махали руками.

Вместо туалета просто дырка в полу. Она стояла на коленях, ее рвало.

Потом появился город.

Бен сказал:

– Я займусь твоими билетами. Завтра после полудня есть самолет.

Он нашел гостиницу, согласился, чтобы Мартина поселилась там вместе с ней.

– Нехорошо, если ты будешь одна. Вы, по крайней мере, сможете по-шведски говорить.

Он был с ней бесконечно мил.

– У тебя есть жена? – спросила Жюстина.

Бен кивнул:

– Да, у меня есть жена.

– Как ее зовут?

– Там.

– Там?

– Да.

– Ты любишь свою жену Там?

– Я ее люблю и уважаю.

– Натан! – закричала она и тут же замолчала.