Ну их, тут порядочной птице наверняка даже корочки от таких не перепадёт…

— Слышишь? — Ридд оторвал ладонь от серого зернистого камня и распрямился.

Эльфийка хмуро кивнула, упрямо не поднимая глаз. А жаль, они у неё такие красивые… И вообще, звезду уголовного мира откровенно потряхивало от одной только близости к этим местам.

— Нам точно туда? — всё же, ей не удалось придать голосу должное безразличие, и Меана раздосадованно запнулась. — Оттуда же сотни лет никто живым не возвращался! Царство вечного мрака и смерти.

А Ридд уже деловито перевешивал на эльфийку примерно третью часть припасов. Если вдруг что… пусть хоть ей повезёт выйти наверх.

— Плюнь в глаза тому, кто такую глупость сказал, — улыбнулся парень и последним передал эльфийке один из фонарей, за немалые деньги купленных в лавке магиков.

От обычных эти отличались не только гораздо более прочными стёклами, но и тем, что внутри них в нужное время разгорался не просто огонь. И даже не заклинание волшебного шарика света, с которого, по слухам, начинал осваивать волшебные премудрости каждый будущий чародей. Нет, после одного досадливого случая Ридд покупал только новейшую, лично проверенную конструкцию. Бинарная магия — последний писк в науке! Два довольно сильных и устойчивых заклинания, сами по себе весьма безобидные, высвобождались, стоило только дёрнуть за вот этот шнурок. И лишь взаимодействуя друг с другом, они давали свет — да такой, что Ридд для проверки нырял с ним на середине реки к самому дну, заплывшему илом и поросшему длинной, похожей на змей травой. И с тех пор предпочитал платить втрое, но гарантировать себе надёжность…

— Если зажжёшь, сутки не погаснет. Ну, разве только если раздробить в осколки камнем.

Эльфийка судорожно кивнула, и в её вздохе Ридд без труда услыхал еле сдерживаемый всхлип.

— Мне наш ярл говорил, что оттуда не возвращаются — по мне в клане уже спели и последнюю песнь…

Парень с трудом удержался, чтобы своими губами не осушить заструившиеся по щёчкам девицы слёзы, и быстренько занялся работой. Уж он не понаслышке знал, что их, мужчин, вечно пробивает на нежности в самое неподходящее время.

— Все иногда ошибаются, и ваш ярл не исключение, — чуть грубовато ответил он, и принялся разворачивать на камне древнее заклятье, приправленное кое-какими эликсирами. Спасибо старому рудознатцу из соседней деревни, который частенько к матери заглядывал за всякими зельями! А пока те готовились и остужались, дед с удовольствием пропускал чарку-другую забористой ведьминской настойки и с удовольствием травил развесившиему уши мальцу байки — про всякие диковины и тайности подземные.

Про каменных упырей, про хозяйку Железной горы. Про крыс с диамантовыми зубами, которые защищают старые клады. Про духов-огневиков… да много чего там было. Да с шутками-прибаутками, с чаровными наговорами, от которых то волосы дыбом вставали, то в очаге сам собою начинал завывать ветер — и тогда хлопочущая над склянками ведьма одобрительно улыбалась в сторону захмелевшего рудознатца.

Но кроме прочего, запомнилась малому ещё Ридду сказка о том, как великий наследник славного древнего Гондора одним только словом отворил подземные ворота в камне и разогнал накопившуюся там за века древнюю нечисть, прошёл на ту сторону…

На камне заплясали сполохи призрачного огня, словно подземные демоны где-то внизу жгли свои проклятые костры и тянули песнопения.

— Вот и всё, — Ридд распрямился и миг-другой смотрел в непонятным образом разверзшуюся в камне косую щель. — Где гномы проходили, там и мы пройдём.

Казалось, чёрный проход уводил в самую бездну — однако виднелись сбоку гостеприимные каменные ступени. И единственными тут отпечатками в вековой пыли оказывались следы парня с прошлой седмицы.

— Вон, глянь сама… мои, мои. Вон вниз, а вот обратно, — Ридд ухватил эльфийку за загривок, наклонил носом к ступеням и силой заставил удостовериться.

