— Ты хочешь связать себя браком? — воскликнул Раймар. — Ведь ты всегда уверял, что являешься врагом семейной жизни и признаешь только холостяков.

— Ну, мало ли глупостей приходится иногда наговорить? — сердито возразил Гартмут. — Вступив в зрелый возраст, я немного поумнел. Маленькая белокурая женщина с большими детскими глазами изменила мой взгляд на брак. Я все лето не мог отделаться от мысли об этой женщине и теперь не в состоянии больше жить без нее. Как только окончились маневры, я примчался сюда. Вот тебе настоящая причина моего внезапного появления!

— От всей души желаю тебе счастья, Арнольд, — сердечно воскликнул Эрнст. — Я знаю, что молодая вдова отклонила много предложений, не желая выходить замуж из-за своей дочери, но, может быть, ты окажешься счастливее других претендентов.

— Лишь бы Макс не вздумал помешать мне! Я в любом случае вышвырну его оттуда, — задумчиво проговорил майор. — Наверное, этот «непризнанный гений» недаром гостит в Гернсбахе. По-видимому, «миллионерша» сорвалась, и он стал скромнее: согласен вместо миллионов получить хорошее поместье, приносящее крупный доход.

— Может быть, ты и прав, — заметил Эрнст. — Я до сих пор об этом не думал, но Максу нельзя доверять в этом отношении. Для него брак — прежде всего выгодное коммерческое дело.

— В таком случае нельзя терять времени, — воскликнул Арнольд. — Поедем завтра же в Гернсбах! Я прозондирую почву и если ваш «гений» действительно осмеливается ухаживать за хозяйкой дома, живо с ним расправлюсь… Решено и подписано!

В эту минуту дверь балкона открылась, и в ней показались Макс и Трейман.

— Эрнст, ты слышал новость? — еще издали закричал дядя, поспешно спускаясь с крыльца. — Нет, конечно, ты еще ничего не слышал, иначе не стоял бы так спокойно. Ах, здравствуйте, майор! Как вы очутились в Гейльсберге? Вы приехали из Берлина? Значит, вы-то знаете интересную новость; весь Берлин говорит о ней.

— Что случилось? — удивленно спросил Арнольд.

Эрнст стоял с отрешенным видом, не проявляя ни малейшего любопытства.

— Важное событие! — довольным тоном ответил Макс, который был чем-то так обрадован, что даже не выразил раздражения по поводу приезда ненавистного ему майора. — Я тоже ничего не знал и только от дяди услышал об этой интересной истории.

— Вот она, вот она! — закричал Трейман, потрясая в воздухе объемистой брошюрой. — Она называется «Заклятое золото». Теперь штейнфельдцы узнают, что за субъект их набоб, узнают, что в Гейльсберге живут порядочные люди, которые не позволят, чтобы их водил за нос какой-то бездельник. Они увидят, какую змею пригрели на своей груди.

Гартмут удивленно смотрел то на старика, то на его племянника и с недоумением качал головой.

— Уважаемый господин Трейман, скажите же, в чем дело, — обратился он к старому нотариусу, — о какой змее вы говорите? Я вижу и вы, и Макс вне себя. Объясните же нам, что случилось?

Трейман вплотную подошел к офицеру и поднес ему брошюру под самый нос.

— Вы умеете читать, майор?

— Немного умею! «Заклятое золото! Предостережение в последнюю минуту!» Кажется, я правильно прочел и все-таки ничего не понимаю.

— Дело касается Рональда! — воскликнул Макс. — В брошюре приводятся интересные факты об этом искателе приключений. Он изображен в настоящем свете. Штейнфельдцы узнают, чего стоят акции этого дутого миллионера. Эта брошюра подействует на них, как удар грома.

— Я давно предсказывал это в «Гейльсбергском вестнике», а «Нейштадтский листок» смеялся надо мной! Посмотрим теперь, до смеха ли будет господам писакам, существующим на деньги Рональда.

— Значит, эта брошюра написана против Рональда? — спросил майор. — Я ничего не знал о ней, да и понятно: я приехал сюда прямо из своего гарнизона. А ты, Эрнст, слышал что-нибудь об этом произведении?

— Нет, подождем, что будет дальше, — равнодушно пожимая плечами, ответил молодой человек и, подойдя к кусту роз, начал ощипывать пожелтевшие листья.

