Боли он не чувствовал, зато спина после удара сильно зудела. Очевидно, синтетические молекулы, из которых состояло его тело, таким образом реагировали на удар и теперь восстанавливали поврежденные части. Трахнуло его об стену основательно.

Миновав несколько стандартных дверей кают с номерами, он остановился перед двустворчатой широкой дверью, на которой выцветшими буквами было написано «Обзорный зал». «Интересно, что они тут обозревают?» — подумал Танаев и попробовал открыть дверь. Она легко поддалась его усилию, ломика не потребовалось, и он очутился в большом помещении, боковая стена которого оказалась стеклянной. Скорее всего, это был всего лишь проекционный голографический экран, но ощущение огромного прозрачного окна было полным. Найти нечто подобное он мечтал с того самого момента, как попал на станцию, замкнутое пространство которой действовало на него угнетающе. И вот теперь он замер, потрясенный красотой открывшейся перед ним картины. Тысячу лет он не видел, как заходит солнце над его родной планетой, не видел рисунков созвездий, постепенно вспыхивавших на темном небе.

Станция, застывшая над планетой и вращавшаяся вместе с ней, медленно тонула в красноватых лучах заката, постепенно погружаясь в полную темноту.

Вскоре над розовеющим закатным горизонтом остался только ковш Большой Медведицы. И самая яркая часть Малой. Полярная звезда, за прошедшую бездну времени, изменила свое положение на небосклоне. Это могло означать лишь одно — земная ось заметно сместилась и, следовательно, на планете изменился климат.

«Изменилось все!» — поправил себя Глеб и лишь теперь решился перевести взгляд вниз и назад — туда, где за береговой чертой раскинулся темный континент Америки, похожий на кенгуру с раздувшейся сумкой.

Станция находилась на низкой орбите, и Танаев заметил, что ее скорость отставала от вращения Земли. Береговая черта материка медленно нагоняла ее, постепенно заполняя весь горизонт.

Это открытие обрадовало его, потому что давало возможность рассмотреть большую часть планеты. Уже должны были показаться огни городов, но их не было! Потрясенный Танаев ждал до тех пор, пока станция не оказалась над Панамским каналом. Во все стороны внизу простиралась сплошная темнота, лишь далеко на севере, у самого горизонта, виднелось какое-то зарево.

Они что же, отказались от электричества? Или у них наступил каменный век? А как же космические корабли, роботы и эта орбитальная станция?

Ответов не было. Чтобы что-то узнать, нужно было отыскать хотя бы одного живого человека. Судя по корабельным часам, все обитатели станции должны находиться в кают-компании на ужине. Самое время нанести им визит. Но, прежде чем отправиться на поиски кают-компании, Глебу было необходимо привести свое лицо в нормальный вид. Его кожа местами все еще сохраняла прозрачность, и эти пятна, особенно на лице, смотрелись, мягко говоря, странно.

В нижнем ящике шкафа своей каюты он обнаружил коробку с гримом. И нисколько не удивился этой странной находке. За бессчетное количество лет, в то время когда корпус корабля принадлежал еще пассажирскому лайнеру, здесь перебывало множество самого разнообразного народа.

Сейчас эта коробка ему пригодилась. Белила полностью высохли, но румяна, основу которых составлял какой-то твердый жир, сохранились неплохо. Поколдовав несколько минут с различными красками и порошками, ему удалось составить достаточно стойкую смесь, не отличавшуюся по цвету от его кожи.

Кают-компанию он нашел не сразу. Пришлось спуститься на два уровня, следуя развешанным на стене указателям, которые имелись не на каждом повороте. Иногда вместо табличек на стене виднелись лишь заклепки, которыми они когда-то крепились. Корабль, превращенный в карантинную станцию, был достаточно старым, и удивляться этому не приходилось, вряд ли кто-нибудь станет списывать новые корабли. Странно, что здесь до сих пор еще функционируют системы энергетического снабжения и жизнеобеспечения. И не менее странно, что хозяева станции не подумали о тех своих гостях, которые появлялись здесь впервые. Впрочем, «гость» — это слишком сильно сказано. Во всех тюрьмах по отношению к узникам не принято проявлять излишнюю заботу.

