И вот Антия сидела в темнице вместе с псами, Ам­фином же утешал ее и, давая псам вдоволь еды, ста­рался сделать их смирными.

V.

Покинув Египет, Габроком, однако, не достиг самой Италии. Противный ветер, гнавший ко­рабль, сбил его с намеченного пути и привел к берегам Сицилии. Путники высадились в городе Сиракузах, об­ширном и прекрасном. Попав сюда, Габроком решил обойти весь остров и в надежде узнать здесь что-ни­будь об Антии стал всех расспрашивать о ней. Юноша поселился недалеко от моря у старика Эгиалея, рыба­ка по ремеслу. Этот Эгиалей был беден, приехал в здешние места издалека и едва мог прокормиться сво­им промыслом; однако он принял Габрокома ласково, относился к нему, как к родному сыну, и очень по­любил.

Как-то раз, когда оба уже привыкли друг к другу, Габроком поведал старику свою историю—рассказал об Антии, об нх любви, о долгих скитаниях. В ответ Эгиалей начинает свою повесть.

"Я, дитя мое, — сказал он, — не сицилиец и не из этих мест родом, а спартанец и родился в Лакедемо- не; там я принадлежал к самым знатным людям и был очень богат.

В ранней юности я полюбил девушку спартанку по имени Телксиноя, и Телксиноя отвечала мне взаим­ностью. Однажды, во время ночных торжеств, мы встретились с ней—обоими нами руководило божество— и вкусили того, ради чего встретились. Довольно дол­го мы виделись тайно и часто клялись принадлежать друг другу до самой смерти. Но, видно, кто-то из богов позавидовал нашему счастью. Я был еще эфебом, ког­да родители решили отдать мою Телксищэю в жены молодому спартанцу Андроклу, который уже любил ее. Вначале девушка под разными предлогами откла­дывала брак, а потом, когда нам опять представился случай встретиться, она согласилась ночью бежать со мной из Лакедемона. Телксиноя, как и я, надела муж­ское платье, и я обрезал ей волосы; в самую ночь двадьбы мы покинули город и пустились в путь по до­роге к Аргосу и Коринфу, а затем сели на корабль и отплыли в Сицилию. Сограждане, узнав о нашем бег­стве, приговорили меня с Телксиноей к смерти.

В Сицилии мы жили бедно, но были счастливы: нам всего хватало уже потому, что мы были вместе. Здесь же моя Телксиноя недавно и умерла, но я не схоро­нил ее; она попрежнему со мной, и я, как прежде, об­нимаю ее и целую". С этими словами старик ведет Габрокома во внутренний покойчик и показывает Телксиною, уже состарившуюся женщину, которая ему, Эгналёю, все еще казалась молодой и прекрасной. Те­ло ее он набальзамировал по египетскому способу, ибо был знаком и с этим искусством.

"С ней, дитя мое, Габроком, я, как с живой, веду беседы, с ней возлежу и с ней разделяю трапезы. Ког­да, усталый, я возвращаюсь с рыбной ловли, ее вид меня утешает. Ведь не такой, как тебе, видится она мне; я вспоминаю, дитя, как красива она была в Лаке- демоне, как хороша в дни нашего бегства, вспоминаю ночные торжества, вспоминаю наши клятвы".

В конце рассказа Габроком стал плакать: "Обрету ли, злосчастнейшая Антия, тебя когда-нибудь, хотя бы мертвую? Эгиалею дано великое утешение в жизни— тело его Телксинои. Теперь я вижу, что смерть не по­лагает предела истинной любви. А я блуждаю по мо­рям и землям и до сих пор не могу ничего узнать о тебе. Увы, злосчастное пророчество! Сжалься, Апол­лон, возвестивший нам небывалые беды и тяготы, яви конец предреченных мук!"

2. Габроком оставался в Сиракузах, непрестанно тоскуя; старик ободрял его как мог, и вскоре юноша даже занялся вместе с Эгиалеем его ремеслом.

