Сьюзен потянулась к телефону, ее трясло. Если бы можно было поговорить с Тарой, с Тарой настоящей, и увериться, что та невредима…

Но Ононаверняка ожидает этого.

Рука ее, не дотянувшись до трубки, упала. Лежа в полусне, Сьюзен пыталась сообразить — что же делать. Надо позвонить Моди, та скажет, что с Тарой. Сьюзен сняла трубку.

—  Если желаешь узнать про меня. Сьюзен, почему прямо не спросишь? — проговорил голос Тары, прежде чем она успела набрать номер. — К чему действовать за моей спиной?

— О, Боже, не надо так…

—  Ничего мы тебе не сделаем… Помочь стараемся, и все.

Сьюзен откинулась на подушку, глаза наполнились слезами.

— Ты убило Тару? — заплакала она.

—  Милая, но ведь это и есть Тара…

— И ее тоже?

—  Ты мой голос знаешь, миленькая.

— Неужели у тебя совсем нет жалости? Никакой порядочности?

—  Сьюзен, хватит! Послушай меня. Вернись в город. Мы с Гарриэт можем помочь тебе…

— Отче наш, да святится…

—  Сьюзен, вот этого не надо…

— …царствие Твое грядет, спустишься Ты на землю…

—  Сьюзен, вряд ли это поможет кому из нас…

— …дай нам наш хлеб насущный, прости нас…

—  Сьюзен, не прекратишь, мне придется положить трубку…

— …и прости тех, кто посягает на нас…

—  Сьюзен, я не шучу… Прекрати!

— …да не введи нас во искушение, но отврати нас от зла…

—  Хотела помочь тебе, а ты… Правда, хотела…

— Отврати нас от зла!

—  Сьюзен!

— Да святится имя Твое, мощь Твоя и царствие, и слава, во веки веков…

—  Позвоню позже, когда дурь слетит.

Оноповесило трубку, а Сьюзен плакала уже по двум убитым подругам.

Сьюзен решила остаться в отеле и ждать, сама не зная чего.

Вечером она пообедала в ресторане отеля, выбрав столик подальше, в уголке, выходящем на пруд. Поискала в темноте уток, но увидела только черную гладь воды. Народу сидело мало — пожилая пара с молодым человеком, они никак не могли найти тему для разговора, мать с дочерью, потихоньку ссорившиеся, довольно молодой мужчина. Коротко взглянув на Сьюзен, он отвел взгляд.

Ела Сьюзен с аппетитом, а потом решила пройтись перед сном вокруг пруда. На полпути она заметила темную фигуру, шагнувшую навстречу. Повернув назад, она заспешила в отель, но он нагнал ее.

— Прекрасный вечерок, правда?

Сьюзен взглянула и в свете фонаря узнала молодого человека из ресторана.

— Да, ничего.

— Надеюсь, не напугал вас? Вдруг появился из мрака. Прогуливался вокруг пруда.

— Да, я тоже.

— Пока не появился я. — Он улыбнулся, и она разглядела, что улыбка у него, как и лицо, красивая.

— Нет, просто решила, туда далековато.

Они вошли в вестибюль, и он протянул ей руку.

— Боуэн Джессап. Или, как зовут меня друзья, Призрак. Простите еще раз, что напугал вас.

— Да ну что вы! Ни чуточки, правда.

— А жалко. — На лице у него снова заиграла обаятельная улыбка. — Тогда я просто обязан угостить вас рюмочкой на ночь. — Он указал на гостиную.

— Сегодня — нет. Я, правда, очень устала.

— Значит, завтра, — твердо заявил он. — Спокойной ночи, как бы вас ни звали.

— Сьюзен Рид.

— Спите крепко, Сьюзен Рид. — Отойдя, молодой человек присел за кофейный столик и потянулся за журналом «Яхты», а Сьюзен поднялась к себе в номер.

Среди ночи ее разбудили звонки.

—  Ну как себя чувствуешь? Получше? — осведомился голос Тары.

— Чего тебе надо? Оставь меня в покое! — сонно взмолилась Сьюзен.

—  Как же я могу? Я ведь твоя подруга. Хочу помочь.

— Мои подруги мертвы.

—  Нет. Сьюзен, ты все неверно воспринимаешь. Пожалуйста, милая, ну давай мы с Гарриэт поговорим с тобой.

— Гарриэт умерла.

—  Еще чего! Она вот тут, со мной. Не клади трубку, сама с ней поговоришь.