Наконец, потратив с полчаса на поиски, он отыскал дверь, украшенную золотой надписью «Кают-компания». К счастью, ужин еще не закончился, и в просторном зале со столиками и мягкими, уже изрядно потертыми диванами, стоявшими вдоль стен, находилось человек пятнадцать.

Танаев застыл у дверей, не в силах справиться с волнением. Он видел соотечественников впервые, с того момента как остался один на Элане. Почему-то его появление произвело на присутствующих не меньшее впечатление. Они отложили вилки и все как один повернулись в его сторону. Немая сцена длилась не меньше минуты. Такая реакция показалась Танаеву чрезмерной. Новые лица появлялись здесь нечасто, но люди, уставившиеся на него, выглядели скорее испуганными, чем удивленными.

Если бы он не потратил почти полчаса на то, чтобы привести свой внешний вид в соответствие с нормальным человеческим обликом, полностью замаскировав остатки полупрозрачной кожи на лице, он мог бы неправильно истолковать испуг присутствующих в кают-компании людей. Но в коридоре было достаточно зеркал, и прежде чем войти, он лишний раз убедился, что выглядит вполне нормально.

Сидевшие за столами люди были одеты пестро, в поношенную, а порой и просто неряшливую одежду. На большинстве были спортивные костюмы, явно не соответствовавшие ситуации.

На любом корабле посещение кают-компании превращалось в небольшой праздник, эта традиция должна была соблюдаться и на станции. Космонавтам свойственно сохранять свои обычаи даже на Земле. Но обстановки праздника не ощущалась, лица людей выражали усталость и настороженность. Во всяком случае, радости его появление ни у кого не вызывало.

— Вы карантинный инспектор, с Земли? — наконец решился задать ему вопрос полноватый человек с широкими залысинами на лбу. — Но я не слышал звуков причаливания катера! Откуда вы взялись и кто вы такой? — На толстяке довольно нелепо смотрелась поношенная форма космонавта, с нашивками шкипера на рукаве. Он сидел за отдельным столиком, единственный из всех был в форме и, судя по всему, играл роль первой скрипки в этой пестрой компании.

Танаев почувствовал в тоне вопроса хорошо замаскированный страх и по-прежнему не мог понять его причины. Чтобы испугать такого человека, как этот шкипер, причина должна была быть достаточно серьезной.

— Моя фамилия Танаев. Глеб Танаев, навигатор второго класса, последнее место службы поисковик «Данко». Хотя вряд ли вам знакомо название моего корабля.

— Оно мне незнакомо, и это странно, я знал все корабли Федерального флота.

Танаеву не нравился самоуверенный тон шкипера, которым тот пытался замаскировать свой страх. Человек в подобном состоянии, бравируя перед присутствующими, способен на любые непредсказуемые поступки.

Видно было, что шкипер привык командовать и до сих пор держит в строгом подчинении своих бывших сослуживцев, разумеется, если здесь были его сослуживцы. Но в любом случае, по уставу карантинной станции, статус всех ее «пациентов» одинаков.

— Как я понимаю, вы, как и я, давно не были на Земле, — миролюбиво начал Танаев, стараясь разрядить обстановку. — Возможно, мой корабль построили после того, как вы улетели. Хотя странно, что вы ничего не знаете о нашей экспедиции. «Данко» открыл энтропийную планету со следами древней цивилизации, и об этом наверняка сообщали все информационные агентства. К тому же в энциклопедии...

— Здесь нет книг и нет информатория. Вы еще плохо представляете, куда попали.

— Так просветите меня. И для начала неплохо было бы узнать, как вас зовут, мою фамилию вы уже слышали.

— Шкипер Алиев. Капитан звездолета «Интерстар».

— Вот оно что... Первая звездная экспедиция. После того, как ваш корабль не вернулся в положенный срок, полеты надолго прекратили — до тех пор, пока не был изобретен пространственный двигатель. Но ведь с тех пор прошло...