— Ты совсем пропащий человек! — с негодованием воскликнул Трейман. — Так равнодушно относиться к великому событию! Ведь это касается не только нас и Штейнфельда, а всего мира. Здесь затронут моральный вопрос, а ты стоишь как чурбан и спокойно цедишь сквозь зубы: «Посмотрим, что будет дальше!»

Эрнст не возразил ни слова.

Майор, перелистав брошюру, посмотрел на подпись.

— Автор неизвестен, — проговорил он, — статья подписана псевдонимом «Veritas» [3].

— Ну, мы-то узнаем, кто этот автор! — живо воскликнул нотариус. — Во всяком случае, это очень смелый человек, заслуживающий орден за храбрость! Он поражает дракона в самую пасть. Как точно подобраны слова: «Все падают ниц перед этим кумиром маммона» [4].

Услышав эту фразу, майор вздрогнул и быстрым взглядом окинул своего друга, между тем как тот продолжал стоять у роз, повернувшись спиной к собеседникам.

— Как горячо, искренне написана эта статья! — продолжал восхищаться Трейман. — Лучшие выдержки я прочел Максу, и он в полном восторге от брошюры.

— Великолепно написано! — подтвердил Макс, очень довольный тем, что изобличен «нарушитель его счастья».

— Оставьте мне на несколько часов эту книжку, — каким-то странным тоном попросил старика майор. — Я интересуюсь брошюрой больше, чем мой приятель Эрнст.

— С удовольствием, с большим удовольствием! У доктора есть еще один экземпляр, который передается из рук в руки по всему Гейльсбергу. Кроме того, я сейчас выписал из Берлина еще десяток экземпляров. Эту книгу нужно распространить среди народа, чтобы все познакомились с ее содержанием. Пойдем, Макс, и выпьем бутылочку самого лучшего вина за здоровье автора брошюры, этого смелого человека! Да здравствует автор на многие лета!

Старый нотариус сиял от счастья. Он взял под руку тоже чрезвычайно довольного Макса и направился с ним в ресторан.

В саду воцарилась полная тишина. Эрнст все еще стоял у куста роз, а майор не спускал с него пристального взгляда.

— Почему же ты не поблагодарил своего дядю? — наконец произнес он, подходя ближе к молодому человеку.

— За что? — удивленно спросил Эрнст.

— За то, что он называет тебя смельчаком, и пошел пить за твое здоровье!

— Что ты выдумываешь, Арнольд?..

— Ах, так ты и передо мной желаешь играть комедию? — перебил его майор. — «Все падают ниц перед этим кумиром маммона»! Разве это не твои собственные слова, которые ты произнес, когда мы возвращались из Гернсбаха? Так вот почему ты все время торчал то в Штейнфельде, то в Нейштадте! Ты собирал там материал для своей брошюры. А я-то оплакивал тебя, что ты превращаешься в мумию, выполняя изо дня в день неинтересную канцелярскую работу. Тебе не стыдно было скрывать от меня правду?

— Ты сегодня вечером узнал бы об этой истории, — спокойно ответил Эрнст. — Дело обстоит гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Мне придется вести борьбу с необычным противником. Я ставлю на карту вопрос жизни. Рональд пользуется громадным влиянием в тех кругах, которые здесь затронуты. Он не остановится ни перед чем, чтобы уничтожить меня. Да иначе и не может быть. Если бы он пощадил мою особу, то погиб бы сам. Между нами идет борьба не на жизнь, а на смерть.

— Но ты, конечно, не начал бы этой игры, если бы в твоих руках не было всех козырей? Ведь правда на твоей стороне?

— Несомненно! Но вопрос в том, поверят ли моей правде? Рональд пустит в ход все средства, чтобы очернить меня в глазах общества. Все, что может быть для него опасно, заранее будет подкуплено или уничтожено. Если бы не безумные деньги, разве он в состоянии был бы приобрести такую власть в Штейнфельде? Там про него знают много весьма нелестных вещей, но никто не смеет громко высказать то, что ему известно.

— Да, и до меня доходили кое-какие слухи, но они скоро утихли! — подтвердил майор.

— Потому что Рональд сумел заставить молчать общественное мнение. Пока дело касалось его одного и его приятелей, — людей, таких же богатых, как и он сам, — можно было не вмешиваться, оставаться в стороне. Но теперь, когда несчастные бедняки вкладывают последние гроши в дутые предприятия Рональда, было бы преступлением не предостеречь их, дать им погибнуть! Еще весной, в то время, когда Рональд разрабатывал проект своего акционерного общества, я принялся за свою работу.