Убитый извращенец упал головой к стене и нажал, видимо, какой-то потайной рычаг. Там, где растекалась лужа крови, приподнялся ковер. Юрий отбросил его и сдвинул в сторону блок из нескольких дощечек паркета. В тайнике, куда уже успела просочиться кровь, лежали тугие пачки долларов, завернутые в целлофан.

Телефонный» звонок, резкий и неприятный, вырвал Филатова из оцепенения. Он быстро огляделся, прошел на кухню и принес оттуда довольно вместительную полиэтиленовую сумку, запихал в нее содержимое тайника – пакет с деньгами и небольшую коробочку с неизвестным содержимым, сверху бросил пистолет. На труп Рашида он старался не смотреть.

Не успел умолкнуть телефон, как в двери, на которых с первого взгляда не было заметно следов взлома, зазвонили громко и настойчиво. Видно, это забеспокоился кто-то из корешей Рашида – ждали во дворе или на лестнице и слышали шум. Юрий в мгновение ока выскочил на балкон, огляделся, спустился на второй этаж по бельевой веревке, найденной тут же, и запер за собой балконные двери.

Филатов вошел в кухню, вытащил из холодильника коньяк, откупорил и прямо из горлышка высосал полбутылки. Полегчало. Филатов обессилено опустился на табуретку. Открыл горячую воду, вымыл руки, вытер полотенцем. В квартире наверху слышался топот, доносились возбужденные голоса.

До прихода Тани оставалось несколько часов. Филатов проверил, надежно ли заперта дверь, мысленно продумал пути отхода – до травянистого газона со второго этажа было рукой подать – и заперся в ванной, намереваясь подсчитать трофеи. Действительно, не бандитам же оставлять деньги? Мельком осмотрел себя: рубашка в крови, но уже затуманенный алкоголем мозг не отреагировал на красные пятна. Юрий закупорил ванну, пустил воду и вытащил из сумки «наследство» Рашида.

Стараясь не касаться кровавых следов на целлофане, Филатов развернул пакет и неосторожно уронил на пол вместе с тугими пачками зеленовато-серых купюр. Верхние сразу же окрасились в розовый цвет. «Кровавые деньги...» – сквозь наступающую одурь подумал Юрий и нервно хихикнул. Повернув кран, Юрий как мог отмыл обертку, постирал кровавые пятна с лиц американских президентов и пересчитал деньги. Подведя итог, десантник присел на край ванны и прошептал: «Неужели я взял общак? Хотя для общака маловато». Вышел из ванной, допил коньяк, оставшийся в бутылке, вернулся, закрутил воду – ванна наполнилась почти до краев – и открыл коробочку. На красном бархате в тусклом свете переливался старинный массивного золота перстень – огромный рубин, обрамленный изумрудами. «И тут красное на зелени... – пронеслось в голове. – Да еще на золоте. Три цвета времени...» Юрий закрыл коробочку, содержимое которой, судя по всему, не поддавалось оценке, сложил все в ту же сумку и засунул под ванну, к самой стене. Разделся и лег в теплую парную воду.

Очнулся он от ласкового прикосновения. Прошло, наверное, часа два, вода успела остыть, и Филатова сильно знобило. Над ним, улыбаясь, стояла Таня.

– Замерз? А не надо было в ванной засыпать после пол-литры. Вылазь, вытирайся, не одевайся только, я твое все постираю вечером. Пока залезай в постель, а я пошла обед готовить.

Юрий видел подругу сквозь туман, хотя и протрезвел от холодной воды. Двигаясь как сомнамбула, он вытерся большим махровым полотенцем и мимо кухонной двери, за которой позвякивали Танины тарелки, шмыгнул в комнату и нырнул под одеяло. Завернулся в него, не в силах унять дрожь. Потом подал голос:

– Та-аня!

– Что, Юра? – выглянула та из кухни.

– Будь добра, налей полстакана, озяб я что-то...

– Ну, ты даешь, бутылку выпил и еще зябнешь. Силен!

– Ага, ты б в таком вытрезвителе часа два покайфовала...

– Сейчас налью, родной, да и обед скоро.

Она принесла коньяк и нарезанный сыр. Юрий выпил, смакуя. Того, что произошло утром, он почти не помнил. Татьяна вошла в комнату, достала из шкафа чистое белье и спортивный костюм.

– Одевайся, это все новое.

