В комнате имелось еще две двери. Одна, распахнута я, вела прямо на кухню, а вторая была прикрыта; за нею, очевидно, находилась спальня.

– Вы хорошо его знаете?

– Достаточно хорошо, ну и что с того? – Она помолчала. – Мы встречаемся с ним уже больше года и, когда представляется возможность, спим вместе. Устраивает вас такой ответ?

Тогда Уайклифф рассказал ей о Джозефе. Девушка была потрясена:

– Как? Вы хотите сказать, что Джозефа больше нет? Его убили?

– Очень смахивает на убийство, но в любом случае нам нужно обязательно найти его брата.

Девушка молчала, словно все еще пытаясь осознать случившееся.

– Но… Вы же не думаете, что Дэвид мог убить брата?

Уайклифф произнес неохотно:

– Я сообщил вам только то, что Джозеф мертв, а Дэвид отсутствует.

Она пытливо глядела Уайклиффу в глаза, пытаясь сообразить, как ей быть.

– Надеюсь, что вы были со мной так откровенны потому, что не верите, будто Дэвид мог убить брата – или кого-нибудь еще, – наконец выдавила она.

– Похоже, что вы в этом совершенно уверены.

– Именно. Как большинство маленьких мужчин, Дэвид бывает иногда агрессивен, но в нем нет склонности к насилию. Если спишь с мужчиной достаточно долго, начинаешь понимать такие вещи.

Она встала и слишком энергично раздавила окурок в пепельнице.

– А что вам нужно от меня?

– Только информация. Когда вы в последний раз видели Дэвида?

Ему пришлось подождать, пока она закуривала снова, ожесточенно щелкая зажигалкой.

– Вечером в субботу. Дело в том, что на субботу меня освободили от дежурства в больнице, и мы провели весь день вместе, примерно до половины восьмого. Потом он ушел, потому что у него была назначена в лавке встреча.

– А он не говорил, с кем?

По тому, как внезапно изменилось выражение ее лица, стало ясно, что ее посетила какая-то неожиданная догадка, но девушка сказала только:

– Нет, просто какой-то парень собирался ему что-то продать. Что-то необычное. Знаете, они часто занимаются своим бизнесом и в нерабочее время – продают, покупают.

– В субботу, когда вы были вдвоем, Дэвид вел себя как обычно?

– Ну да! – Она нахмурилась, словно силясь восстановить картину того дня. – Он пришел сразу после ленча, и мы поехали в Хембери, где какая-то старая дева собиралась продавать свои фамильные драгоценности. В основном серебряные вещицы, не очень-то ценные, и Дэвида это дело не заинтересовало. Мы вернулись сюда, я приготовила поесть, ну и… Одним словом, чуть раньше восьми он ушел.

– И с того момента вы с ним не беседовали по телефону и не виделись?

– Я же вам сказала, что нет. Мы с ним договорились созвониться предположительно утром в воскресенье, и я почти ждала, что он приедет сюда, но он так и не объявился.

– А как по-вашему, братья ладили друг с другом?

– Думаю, да. Наверно, у них отношения были получше, чем у многих других братьев, которые вместе ведут один бизнес. Джо всегда все приводит и приводил в порядок, и был немножко «тормозом», когда речь заходила о чем-то новеньком, необычном, но Дэвид всегда умел найти с ним общий язык.

– У Джозефа была какая-то женщина? Девушка рассмеялась:

– Вот уж не сказала бы! Он боялся женщин.

– Он часто выходил из дому?

– Трудно сказать. Когда я приходила к ним, он то был дома, то его не было. Но мы особой разницы не чувствовали. Если Джо оказывался дома, то сидел в своей комнатке запершись, наедине со своими возлюбленными марками.

– Бизнес у них шел хорошо?

– Думаю, да. Дэвиду денег хватало.

– У них есть родственники?

– Родители давно умерли. А о других родственниках я понятия не имею. И Дэвид никогда не рассказывал о них.

Уайклифф еще раз мельком оглядел комнату; здесь не было ничего такого, что давало бы намек на личность хозяйки. Словно номер в отеле.

– Когда Дэвид был у вас в субботу, он приехал на своей машине?

– Нет, мы ездили в Хембери на моем «мини». Мне нравится водить.

– А у братьев было много друзей?

– Ну, не думаю. Они не так легко сходятся с людьми… Мне кажется, Джо иногда встречался с каким-то другом, но не дома, так что я не знаю, кто это был.

