— Разве Эрнст — автор «Заклятого золота»? — спросил художник, задыхаясь от волнения.

— Конечно, Эрнст! Ты поражен, Макс? Как видишь, ты — не единственный талант в вашей семье. Кажется, вы не верите мне, господин Трейман? Даю вам слово, что автора «Заклятого золота» зовут Эрнст Раймар, и сегодня это опубликуют все газеты. А затем позвольте откланяться; меня ожидает моя невеста!

Дядя и племянник стояли неподвижно, как статуи; они не могли прийти в себя от изумления.

— Макс, Макс, что ты на это скажешь? — спросил, наконец, старик, разводя руками. — Это — неправда! Все это — шутки майора.

— Нет, Гартмут дал слово — значит, это правда! — вдруг решительно заявил старик. — Подумать только, автор «Заклятого золота» — мой родной племянник! Макс, ты сегодня же должен поехать со мной в город. Вечером будет заседание в историческом обществе, и я приготовлю речь. Я скажу: «Господа, могу сообщить вам поразительную новость! Мы искали автора знаменитой брошюры в Берлине, в Штейнфельде, по всему свету, а между тем он — среди нас. Здесь, в Гейльсберге, нашелся герой, не побоявшийся изобличить нейштадтцев и штейнфельдцев во главе с их финансовым королем; он спас сотни жертв от алчной пасти дракона. И этот герой — мой родной племянник; его зовут Эрнст Раймар!»

Макс угрюмо выслушал горячую речь дяди. Он был глубоко огорчен: отныне он перестанет быть единственным талантом в своей семье!

Эрнст Раймар действительно вернулся в Гейльсберг. Он не хотел лишать Арнольда удовольствия и потому ничего не сказал майору, но ему было бы тяжело оставаться в Гернсбахе и видеть счастье друга как раз в тот момент, когда сам он навсегда прощался с мечтой о своем личном счастье. Теперь он сидел за письменным столом, подперев рукой голову. В этот вечер его имя будет на устах у всех, и начнется борьба не на жизнь, а на смерть.

Один из служащих подошел к нему; говоря:

— Вас желает видеть какой-то господин из Штейнфельда. Он не назвал своего имени; говорит, что пришел по частному делу…

Молодой человек не мог продолжать, так как господин, о котором он сообщал, сам внезапно появился в комнате.

— Я думаю, что дальнейшие подробности излишни, — прервал он служащего. — Господин нотариус знает меня.

Раймар был поражен — перед ним стоял Феликс Рональд.

— Да, да, мы знакомы! — подтвердил он, быстро овладевая собой и делая знак писарю, чтобы тот ушел.

— Вы, вероятно, не ожидали видеть меня у себя? — начал Рональд.

— Нет! — холодно ответил Эрнст.

— Может быть, вы догадываетесь о причине моего визита?

— Разумеется. Сегодня в вечерних газетах будет раскрыт мой псевдоним, вам, наверно, уже сообщили об этом по телеграфу, и, конечно, именно потому я имею удовольствие видеть вас. Не угодно ли присесть? — предложил Эрнст, указывая на кресло.

— Благодарю вас! Я думаю, наша беседа не затянется, и мы можем переговорить стоя! Должен признаться, я был очень удивлен, когда узнал, что вы — автор брошюры «Заклятое золото». Правда, мне иногда приходила мысль, что эту статью написали вы, но я сейчас же отгонял ее, так как, говоря откровенно, не считал вас достаточно способным для этого. Статья написана великолепно!

Рональд говорил с холодной иронией, да и держался с высокомерным превосходством, как человек, уверенный в своей победе.

— Вы пришли сюда лишь для того, чтобы сказать мне этот комплимент? — насмешливо спросил Эрнст.

— Нет, не только для этого. Мне вообще хотелось поговорить с вами кое о чем с глазу на глаз до того, как мы выступим публично. Скажите, пожалуйста, с какой целью вы выпустили в свет свою брошюру? Вы думали ею столкнуть меня с той высоты, на которой я нахожусь теперь? Но это — слишком смелая попытка. Я не советовал бы вам напрасно тратить свои силы.

Эрнст стоял, опершись руками о письменный стол; его взгляд был устремлен в лицо противника, а на лице застыло выражение уничтожающей холодности.