—  Сьюзен, милая? Это Гарриэт,

— Ты дрянь.

—  Опять ты за свое. Сьюзен!

— Не смей больше звонить мне, не то велю убрать все телефоны! Уеду туда, где нет ни одного! Не смей больше звонить! — И Сьюзен хлопнула трубку.

На следующее утро она высматривала Боуэна. Спросила у дежурной, и ей ответили: он уехал на машине, но скоро вернется. Следуя его примеру, Сьюзен тоже села в машину и поехала покататься. К ланчу она вернулась. Боуэн сидел в зале, за тем же столиком.

— Добрый день, — поздоровалась Сьюзен, нагло подходя к нему. — Теперь я, пожалуй, выпью ту рюмочку, если не возражаете.

— А может, сначала поедим? — улыбнулся он.

— С удовольствием.

Они болтали обо всем, но, главным образом, о нем самом. Боуэн был биржевым маклером, холостяк, приехал из Нью-Йорка в короткий отпуск перед хлопотливым делом по объединению его маклерской фирмы с другой. До недавнего времени жил с чернокожей супермоделью, из-за которой он и его семья ссорились несколько раз. Последняя ссора случилась накануне его отъезда.

— Ну, а ты, Сьюзен Рид? — спросил Боуэн, подливая ей в бокал. — Останешься таинственной незнакомкой? Или расскажешь о себе немножко?

— С чего начать?

— Может, с твоего обручального кольца?

Сьюзен взглянула на кольцо и немедля решила сочинить себе образ.

— Последний осколок моего вдовьего наряда.

— О-о, сожалею.

— Благодарю. Давно все случилось. Я уже оправилась. — И она раскрутила фантазию, неотрывно глядя в поразительно голубые глаза Боуэна. Для него она стала художницей, только что закончившей работу над фресками, ей потребовалось уехать куда-нибудь отдохнуть и отвлечься. Она ни с кем не связана, вольна вернуться в город в любой момент.

Они допили портвейн, и Боуэн предложил продолжить прерванную прогулку вокруг пруда. Почти весь день они провели вместе: гуляли, заехали в местный антикварный магазинчик, вернувшись в отель, с часок поиграли в скрабл и почти прикончили бутылку анисовой водки, заказанную Боуэном. Когда, наконец, он выиграл, Сьюзен обрадовалась — теперь можно бросить игру. Она едва смогла подняться на ноги.

— Боже мой, — Боуэн взял ее под руку, — ты так опьянела?

— Вроде, да. Анисовая — не моя выпивка.

— Хочешь глотнуть свежего воздуха?

— Да, не прочь.

— С доставкой на дом?

Сьюзен расхохоталась, и они отправились в сад. На прохладном воздухе она немножко пришла в себя.

— Извини. Ты, наверное, думаешь — я настоящая пьянчужка.

— Завтра вечером будем пить только вино. — Он повел ее к черному пруду, обняв за талию. — Сьюзен, можно тебя кое о чем спросить?

— Да?

— Проведешь со мной ночь?

Она ответила не сразу.

— Боюсь, я не слишком в форме… после анисовки.

— Просто поспим рядом. Обещаю, большего не попрошу.

— Предупреждаю, я храплю!

— Я — тоже. — И он повел ее к отелю.

Боуэн оказался человеком слова. Сьюзен лежала рядом с ним, слушая, как он хранит, ощущая теплоту его тела, и одиночество, заполнявшее ее, таяло.

На следующее утро Боуэну захотелось посмотреть окрестности, и они колесили и колесили по округе. Он разузнал о Стербридже, Виллидже, и несколько часов они провели в воссозданной колониальной деревне, восхищаясь всем, швыряя деньги на безделушки и сувениры, которые скоро утратят для них всякий интерес. Потом долгое прочесывание окрестных магазинов: антикварных, модных, фольклорных. Боуэн, казалось, был одержим страстью к прелестному и редкостному, и Сьюзен, измученная, сопровождала его — безотказный компаньон. Однако в пятом часу дня у нее уже подкашивались ноги и лопнуло терпение.

— Все! Точка! — выдохнула она.

— Ну еще в свечной магазинчик в Брели и назад, в отель! — попросил он, не выпуская руль.

— Боуэн, с правой ногой у меня очень даже большие неприятности, а по левой я уже справляю шиву.

— А что такое шива?

— Это еврейское бдение по мертвым, которое придется совершать тебе у моего гроба, если тотчас не отвезешь меня в отель.