Сегодня после занятий в школе Кэтрин репетировала с оркестром и задержалась. Домой она пришла поздно. Ужинали молча, обмениваясь незначительными фразами. Все слишком устали, чтобы тратить силы на разговоры. Поужинав, Джек пошел к себе в кабинет, а Мэтти — в свою комнату играть на кларнете. Кэтрин осталась в кухне одна.

Поднявшись по лестнице наверх, она остановилась на пороге кабинета. Прислонившись к косяку двери, женщина отпила из бокала с вином, который принесла с собой. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями, облечь в слова раздражение и обиду, которые обуревали ее.

«Я слишком много выпила», — подумала Кэтрин.

Джек взглянул на жену. На его лице появилось выражение легкого удивления.

Сегодня на нем была фланелевая рубашка и джинсы. За последнее время он прибавил в весе, набрав лишние десять фунтов.

Что с тобой происходит? — спросила Кэтрин мужа.

О чем ты? — не понял он.

Ты возвращаешься после пятидневного отсутствия, молчишь, как рыба, во время ужина, не обращаешь внимания на Мэтти, а затем уходишь, оставив меня одну с горой грязной посуды.

Горячность жены удивила Джека. Впрочем, и сама Кэтрин не ожидала от себя такого всплеска эмоций. Джек растерянно заморгал, но потом его внимание вновь привлекло всплывшее на экране компьютера окно.

Даже сейчас ты не слушаешь меня, — закипала его жена. — Что интересного ты увидел в своем чертовом компьютере?

Убрав руки от клавиатуры, Джек положил их на подлокотники кресла.

Чего ты завелась? — спросил он.

Что происходит с нашими отношениями?

Что-то не в порядке?

Да, не в порядке. — Кэтрин снова отхлебнула из бокала. — Ты витаешь где-то в облаках. Когда-то ты был… я не знаю… романтичным… нежным… предупредительным… Ты все время делал мне комплименты. Я уже забыла, когда ты в последний раз говорил мне, что я красивая.

Ее губы дрожали. Кэтрин отвела глаза. У нее в ушах звучал голос матери, истерически вопящей из спальни в доме бабушки Джулии: жалобный голос, умоляющий мужа сказать ей, что она красивая.

«Неужели старые воспоминания хранились столько лет, чтобы всплыть на поверхность в подходящее время? — думала Кэтрин. — Дурной пример заразителен».

Ее плечи вздрогнули, но она справилась с собой. Вот уже много месяцев, как Джек почти не обращал на нее внимания, казался далеким, погруженным в собственные мысли. До поры до времени это не особенно беспокоило Кэтрин, но всему есть предел.

Боже правый! — повышая голос до крика, продолжала она. — Мы уже почти полгода нигде не были. Все время ты только тем и занят, что сидишь перед этим дурацким компьютером — работаешь, играешь, клацаешь мышкой…

Джек откинулся на спинку кресла.

Какой же реакции на ее слова она ожидала? Что должен ответить муж жене, обвинившей его в том, что он давно не называл ее красивой? Сослаться на свою проклятую забывчивость? Сказать, что он считает ее обворожительной, но только не говорит ей об этом? Воскликнуть, что сейчас она кажется ему особенно прекрасной?

Кэтрин отлично понимала, что как бы ни были справедливы ее слова, спокойного разговора уже не получится. Слово — не воробей, вылетит — не воротишь. Сейчас будет жарко…

Иди к черту, — вставая со своего кресла, сказал Джек.

Кэтрин передернуло. Мысль, что Мэтти может услышать их ссору, резанула ее острым ножом. Минуту назад, когда она сама изливала на мужа потоки праведного гнева, такое даже не могло прийти ей в голову.

Потише, — попросила она Джека.

Муж подбоченился. Его лицо покраснело. Он часто краснел, когда сердился, но никогда не давал воли кулакам.

Джек грязно выругался, сохраняя, однако, контроль над своими эмоциями.

Я работаю по пять суток без отдыха. Я приезжаю домой, чтобы отдохнуть и выспаться. Сюда я пришел на минуточку, поиграть на компьютере, расслабиться, а ты, не успел я усесться, врываешься в комнату с беспочвенными обвинениями и жалобами.

Ты приезжаешь домой только затем, чтобы выспаться? — не веря своим ушам, спросила Кэтрин.

Не утрируй мои слова.

