– Прикрываю глаза перед зовиломКсансибара, - сказал он.

Торн прикрыл ладонями свои глаза, отвечая на салют.

– Вот и все, - сказал Мирадон. - А теперь, поскольку ты настаиваешь на том, чтобы так скоро покинуть нас, Лал-Вак проводит тебя на крышу. Я тоже скоро приду туда, чтобы проститься с тобой.

Торн и Лал-Вак покинули приемную залу и двинулись вверх по лестнице, ведущей на, крышу.

– Скажи мне, Лал-Вак, - начал Торн, - каково значение этого покрова? И что такое «зовил»?

– Зовил, - отвечал ученый, - это сын вила, как зорад - сын рада. Этот покров и церемония, которая к нему прилагалась, сделали тебя принцем императорского дома Ксансибара.

– Кажется, я получил все, о чем мог мечтать на этой планете, - мрачно пробормотал Торн, - кроме того, чего я желал бы более всего.

– Полагаю, ты имеешь в виду Нэву? - отозвался Лал-Вак. - Не думай, что она потеряна для тебя раз и навсегда. Знаешь, женщинам ведь свойственно менять свои решения.

На крыше дворца Торна ожидал большой флаер. Вокруг него стояли высшие чиновники Ксансибара.

Над верхней ступенькой лестницы появилась золотая львиная грива вила Мирадона. Когда вил ступил на крышу, все придворные отсалютовали своему повелителю. Вил подошел к Торну и положил ему на плечи свои большие ладони.

– Прощай, сын мой, - сказал он, - и береги то, что я доверил тебе.

Торну почудилось, что при этих словах голос вила дрогнул и глаза подозрительно блеснули.

– Прощайте, ваше величество, - отвечал землянин.

Торн прошел в кабину флаера вместе с пилотом и Ворцем и закрыл за собой дверь. Затем он оглянулся, чтобы выбрать себе место, и вскрикнул от изумления.

В кресле у окна сидела Нэва в изумительно красивом одеянии ярко-синего цвета, с золотым шитьем. Она улыбнулась Торну. Землянин бросился к девушке и наклонился к ней.

– Ты!… - воскликнул он. - Я не верю собственным глазам!

– Лал-Вак принес мне твое письмо, - отвечала она. - И когда я прочла его, то решила простить тебя.

– Но… но как ты оказалась здесь, во флаере, да еще в одеждах королевских цветов?

– Потому что я единственная дочь вила Мирадона и, как никто другой, имею право носить эти цвета.

– А как же Тэйна?

– Тэйна, - отвечала Нэва, - дочь Иринц-Тела. Вил Ми-радон, мой отец, отправляясь в изгнание, хотел обеспечить мою безопасность и дать мне все привилегии, что были моими по праву рождения. Поэтому он поменял меня с Тэйной, когда мы были еще совсем маленькими. Тэйна об этом еще не знает, а я узнала правду только пять дней назад.

Торн смотрел на нее и дивился тому, что был так слеп, не заметив прежде разительного сходства между этой девушкой и золотоволосым вилом.

– Значит, его величество, твой отец, знает, что ты улетела со мной?

– Конечно. Зачем же еще он бы совершил церемонию, которая сделала тебя зовилом Ксансибара?

– Понятия не имею зачем.

– Да потому что, глупый, он мог сделать тебя принцем своего дома, только сделав моим мужем! Другого-то способа нет.

И тут-то наконец Торн понял все. Он заключил Нэву в объятия и отыскал губами ее покорные губы.

– Нэва, любовь моя! - прошептал он. - Неужели ты и вправду моя жена?

– До самой смерти, да поможет тебе Дэза! - лукаво отвечала она.

Но ее чудесные глаза сияли при этом как звезды, и невозможно было не понять, что означает это сияние.

 Глава 1 

Мощный автомобиль мчался вверх по горной дороге, и Джерри Морган гадал, какой прием ожидает его в конце этого путешествия. Не выставит ли его за дверь дядя, этот загадочный и эксцентричный человек, который жил отшельником в этих горах и которого племяннику никогда не дозволялось навещать?

Лишь доехав до верхней границы горного леса, Джерри заметил бревенчатый дом, прилепившийся к отвесной скале, которая высилась над ним шероховатой безлесной стеной. Джерри остановил машину у бревенчатого крыльца, прижавшись к обочине, чтобы не загородить дорогу. Вокруг не было ни единой живой души - никто не вышел ему навстречу, когда он, громко хлопнув дверцей машины, поднялся по ступенькам на веранду; никто не отозвался на стук - дверь сама распахнулась от толчка, и Джерри вошел в дом.

