— Он меня хочет уби-и-ить! — Как ни в чем ни бывало наябедничал брауни, совершенно не смущаясь того, что по его милости я упала, и сейчас десятикилограммовая туша буквально перекрывает мне дыхание. — Ты же знаешь, дом без брауни разрушается. Не отдавай ему мен-я-я-я!

— То есть портить мою одежду можно? — взревел мужчина. — А обижать тебя нельзя?

— Нужно, — отозвался брауни, почувствовав себя безопасности. — А то ходят тут всякие, полы мои пачкают…

— Я же тут не просто так, — начал Натаниэль. — Я же эту… — он кивком указал на меня. — Приехал обучать… хозяйку. А ты мне вещи портишь.

Брауни слез с меня, покосился, и оценив ситуацию, резко рванул по коридору, понимая, что для того чтобы кинуться за ним Натаниэлю придется перепрыгнуть через меня.

— А эта рыжая мне не хозяйка! — крикнул он напоследок, и, проворачивая лапами на паркете, сначала запрыгнул на подоконник, а потом выскочил в окно.

— Ну, и что мне теперь делать? — недовольно прошипел мужчина, потрясая своей веселенькой одеждой. Спрашивал он это почему — то у меня.

— Ходить так? — предложила я и все же поднялась с пола, потирая ушибленную часть тела. Помогать я повару не собиралась, и он это прекрасно понял.

Натаниэль выругался и, резко развернувшись, ушел в сторону отведенной ему комнаты. А я тихонько хихикнула и отправилась к себе. Кажется, я уже знала, какое зелье использую сегодня.

Пока готовилась к своему первому уроку кулинарии, напевала под нос веселую песенку и подхихикивала. Не могла забыть пеструю одежку нашего нового повара. Зная характерец брауни, можно предположить, что ходить Натаниэлю в апельсинах все время, пока он у нас работает. Пушистый хранитель вряд ли отстанет. Если только Натаниэль придумает, как задобрить духа. Но на моей памяти пока это удавалось сделать только маме. Ну, и иногда мне, но меня брауни, скорее, просто побаивался, так как я была не менее мстительна, нежели он. Мы могли воевать месяцами, и тогда дом превращался в поле битвы, и плохо бывало всем.

Поэтому обычно не доводили конфликты до такой степени, поддерживая военный нейтралитет. А с гостями и наемными работниками брауни вообще не церемонился. Они временно находились в доме и воспринимались им как досадное недоразумение — чем быстрее исчезнут, тем лучше.

Наряд выбирала тщательно. Очень хотелось сойти за примерную ученицу. Забрала волосы и заплела их в косу, чтобы не лезли в лицо. Выбрала милое черное платьишко с коротким рукавом и воланами и даже надела белый передник. На самом деле им было удобно маскировать то, что в карманах платья спрятаны пузыречки с зельями, но в целом смотрелась я в нем примерно ученицей. Ну, или официанткой из непонятной забегаловке.

Я даже не опоздала на кухню. Но за всей суетой утра опять прогуляла обед, поэтому встретила в коридоре грозную маму. Пискнула и попыталась улизнуть, но зычное:

— Ирма, стой! — настигло меня на середине пути. Меня словно потянули назад за ниточки, как марионетку. Сопротивляться этому притяжению было невозможно, и я послушно поехала назад, скользя гладкой подошвой домашних туфель по паркету.

— Я опаздываю на урок по кулинарии, или как это мероприятие называется, — предприняла я попытку отвязаться от неприятного разговора.

— А пообедать?

— У меня еще овсянка с завтрака не провалилась как следует! — фыркнула я.

— А все потому, что нечего всякую гадость есть, — скривилась мама.

— Зато полезно! — парировала я.

— Еще бы и вкусно было!

— Ну, так я пойду? Или мне можно прогулять эти ваши нелепые занятия? — использовала я последний козырь.

— Прогулять нельзя, — отрезала мама, еще не понимая, что попала в мою ловушку.

— Ну, уж тогда, прости, без обеда. И то, и то не успею.

Что возразить мама не нашла, удерживающие меня нити ослабли, и я унеслась в сторону кухни.