Гиппотой тем временем значительно пополнил свою шайку и решил оставить Эфиопию и взяться за дела покрупнее: мало уже ему было нападать на одиноких путников, оставляя в покое деревни и города. И вот, собрав людей и погрузив всю поклажу (у него было много вьючного скота и немало верблюдов), Гиппотой покинул Эфиопию и выступил в Египет, по направле­нию к Александрии, снова помышляя о Фппикин и Си­рии. Антию он считал умершей. А влюбленный в Ан­тию Амфином (тот самый разбойник, который сторожил ее у ямы) не в силах был расстаться с ней. Охвачен­ный страстью и состраданием к девушке, он не после­довал за Гиппотоем. Разбойников было так много, что он сумел незаметно остаться в пещере, захватив при­пасы, какие удалось собрать. Ночью, когда шайка Гип­потоя напала на египетскую деревню Арею, Амфином отваливает бревна, закрывавшие яму, освобождает Ан­тию и уговаривает ее ничего не страшиться. Девушка все же напугана и полна подозрений; тогда Амфином клянется солнцем и богами Египта блюсти ее чистоту до той поры, пока она сама не пожелает уступить его просьбам. Антия верит клятвам и идет за Амфиномом. Собаки сопровождают ее; став смирными, они привяза­лись к девушке.

Амфином с Антией приходят в город Копт; здесь они решили переждать несколько дней, пока шайка не уйдет вперед. Заботились они и о том, чтобы собаки были накормлены.

Товарищи Амфинома, напав на деревню Арею, пе­ребили многих жителей, подожгли дома и отправились назад другой дорогой—по Нилу. В окрестных селе­ниях они захватывают все челноки и лодки и, погрузив­шись на них, отплывают к Схедии...[1], затем, выйдя на берег, проходят по остальной части Египта.

1.Текст в оригинале испорчен.

3. Между тем префект Египта получил известие о нападении на Арею, о шайке Гиппотоя и о том, что раз­бойники пришли из Эфиопии. Снарядив большой отряд, он поставил во главе его Полиида, одного из своих родичей, юношу красивого и храброго, и приказал выступить против разбойников. Приняв командование, этот Полиид встретился с разбойниками под Пелусием; тут же на берегу завязалась битва, и многие пали и с той и с другой стороны. С наступлением ночи разбой­ники обратились в бегство; большая часть их гибнет от руки воинов, лишь некоторые попадают в плен. Один только Гиппотой, бросив оружие, бежал под по­кровом темноты и добрался до Александрии, а там, никем не узнанный, сел на корабль и двинулся даль­ше. Все его помыслы были направлены на Сицилию; там, по его расчетам, было всего безопаснее и легче добыть средства к существованию; ведь он слышал, что остров обширен и богат.

4. Полиид, однако, не удовольствовался одержанной победой и решил двинуться дальше, чтобы очистить Египет от разбойников, в надежде, что ему удастся найти самого Гиппотоя или кого-нибудь из его това­рищей. И вот, взяв с собой часть отряда, а также пленников, которые бы указали на своих, если кто- нибудь из них будет обнаружен, он поплыл вверх по Нилу, разыскивая разбойников в городах и собираясь дойти до самой Эфиопии.

Отряд Полиида прибывает в Копт, где находились Антия и Амфином. Девушка была дома, а Амфинома пленные разбойники видят на улице и доносят на него Полинду. Амфинома схватывают, и во время допроса он рассказывает об Антии. Выслушав Амфинома, По­лиид велит привести девушку и расспрашивает ее, кто она и откуда родом. Антия не говорит ни слова прав­ды, а уверяет, что она египтянка и была похищена разбойниками. Полиид с первого взгляда полюбил де­вушку страстной любовью, хотя в Александрии у него была жена. Влюбившись же, он на первых порах ста­рался добиться ее любви щедрыми обещаниями, а по­том, по пути в Александрию, когда они остановились в Мемфисе, сделал попытку овладеть Антией насильно. Девушке удалось бежать; она укрылась в храме Исиды и стала взывать к богине: "О владычица Египта, спаси и ныне меня, ведь ты столь часто приходила мне на помощь! Пусть Полиид пощадит ту, которая благодаря тебе сохранила себя чистой для супруга Габрокома".

Полиид, охваченный страхом перед богиней, любовью к Антии и состраданием к ее участи, один, без слуг входит в храм и дает клятву никогда не посягать на Антию и ничем не обижать ее, но соблюдать ее чистоту так долго, как она того пожелает. Ему, влюб­ленному, казалось теперь, что достаточно хотя бы ви­деть Антию и говорить с ней. Антия поверила его клятвам и покинула свое убежище, а когда было реше­но остановиться в Мемфисе на три дня и отдохнуть, она отправилась в храм Аписа.