Она ещё ворчала, что великий ярл не может ошибаться в принципе, но вот прежней уверенности в её словах парень что-то не приметил. Да и шут с ним! Отвлеклась маленько, мысли приняли чуть другое направление, и то хлеб…

— Без разрешения ни шагу в сторону, ничего не трогать, слушаться беспрекословно, — парень посмотрел задумчиво на такое диковинное зрелище, как откровенно трусящая эльфийка, и первым принялся спускаться в подземный проход.

Поначалу сверху ещё доходил белый, такой неуместный свет. Но когда Ридд уже едва не промазал ногой по ступеньке на очередном повороте, только тогда он нашарил на прицепленном к кожаному ремешку фонаре шнурок и с силой выдернул его. Чуть ли не воочию он представил и увидел, как дрянная бечёвка разломала печать ибн Соломона, и два сдерживаемые до поры заклятья радостно вцепились друг в дружку… в фонаре зашипело, затрещало, и спустя несколько мгновений из толщи мутноватого стекла полился сначала тусклый и неуверенный, но постепенно усиливающийся свет.

— На сутки хватит… а ты свой побереги, пожалуй. Но дорогу запоминай. Если что, сама доберёшься — наружу тебя ворота выпустят, они помнят, — голос Ридда отразился от стен и увяз где-то в чуть отступившей тьме впереди.

Ступени привели в широкий коридор, чьи гладкие стены уходили в обе стороны в такую жутковатую и непроглядную темноту, что дышащая в спину эльфийка тут же ухватилась за руку своего спутника.

— Yassen lma nar? (где мы — прим. Профессора)

Сотни лет здесь не звучали голоса, да и сам Ридд во время дела болтливостью не отличался. Однако бородатым строителям этой подземной крепости наверняка и в кошмарном сне не привиделось бы, что однажды здесь, в несокрушимой гномьей цитадели прозвучит речь перворождённых. Уж древний народ с теми не особо дружил. Одно только эхо этого нежного и чуть дрожащего женского голоса взволновало тишину, заклубило медленно и неслышно текущий поток древней магии…

Фонарь Ридда окончательно прояснился; как говорят магики, заклинание разгорелось. И Меана отшатнулась — казалось, на стенах ожили высеченные в камне картины, на которых кое-где даже сохранились ещё следы росписи. Только гномы владели этим секретом, выделывать каменные кружева и наносить на них минеральную, не боящуюся времени и сырости роспись.

Вон сидящий на троне важный и весьма бородатый гном принимал делегацию кланов. И казалось, что торжествующий взгляд его порою нет-нет, да обращался на замершую в изумлении перворождённую…

В безотчётной робости эта эльфийка прижалась к своему спутнику и теперь выглядывала из-за его плеча на манер нашкодившего и тут же удравшего котёнка. Но бессмертные Боги! Стоило только оглянуться, как сзади на противоположной стене обнаружилась целая банда бородатых гномов, с песнями тащивших на катках какую-то то ли заготовку, то ли отливку. И настолько велико оказалось это искусство ныне ушедшего подземного народа, что Меана безотчётно ёжилась и вертелась в поисках безопасного положения до тех пор, пока вдруг не обнаружила себя в надёжных, уютных и чуть баюкающих её объятиях парня.

И лишь его бесстрастный и чуть печальный голос вёл её в этой тишине подземелья:

— Представь себе квадрат около лиги — мы сейчас на полуночной стороне этого коридора, ближе к углу с закатной стороны. Это первый, верхний ярус крепости…

Позволив себе ещё чуть понежиться под этой тёплой и сильной защитой, эльфийка ничуть не прогадала. Потому что из дальнейшего полушёпота прямо в её с интересом подставленное ушко девица узнала, что здесь у гномов располагались жилые помещения для воинов и смотрителей крепости. Из главной галереи-квадрата повсюду, даже в неподходящих местах обнаруживаются отнорки в казармы, спальни и спаленки — а также покои целителей и даже несколько детских, вроде наших сиротских приютов.

По углам и посередине каждой стороны находятся богато изукрашенные, широкие каменные лестницы на второй ярус, расположенный под первым. Он чуть меньше, там некогда находились склады и арсеналы — всё то, что могло понадобиться обретавшимся поблизости от поверхности защитникам крепости.