– Может, майор Паркин?

Она растянула губы в усмешке:

– Майоришка? Вполне возможно.

Уайклифф задавал вопросы наугад, словно закидывал удочку, надеясь на крупный улов. Что-то в поведении девушки ему казалось странным, но он еще не мог точно сказать, в чем дело. Да, она была потрясена смертью Джозефа и расстроена исчезновением своего любовника, но».

– А как вы думаете, у них были враги?

– Враги? Нет, навряд ли, они не из тех людей, кто любит пакостить своим ближним.

В окно забарабанил дождь, над городом висели свинцовые облака.

– У вас есть фотография Дэвида?

– Фотография? Ну, приличной нету. Я делала только любительские снимки… – Она посмотрела на Уайклиффа с укоризной. – Нет, вы все-таки думаете, что это он застрелил Джозефа!

– Ничего такого я не думаю, но раз Дэвид исчез, нам необходимо его найти, понимаете?

Она поднялась, ушла в спальню и через минуту вернулась с тремя фотоснимками в руке.

– Вот все, что я вам могу предоставить.

На одном снимке был изображен Дэвид Клемент в плавках рядом с девушкой в бикини, на борту яхты Девушка положила руку ему на плечо – она была на сантиметр-другой выше Дэвида.

– А кому принадлежала яхта?

– Дэвиду.

– А вы мне не говорили, что у него имелась яхта.

– А вы меня об этом не спрашивали.

– Где он ее держал?

– Сейчас она на приколе у Сент-Джуллиота, но всю зиму она простояла у Моркома на причале.

– Как давно Дэвид забрал оттуда яхту?

Девушка нахмурилась, соображая.

– Ну, недели две назад. Дэвид любит кататься на яхте и старается продлить сезон подольше…

– Это большое судно?

– Что вы называете большим? Каюта на четверых и обычные службы…

– У нее есть имя?

– Когда Дэвид ее купил, то дал ей имя «Манна». Это была шутка, потому что когда он ее покупал, вместо манны небесной на землю пал жуткий ливень.

Это сообщение наводило на мысли, которые были неблагоприятны для Дэвида Клемента…

Уайклифф сунул фотографии во внутренний карман пиджака, заметив:

– Я заберу это с собой и хотел бы вдобавок получить краткое описание внешности Дэвида…

– Если уж таков ваш долг… Ну, роста он примерно метр шестьдесят восемь, худенький, с почти черными волосами и очень бледной кожей…

– Что на нем было надето, когда вы в последний раз видели его?

– Модный такой ворсистый блейзер и слаксы, замшевые туфли… Да, по-моему, на нем еще была такая серо-зеленая рубашка…

Уайклифф уставился на девушку сонными глазами, в глубине души прикидывая, о чем она умалчивает…

– Знаете, там, в конторе, на полу лежит разбитая статуэтка обнаженной девушки…

– Разбитая? – Она была удивлена. – Дэвид держал ее на столе в конторе, чтобы дразнить Джозефа, который слишком уж пуританин… Конечно, она чересчур уж порочна на вид… Дэвид говорит, это одна из шести статуэток, заказанных более ста лет назад одному известному скульптору-керамисту одним богатым клиентом, который, собирался раздарить статуэтки своим друзьям… Постойте, а Джозеф был убит в конторе?

– Нет, в своей комнате.

Говорить, казалось, больше не о чем, и Уайклифф откланялся На улице было мокро, но дождь прекратился. Время от времени все еще вспыхивали молнии и громыхали раскаты грома.

Уайклифф чувствовал себя в положении жонглера, который пытается удержать в воздухе слишком много шариков сразу, или, точнее, словно ему предстоит собрать головоломку-мозаику из кусочков, причем не все фрагменты подходят к картинке. Револьвер на пляже, ограбление в доме Паркинов, труп Джозефа, чей-то визит в магазин вечером в субботу, оставшаяся открытой задняя дверь и не выключенная лампа, исчезновение Дэвида, машина, яхта…

Значит, Дэвид вышел из квартиры на Годолфин-стрит еще до восьми вечером в субботу, чтобы встретиться с клиентом; в этой встрече Джозеф мог участвовать или нет, но сейчас он. мертв, а Дэвид испарился. Машину слышали и видели на набережной в Сент-Джуллиоте посреди ночи, и примерно в то же время на пляж был выброшен револьвер.