Натаниэль меня уже ждал. И был он, надо сказать, не в духе. В изрядном таком не в духе. Оно и понятно — зеленая в апельсиновую дольку рубашка, зеленые в апельсиновую дольку штаны, трусы полагаю такие же. Прямо не мужчина, а один сплошной праздник. Из общего веселенького ансамбля выбивался только белоснежный фартук и колпак. Надо сказать, от этого вид повара был еще более комичным.

Однозначно утром в моем бассейне Натаниэль выглядел куда более сексуально, нежели сейчас.

Я, не скрываясь, хихикнула и получила полный ненависти взгляд, как будто это я была виновата в том, что повар появился новый гардероб.

— Хотите, заключим сделку? — вкрадчиво начала я, приблизившись к Натаниэлю почти вплотную. Даже почувствовала едва заметный запах дорогой туалетной воды. Душился он явно не сегодня на кухню, но тело и одежда впитали запах.

Я оперлась рукой о столешницу и внимательно посмотрела ему в глаза — прозрачные, серые, лукавые. Сердце скакнуло, но я не отвела взгляд. Работники кухни тоже затаили дыхание. За нами внимательно наблюдали, но мне было все равно.

— И какая же сделка? — с легкой усмешкой поинтересовался мужчина, поймав мой взгляд.

Я покосилась на кухарку и двоих ее помощников и легким кивком головы отправила прочь из кухни.

— Я уберу все это безобразие… — осторожно провела пальцем по лацкану рубашки.

— А взамен? — поинтересовался он, не шелохнувшись.

— Вы меня избавите от идиотских кулинарных курсов. Хотя бы на сегодня. Маме и папе мы ничего не скажем.

— Знаешь, Ирма, — начал он. — Предложение заманчивое, но мне даже нравится это веселенькая расцветка. Так что приступим.

— Ну и ходи, как попугай, — недовольно буркнула я и, скрестив руки на груди, повернулась к повару спиной. Дальше «выкать» не считала нужным. Он первым перешел на «ты». Без спроса, между прочим.

Умный, зараза, не купился на мое коварное предложение. Если бы согласился, я бы, конечно, вернула его вещам былой вид, но тут же сдала бы повара маме с папой и его бы выставили. Это был бы самый простой путь.

Не получилось? Что же, придется двигаться сложным.

Аттракцион «почувствуй себя кухаркой» мне совсем не понравился. Не была я приучена к кухонным работам. Тут было душно, жарко и пахло разной едой, причем не только той, которую готовили сегодня.

Натаниэль мне откровенно мстил за свою цветастую одежду. Хотя я — то тут причем? Во всем как всегда виноват паршивец брауни. Я даже расколдовать предложила, а то, что мой учитель не согласился на сделку, исключительно его проблемы!

Должны были быть его. Но почему — то рыдала над луком, мыла грязную посуду и выполняла функцию «принеси-подай» именно я.

— Как ты относишься к ужину из морепродуктов? — спросил в самом начале нашего урока повар. Не знаю, чего он желал от меня услышать.

— Как и к любому другому отвратительно, — сморщившись, отозвалась я. — Особенно если этих тварей придется готовить мне. Зная родителей, это будет пять блюд и два десерта.

— Десерт один… — несколько смутившись, заметил Натаниэль.

— Мама будет недовольна.

— Поверь, после моего ужина твоя мама останется довольна.

— Да кто бы сомневался! — фыркнула я. — Ну и чем мы будем потчевать моих жадных до гастрономических изысков родителей?

— Лангустины под соусом песто, коктейль из морепродуктов с пармезаном и помидорами черри, красная рыба гриль с гранатовым соусом и мидии.

— Просто праздник какой — то! — издевательски сказала я. — И что не будет даже вепрева колена с картошкой, с которой капает жир папе на штаны? Он же спать сегодня не сможет.

— Сегодня у нас в меню морская тема. С мясом будем экспериментировать позже.

— Этим моих не удивишь. Если ты не заметил, мы живем на берегу моря. Они ели таких тварей, которые тебе даже и не снились.

— Ну, а ты?

— А что я? И я ела, пока не научилась внятно говорить «нет» и вовремя закрывать рот. Так что и меня не удивишь.

— В готовке главное не что, а как. Вот что ты любишь есть?

— А я вообще не люблю есть. Ем потому, что это необходимо. Посмотри на моих родителей. Это то, к чему приводит любовь к еде. Не хочу так. Поэтому и не собираюсь искать те блюда, которые меня заставят забывать о фигуре и здравом смысле.