Войдя в кабинет, Юрий сразу же повалился в кресло для посетителей и закурил. Господин главный редактор обогнул свой гигантский стол, поднял жалюзи и приоткрыл окно, после чего уселся в свободное кресло — не в свое, «хозяйское», а в то, что стояло рядом с креслом Юрия, — подвинул поближе пепельницу и тоже закурил.

— Ну, — начал он, но тут дверь кабинета открылась, и в щель просунулась голова знакомого Юрию журналиста, который, по всей видимости, сегодня был дежурным по редакции.

— А, это вы, шеф! — воскликнул дежурный. — А я слышу, что по коридору вроде бы кто-то ходит… Какими судьбами? Вы же за город… О! Кого я вижу! Юрик, ты ли это?! Сколько лет, сколько зим…

— Привет, — сказал Юрий.

Он рассчитывал поговорить со Светловым с глазу на глаз, и появление постороннего, хоть и хорошо знакомого человека его нисколько не обрадовало.

— Слушай, Андрей, — деловито сказал дежурному Светлов, пресекая на корню возможные расспросы, — позвони, пожалуйста, Кузнецову, извинись от моего имени и попроси завтра же, прямо с утра, заняться рекламными фирмами. Конкретное задание я дам ему сам, пускай позвонит мне на мобильный через часок. А ты пока возьми справочник и составь для него список этих самых фирм — подробный, с адресами и телефонами. Постарайся ни одной не пропустить, ладно? И просмотри заодно рекламу — может быть, в последние пару-тройку месяцев на этом рынке появился кто-то еще не внесенный в справочник… Сделаешь?

— Сделаю, шеф, — сказал дежурный. — Затеваете новое дело?

— Там видно будет, — уклончиво ответил Светлов. — Теперь ты, — повернулся он к Юрию, когда дежурный ушел. — Ты займешься больницами и авторемонтными мастерскими. Список городских больниц я тебе дам, а насчет мастерских изволь сам подсуетиться. В каком районе твоя красотка тебя протаранила? Вот там и ищи.

— Погоди, — сказал Юрий. — Ну, больницы — это еще куда ни шло, это я понять могу. Побывать у нее на работе на всякий случай не помешает… А мастерские-то здесь при чем? На кой ляд мне сдалась ее машина?

— Валенок ты все-таки, Юрий Алексеевич, — глядя на него с обидным сочувствием, вздохнул Светлов. — Что бы ты без меня делал? Сам подумай, откуда у молодой медицинской сестры относительно нестарая и недешевая иномарка? На зарплату купила? В лотерею выиграла? А может, друг подарил? А может, друг был настолько предусмотрителен, что зарегистрировал машину не на нее, а на себя? Найдешь тачку, спишешь номер, пробьем его по компьютеру, все и прояснится… Ты ведь, насколько я понял, хочешь найти не только ее, но и ее приятеля?

— Сам ты валенок, — с удовольствием сказал Юрий. — За кого ты меня держишь? Номер тебе? Записывай! Только сначала скажи, откуда ты взял, что я вызвал тебя именно по этому делу?

— А по какому же еще? — Светлов пожал плечами и принялся рыться в карманах. — По какому же еще? — повторил он, вынимая из заднего кармана джинсов бренчащую связку ключей и выбирая из нее нужный. — Насколько я понимаю, в гости ты вчера сходил очень содержательно. Кстати, почему ты не перевязал голову?

— Глазок-смотрок, — похвалил Юрий. — Голова обвязана, кровь на рукаве… Ты когда-нибудь пробовал сам, без посторонней помощи, бинтовать себе башку? Лучше не пробуй. Ты ведь, наверное, не привык к тому, что от тебя народ на улицах шарахается. А что затылок? Заметно разве?

— Угу, — отозвался Светлов, ковыряясь ключом в замке архаичного сейфа. — Вот же чертов сундук! И когда я, наконец, соберусь его сменить? А насчет затылка, Юрик, я тебе так скажу: хорошо, что Лида на даче осталась. Она бы непременно в обморок хлопнулась, если бы увидела твой затылок. Чем это тебя так — кувалдой?

— Бутылкой, — признался Юрий.

— Бутылкой, — рассеянно повторил Светлов, ковыряясь в замке. — Со спины… Да, ты прав, этот твой графоман оказался человеком действия. Черт, даже странно… Да ты давай, давай, рассказывай, что там у тебя вышло. Хотя в общих чертах я, пожалуй, и сам могу себе представить. Но ты все-таки расскажи. А вдруг я ошибаюсь?