Он оказался в просторной гостиной, выстроенной и обставленной в духе первопроходцев. На стенах висели охотничьи трофеи. Хотя на этой высоте было холодно, в камине оказались только седые остывшие угли вперемешку с угольной крошкой. У Джерри было ощущение, что в этом доме уже давно никто не живет.

Он обошел дом, утверждаясь в этом своем первом впечатлении. В кухне на пустых полках стояло лишь несколько кастрюль и тарелки. Съестного не было ни крошки, и на всем, даже на кухонной раковине, лежал тонкий слой непотревоженной пыли.

Озадаченный, Джерри вернулся в гостиную и уселся возле холодного камина, на диванчике из березы. Ясно было одно: хотя формально дом принадлежал его дяде, на самом деле доктор Ричард Морган здесь не живет. Тогда где же? Насколько понял Джерри, во всей округе нет ни одного дома, кроме этого.

Так он сидел, ломая голову над всеми этими загадками, когда услышал стук открывшейся двери и, повернувшись, увидел своего дядю.

Как и племянник, доктор Ричард Морган был высоким и крепко сложенным. Его волосы и бороду хоть и тронула седина, но все же они были такими же агатово-черными, как у Джерри, и, хотя доктор не был похож на военного, от всей его фигуры веяло властностью. Его высокий выпуклый лоб нависал над мохнатыми бровями, сросшимися над орлиным носом. Он носил острую, тщательно подстриженную бородку «а-ля Ван Дейк».

– Рад видеть тебя, Джерри, - прогудел доктор своим звучным басом. - Я ждал тебя.

Джерри изумленно воззрился на дядю и пожал протянутую ему руку.

– Ждали меня? Но я же никому ни слова… Я хотел устроить вам сюрприз. Это уж похоже на телепатию!

– Быть может, ты ближе к истине, чем полагаешь, - заметил доктор, усаживаясь.

Джерри мысленно отбросил эту непонятную реплику, подыскивая слова, в которые лучше всего было облечь свой рассказ.

– Дядя Ричард, - начал он, - боюсь, тебе не очень придется по душе то, что я должен тебе рассказать. Я опозорен…

– Я все знаю, Джерри, - мягко прервал его доктор и дальше описал во всех подробностях тот неприятный случай, который собирался поведать ему молодой человек. Закончил он словами: - Ты знал, что полковник никогда не поверит истории о том, как тебя «подставили» в духе мелодрамы прошлого века, и не нашел иного выхода, кроме отставки. Чего ты не знал - что все это устроил не твой соперник лейтенант Трэси, а сама Элейн.

– Но, дядя, это невозможно!…

– Подумай, Джерри. Говорил ли ты кому-либо, кроме Элейн, что не собираешься возвращаться прямо в казармы, как обычно, а по дороге зайдешь в городскую аптеку? Кто-то должен был знать, что именно этим вечером, в определенное время, ты будешь в городе, чтобы его план увенчался успехом. В другом месте это не сработало, хотя могло случиться и позже. А лейтенант Трэси тем вечером был на маневрах и никак не мог быть посвящен в этот замысел. Собственно, он ничего и не знал об этом.

– Значит, я ошибся в обоих - и в Трэси, и в Элейн…

– Ну, положим, в случае с Трэси ты не так уж и ошибся. Просто он не сделал бы этого именно таким образом. Понимаешь, он не мог просчитать реакцию полковника так точно и безошибочно, как дочь полковника. Но довольно о них, мой мальчик. Эти двое - одного поля ягоды и вполне достойны друг друга… А теперь - поверишь ли ты мне, если я скажу, что знаю все, что ты делал с тех пор?… Отлично. - Он поднялся. - Ты уже догадался, что я не живу здесь, - этот дом лишь маскировка, предназначенная для того, чтобы местные жители не совали свой нос в мои дела. Иди за мной.

Они прошли через кухню и оттуда по лестнице спустились в гараж. В дальней стене гаража ярусами тянулись полки. Доктор сунул руку за полку, что-то нажал - и весь ярус отошел от стены, открыв темный высеченный в скале коридор, который уводил в глубь горы.