Юрий выглянул в окно. Там, на пятачке перед подъездом, стояли две милицейские машины. Одевшись, вышел на кухню.

– Таня, что там во дворе?

– Слушай, ты же ведь не знаешь! Рашида – помнишь, я тебе говорила? – убили сегодня. Нарвался-таки. И девочку там нашли. Мертвую... Было-то как – к нему из прокуратуры пришли, а он застреленный.

Юрий повернулся к Татьяне:

– А если это я его?..

– Не говори глупостей, тебе бы от той гадости отмыться... – посмотрела она ему в глаза. – Не хотела тебе говорить... Сегодня твою фотографию показывали по телевизору, ищут тебя везде.

Филатов провел по небритому лицу ладонями. Они поели в молчании. Таня взялась за посуду, когда раздался звонок в дверь. Юрий замер:

– Быстро прячь мои вещи, это милиция.

Он на цыпочках пробрался в коридор, схватил пиджак, кроссовки и заперся в ванной. Татьяна, бегло оглядев кухню, пошла открывать.

Юрий слышал ее разговор со следователем так, как будто они стояли рядом. Тот вознамерился снять допрос по всей форме.

– Фамилия, имя, отчество?

После заполнения анкетных данных следователь спросил:

– Татьяна Михайловна, где вы были сегодня с девяти до двенадцати часов?

– На работе.

– В квартире никого не было?

– Нет, я живу одна.

– Утром ничего подозрительного не заметили?

– Что вы имеете в виду?

– Убит ваш сосед сверху. Им никто у вас не интересовался?

– Нет, да мы с ним даже не здоровались.

– Простите за вопрос, но Рашид не мог не обратить внимания на одинокую привлекательную женщину... Тем более такую молодую.

«Собака, – подумал Юрий. – Попался бы ты мне...»

– Во-первых, я не всегда одна, а во-вторых, я умею ставить на место хамов.

– Вы могли бы опознать людей, ходивших к Рашиду?

– Не ставила, знаете, перед собой задачи следить за его квартирой. С соседями я практически не общаюсь.

Следователь помолчал, видимо заполняя протокол.

– Спасибо. Если понадобится, мы вас вызовем.

– Я вряд ли что-то смогу добавить.

– И тем не менее... До свидания... Кстати, вы часто коньяк пьете... одна?

– Случается. Всего доброго.

Дверь за следователем хлопнула, послышался отголосок звонка – он продолжал обход соседей. Таня постучалась в ванную:

– Открой, он ушел...

Юрий вывалился из ванной:

– Таня, мне надо срочно уходить.

Она вдруг заметила что-то, наморщила лоб, прошла мимо него в ванную, взяла в руки висящую на крючке рубашку, впилась взглядом в кровавое пятно на рукаве, которое он так и не успел отмыть. Утром пятна не было.

– Откуда это, Юрий?

Отступать было некуда.

– Таня, Рашида застрелил я. Он там малолетку насиловал, а я крик услышал.

Несколько долгих секунд она непонимающе смотрела на него, потом выронила рубашку, отступила в коридор и неожиданно ударилась затылком о бетон. Промычала что-то нечеловеческим голосом. Открыла глаза.

– Зачем? Ну заче-ем?

Юрий склонился к ней, обнял – и отшатнулся: в ее взгляде не осталось ни капли того тепла, что согревало обоих еще несколько часов назад.

– Юрий, Юрий... – в ее словах слышалась невыносимая боль повзрослевшей девчонки, которой посулили и тут же отобрали у нее крупицу счастья. – Как же мы теперь?

Филатов проснулся совершенно разбитым, тусклый рассвет едва пробивался сквозь плотные занавески. Накрапывал дождь. Мягко горела настольная лампа, Татьяна сидела в кресле у журнального столика и, уперев локти в колени, положив голову на сомкнутые кулаки, смотрела в пустоту. Спать она, видно по всему, не ложилась. Часы на стене показывали шесть утра.

Несколько минут он лежал с открытыми глазами, не шевелясь, стремясь запомнить неподвижный профиль девушки. Татьяна сидела в каком-то оцепенении. И тут Филатов вспомнил далекое детство, когда он, провалившись под лед и только чудом спасшись, жестоко простудился и после ночного кризиса, забывшись под утро на несколько часов, проснулся, и вот точно так же лежал в тени и смотрел на мать, дежурившую всю ночь у его постели.