Юрий пожал плечами и принялся рассказывать, наблюдая за манипуляциями Димочки, которому наконец-то удалось справиться с норовистым замком. Дверца сейфа открылась со знакомым скрежетом, всегда наводившим Юрия на мысль о спрятанных внутри этого облезлого жестяного ящика сокровищах. Однако никаких сокровищ в сейфе сроду не водилось. Мирон обычно хранил в нем коньяк и закуску, а Димочка — конфиденциальные документы, диктофонные записи и прочий бумажный хлам, в том числе и свои записные книжки, которые никогда не выбрасывал и собирал с педантизмом настоящего коллекционера.

Но сегодня, видимо, был какой-то особенный день. Ненароком заглянув в сейф поверх Димочкиного плеча, Юрий с огромным удивлением увидел на нижней полке среди пухлых картонных папок и газетных подшивок бутылку отменного коньяка, в которой не хватало от силы ста граммов.

— Выпить хочешь? — не оборачиваясь, спросил Светлов.

— Нет, — автоматически отказался Юрий, но тут же поправился: — То есть да.

— Ну и правильно, — одобрил принятое им решение Димочка и выставил бутылку на стол. — Тем более что коньяк, по слухам, очень неплохой.

— Коньяк действительно хороший. Только я не пойму, откуда он взялся в твоем сейфе. Идешь по стопам предшественника?

Димочка невесело усмехнулся, порылся в ящике стола и вынул оттуда граненую стопку. Внутри стопки лежал какой-то канцелярский мусор — Юрию показалось, что это были скрепки. Светлов небрежно вытряхнул скрепки в ящик, продул стопку и поставил ее рядом с бутылкой.

— Ничего, что из одной? — спросил он.

Юрий пожал плечами и кивнул.

— По стопам предшественника… — задумчиво повторил Светлов, наполняя стопку и подвигая ее к Юрию. — Действительно, по стопам. Лучше и не скажешь. Ведь это его бутылка.

Юрий замер, не донеся рюмку до губ.

— Чья? — осторожно спросил он.

— Чья, чья… Мирона! Представляешь?

— Нет, — честно ответил Юрий.

— Вот и у меня в голове не укладывается. Это я в марте полез у себя в шкафу порядок наводить. — Светлов кивнул на стоявший в углу у дверей двухстворчатый платяной шкаф. — Натолкали хлама, подшивок каких-то, плакатов, пальто некуда повесить… Вот за подшивками она и стояла. Как привет. Самое интересное, что я туда сто раз лазил — то за тем, то за этим, — а на коньяк ни разу не наткнулся.

— А может, его там и не было? — предположил Юрий. — Мирон — он и есть Мирон, от него всего можно ожидать. Может, это и есть привет? Может, эту бутылочку он нам прямо оттуда послал?

Светлов задумчиво посмотрел на потолок, куда указывал поднятый палец Юрия, перевел взгляд на фотографию Мирона, а потом зябко передернул плечами.

— Фантазия у тебя, Юрик, — пробормотал он. — Мрачноватая у тебя фантазия, я бы так сказал.

— Фантазия, — задумчиво повторил Юрий, нюхая коньяк. — Да, наверное, фантазия. К сожалению. Иногда так обидно становится, что люди уходят навсегда… С одним недоговорил, у другого не успел попросить прощенья, а кое-кому и морду набить не мешало бы…

— Даже там? — уточнил Светлов, снова поднимая глаза к потолку.

— А что? — Юрий опять пожал плечами. — Какая разница, там или здесь? Главное, чтобы за дело.

— Звучит как тост, — заметил Светлов.

— Пусть будет тост, — покладисто согласился Юрий.

— Тогда давай чокнемся, — предложил Дмитрий, снова беря в руку бутылку.

Они чокнулись и выпили — Юрий из стопки, а господин главный редактор прямо из горлышка.

Приняв душ и выпив чашку крепкого кофе, Дымов оделся и по многолетней привычке завязал галстук, стоя перед большим зеркалом в спальне, хотя вполне мог бы этого не делать: его шеф славился в профессиональных кругах своей дурацкой, переходящей все и всяческие границы принципиальностью, и теперь, после двухдневного прогула Дымова, шефу надо полагать, было глубоко безразлично, явится Дымов к нему на ковер в галстуке, без галстука или без штанов.

На миг эта идея показалась Александру заманчивой. Это действительно было бы здорово — ввалиться в кабинет к жирному борову в галстуке, но без брюк и посмотреть, что он на это скажет. Или взять у Ольги из шкафа вечернее платье — то, серебристое, с глубоким декольте, — намазать губы самой яркой помадой и предстать в таком виде… А что, в самом деле? Пропадать, так с музыкой! И вообще, когда год за годом участвуешь в создании идиотских рекламных роликов, так и тянет хоть разок повести себя как герой одного из собственных бессмертных произведений…