Я говорю не только о сегодняшнем вечере. Ты уже много месяцев не обращаешь на меня никакого внимания.

Месяцев? — переспросил Джек.

Да, месяцев.

И что же особенного произошло за все эти месяцы?

У меня сложилось впечатление, что компьютер тебе дороже, чем я.

Выругавшись еще раз, муж, проскользнув мимо нее, выскочил из комнаты. Кэтрин услышала, как заскрипели ступени под его ногами. Открылась дверца холодильника. Чмокнула, открываясь, жестяная пивная банка.

Когда женщина спустилась в кухню, ее муж уже допил пиво. Пустая банка звякнула, ударившись о кухонный стол. Джек отвернулся от Кэтрин и уставился в окно.

Она внимательно рассматривала его повернутую в профиль голову. Как она любила это мужественное лицо! Кадык Джека угрожающе ходил вверх-вниз. Кэтрин испытала предательское желание сдаться, подойти к любимому мужчине, нежно обнять его и попросить прощения, но вовремя вспомнила о недавнем унижении. Раскаяние быстро уступило место негодованию.

Ты больше не разговариваешь со мной, — обиженно сказала Кэтрин. — Ты стал каким-то чужим.

Джек играл желваками. Его челюсть подалась немного вперед, так, что стали видны крепко стиснутые зубы. Пустая банка из-под пива звякнула о нагроможденную в раковине грязную посуду.

Ты хочешь, чтобы я ушел? — глядя ей прямо в глаза, спросил Джек.

Ушел? — переспросила его жена.

Да. Ты хочешь развестись со мной?

Нет. Не хочу! — выпалила ошарашенная Кэтрин. — О чем ты говоришь? Ты что, рехнулся?

Это я-то рехнулся?

Да. Ты! Я всего лишь сказала, что ты слишком много времени уделяешь своему чертовому компьютеру…

Это я-то рехнулся?! — выкрикнул Джек.

Сорвавшись с места, он пулей пронесся мимо жены.

Кэтрин попыталась остановить его, но муж с силой оттолкнул ее руку. Она осталась в кухне одна.

Загромыхали шаги Джека по лестнице. Хлопнула дверь его кабинета. С глухим шумом посыпались на пол предметы, сбрасываемые со стола. Щелкнул вырванный из гнезда провод.

«Он уходит из дому и забирает компьютер с собой», — пронеслось в голове у Кэтрин.

В следующую секунду она с ужасом увидела, как монитор кубарем катится по лестнице и разбивается о стену. Экран взорвался оглушительным хлопком, осыпав все вокруг маленькими осколками дымчатого стекла. В воздух поднялось облако сероватой штукатурки. От чудовищного по силе удара в стене образовалась большая вмятина.

Кэтрин издала приглушенный стон. Все зашло слишком далеко. Ее жалобы лишь довели Джека до белого каления.

«А как же Мэтти!»

Перешагнув через разбитый монитор, женщина взбежала по лестнице наверх.

Одетая в пижаму дочь вынырнула из полумрака коридора.

Что случилось? — спросила она, хотя Кэтрин прекрасно понимала, что Мэтти и так в курсе происходящего.

На лице Джека застыло раскаяние, последовавшее за вспышкой гнева и безумным, по-детски глупым поступком.

Мэтти, — сказала Кэтрин, — папа уронил компьютер с лестницы. Ничего. Все в порядке.

Одиннадцатилетняя девочка одарила своих родителей убийственным взглядом, но было видно, что негодование борется в ее душе со страхом.

Повернувшись к Мэтти лицом, Джек заключил ее в свои объятия.

«Этим все сказано, — глядя на мужа и дочь, думала Кэтрин. — Лучше не притворяться, что ничего не произошло, что все в полном порядке».

Высвободив руку, Джек обнял жену за талию и притянул ее к себе.

Так они и стояли, обнимая друг друга, целуя друг друга, извиняясь друг перед другом… А затем, высвободившись из объятий, смеялись сквозь слезы и шмыгали сопливыми носами.

А где гигиенические салфетки? — спросила Мэтти.

А ночью Кэтрин и Джек занимались любовью с таким жаром, какого они не знали уже давно. Они кричали и стонали, крепко сжимая друг друга в объятиях, царапая спины. Бедра стискивались в спазмах наслаждения. Слова любви смешивались с воплями радости.