— Я писал не лично против вас, а против целой системы, представителем которой вы являетесь, — спокойно произнес он. — Ваши предприятия, кажущиеся грандиозными, построены на песке. Толпа вам верит; она думает, что вы способны превратить камни в золото, и несет вам свои последние гроши. Между тем вы сами давно убедились, что все ваши предприятия рухнут не сегодня-завтра, и, чтобы спасти себя, придумали акционерное общество, которое окончательно разорит доверчивых, легкомысленных людей!

— Вот как? — злобно рассмеялся Рональд. — Вы, кажется, хотите поучить меня финансовому делу? Позвольте узнать, где именно вы изучали этот предмет?

— В Штейнфельде, очень недалеко отсюда, — спокойно ответил Эрнст, как бы не замечая иронии своего противника. — Я следил за вашими манипуляциями и кое-чему научился. К счастью, ваш проект акционерного общества так и останется только проектом.

— Вы думаете, что мне помешает ваш памфлет? — воскликнул Рональд. — Вы забываете, что у вас нет ни одного доказательства, ни одного факта, который мог бы повредить мне. Вы смешны со своим ничем не обоснованным обвинением. Ведь штейнфельдские заводы всем доступны, там работают тысячи рабочих, сотни различных служащих. Если бы хоть сотая доля того, что вы говорите, была правдой, то неужели они стали бы молчать? Может быть, вы думаете, что все эти люди оглохли и ослепли?

— Этого нет, но одних заставляет молчать страх, а других — соучастие в преступлении. Я думаю, служащие до сих пор молчали потому, что это было им выгодно, рангом же поменьше просто боялись вас. Теперь-то они, конечно, заговорят!

— Нетрудно восстановить рабочих против тех, кто им в течение долгих лет дает кусок хлеба! Это — давно известный факт! А затем вы выступите в благородной роли защитника «угнетенных»? Это даст вам возможность блеснуть своим красноречием. Приготовьтесь защищать и себя на своем процессе, так как я, безусловно, за клевету посажу вас на скамью подсудимых.

— Я очень рад этому. Чем больше будут говорить о содержании моей брошюры, тем скорее будет достигнута моя цель.

Рональд подошел к Эрнсту ближе и с ног до головы окинул его презрительным взглядом.

— Неужели вы думаете, что я вас боюсь?

— Да, боитесь, иначе не пришли бы сюда! Вы хотите разузнать, мне известно о ваших делах, нет ли еще чего-нибудь, о чем не упомянуто в брошюре. Но вы напрасно утруждаете себя; больше того, что вы прочли в брошюре, вы пока не услышите. Могу одно вам сказать, что вооружен я очень хорошо.

— Этого следовало ожидать; борьба со мной нелегка; ведь я — Феликс Рональд! — и миллионер, гордо выпрямившись, уничтожающим взглядом посмотрел на своего противника, точно хотел стереть его в порошок.

Однако молодой нотариус не смутился; он слегка улыбнулся и так же гордо произнес:

— А я — Эрнст Раймар.

Рональд закусил губы. Он был поражен подобной дерзостью, какой-то нотариус из маленького городка осмеливается поставить себя на одну ступень с финансовым королем, всесильным Рональдом!

— Ах, да, вы — Раймар, — насмешливо протянул он. — Боюсь, ваше имя доставит вам много неприятностей. Хотя лично вы ни в чем не виноваты, но на вашем имени лежит пятно позора. Всем покажется несколько странным, что один из членов этой семьи является строгим судьей общественной морали.

Этот удар не произвел ожидаемого действия; Эрнст даже не вздрогнул и иронически спросил:

— Следовательно, вы публично собираетесь сообщить о пятне, которое якобы лежит на нашем имени? Таким способом вы собираетесь обезоружить меня?

— О том, что я собираюсь делать, я не обязан перед вами отчитываться!

— Правильно! Но я тоже знаю, как мне следует поступить в таком случае. Мы ведь не в первый раз с вами сталкиваемся. Десять лет тому назад мы уже вели один разговор, и вы так же хорошо помните сказанные тогда слова, как их помню и я.

— Да, я их не забыл, но не советую вам напоминать мне о них, — с ледяной холодностью возразил Рональд. — В порыве отчаяния вы были совершенно невменяемы, а с безумными не считаются. Если бы не это обстоятельство, вам пришлось бы сильно раскаяться в том, что вы сказали.