Ее наслаждение было восхитительным.

Эван растворился в моменте, когда трахал ее. Его разум опустел, и у него не осталось ничего, кроме слепого ощущения и необузданной потребности. Он протянул руку и схватил Сашу за шею, заставляя посмотреть ему в глаза. Серебро окаймляло ее радужки, еще одно напоминание о том, кем она была. Табу. Запретная. Моя. Это слово резонировало в мозгу Эвана с такой ясностью. Как будто его туда посадили. Неужели она это сделала? Вампиры обладали силой подчинять других своей воле, но могли ли они сделать это силой мысли? Эван стиснул зубы, когда волна возбуждения захлестнула его. Но это подозрение и беспокойство не остановили его.

Эван провел большим пальцем по ее подбородку и ускорил темп. Подушечка переместилась к нижней губе и погрузилась в рот, опасно близко к одному из острых клыков. Она высунула язык, когда ее губы сомкнулись вокруг его большого пальца, и начала сосать. Внутри у Эвана все сжалось, когда он представил, как эти гибкие губы обхватывают его член, как ее зубы… ее клыки… царапают его чувствительную плоть…

Он отдернул палец от ее рта в ту же секунду, как эта мысль пришла ему в голову. Грегор вырвет его сердце и скормит ему же, если узнает. Это был последний раз с Сашей. Это не должно повториться.

— Не останавливайся. — Серебристый взгляд Саши встретился с его взглядом, и ее умоляющий тон вибрировал в нем. — Я хочу, чтобы это было грубо. Глубоко. Мне нужно кончить.

Ее горячие слова прогнали мысли, которые заставили его задуматься. Эван прижался лицом к ее душистой шее, входя в нее.

— Я хочу, чтобы ты произнесла мое имя, когда кончишь. — Слова сами слетели с его губ, но какое это имело значение? Ему нужно было владеть моментом. Чтобы она знала, кто доставил ей удовольствие.

— Я не знаю твоего имени, берсерк. — Хрипловатый тембр ее голоса пробежал у него по спине, и его мошонка сжалась. Еще несколько глубоких толчков, и он кончит. Он отказывался кончать до нее.

— Эван Бран. — Он приблизил губы к ее уху и, прежде чем отстранился, зажал мочку зубами. — Скажи.

Ее стоны становились все громче и громче, эхом отдаваясь вокруг них. Так близко. Он входил в нее все глубже и глубже. Быстрее. Его челюсти сжались, когда он трахал ее без жалости. Сашины ногти впились в его плечи, разрывая кожу, и он наслаждался укусом боли.

— Скажи мое имя, Саша. — Это не было предложением, вызванным воображением. Он требовал этого от нее. — Говори.

— О боги! — Ее тело напряглось в его объятиях. — Да, да. Эван. Боги, Эван!

Ее киска сжала его член, и он кончил. Она уткнулась лицом ему в шею, и он застонал от острой боли в том месте, где плечо соприкасалось с шеей. Жар охватил его, растекаясь по конечностям и венам. Крошечные завитки удовольствия развернулись, усиливая оргазм до такой степени, что его бедра затряслись, и рык собрался в груди. Его толчки стали бессвязными. Он прижался к ней всем телом, позволяя стене прижать ее к себе. Судорожные вздохи сотрясали его, когда ослепляющее удовольствие начало отступать, и мысли прояснились.

Ее рот. На его горле. Острая боль. Нежное посасывание.

Боги. Она укусила его!

Эван не мог придумать ничего более запретного. Допустить это вообще означало навлечь беду. Прежде чем она успела закрыть проколы, он резко отдернул руку. Ее клыки прорезали крошечные дырочки глубже, и кровь пахла в воздухе, стекая по его шее к груди. Саша нахмурилась, и серебро исчезло из ее широко раскрытых глаз. Страх промелькнул на ее нежном лице, и мгновенный укол вины сдавил грудь Эвана.

— Ты должен позволить мне закрыть проколы. Моя слюна…

— Ты укусила меня! — Эван не сделал ничего, чтобы смягчить свой раздраженный тон.

Ноги Саши опустились с его бедер, когда он поставил ее на пол. От отсутствия ее тепла по спине Эвана пробежал холодок, но он прогнал это ощущение. Брови Саши оставались нахмуренными, но она не съежилась от искры его гнева. Не уклонялась и не стала вилять. Вместо этого она вздернула подбородок, и ее челюсти дерзко сжались, когда она наклонилась, чтобы засунуть ноги обратно в штаны и подтянуть те к талии.

— Что, во имя богов, заставляет тебя думать, что ты имеешь право кусать меня? — для Эвана секс с вампиром не был приглашением вцепиться клыками ему в горло. За всю их известную историю ни один берсерк никогда не позволял вампиру делать такое. Если Грегор узнает, последствия будут хуже смерти. Эван не осмеливался даже думать об этом.

Глаза Саши сверкнули серебром, дыхание участилось. Бледная рука поднялась, чтобы убрать длинные темные волосы за плечо, когда она остановила на нем гипнотический взгляд.

— Ты привязал меня, берсерк. — Слова сорвались с ее полных губ в гневном порыве. — Ты — моя пара.

Эван сделал неуверенный шаг назад. Слова были столь же невероятны, сколь и правдоподобны. Он никогда не видел, чтобы вампиры заводили себе пару за пределами своего вида. И хотя он понятия не имел, что такое связь, это должно было быть причиной мгновенного и внутреннего влечения между ними.

— Магия? — он не смог выдавить из себя больше одного сердитого слова. Его взаимодействие с вампиром, казалось, создавало слой за слоем проблемы. — Ты наложила на меня какое-то заклятие? — это был не вопрос, скорее обвинение.

На лице Саши отразилось гневное недоверие.

— Заклятие? — Слово было произнесено с такой силой, что укололо кожу. — Думаешь, я тебя заколдовала?

— А разве нет?

Она ударила его ладонью по щеке. Черт. Вампирша ударила. Эван разжал челюсти и яростно замотал головой, когда волна гнева захлестнула его. Его руки сжались в кулаки, а в груди закипела ярость. Его ноздри раздулись, когда он сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.

По правде говоря, Саша, похоже, не лучше владела собой.

— Иди ты.

От гнева она казалась еще более дикой. Более опасной. Более красивой. И да помогут ему боги, еще более неотразимой.