Нахмурившись, Керк быстро просматривал записи в календаре.

— И вы будете делать съемки на каждом рождественском базаре? — спросил он.

— Вряд ли мы будем записывать все диалоги Вирджинии с претендентами, но нам придется побывать на всех базарах.

— А не слишком ли насыщенная программа?

Большинство родителей трепетало бы от радости, в который раз отметила про себя Аманда. Кто поверит, что нашелся один, кто совершенно спокойно отнесся к тому, что его любимица будет сниматься в телепередаче?..

— Может, посмотрим, как все пройдет завтра, а потом будем строить дальнейшие планы? — Аманда нисколько не сомневалась, что Керк, как и каждый человек, поддастся очарованию телевидения.

— Что ж, хорошо, увидимся завтра, — прощаясь, Керк пожал ей руку.

— Западный вход, в три часа, — напомнила Аманда, поймав себя на мысли, что она будет с нетерпением ждать этой встречи.

— Ошибки быть не может, я точно сказала ему: западный вход, в три часа. — Аманда снова взглянула на часы, ее жест повторили и члены съемочной группы.

— Уже десять минут четвертого. Не пора ли начинать? — Оператор Рон взялся за камеру.

Закусив губу, Аманда кивнула.

— Поснимай базар — потом используем для резервных вставок. Может, между делом заметишь мужчину с маленькой светловолосой девочкой. Не исключено, что они ждут нас у домика Санта-Клауса.

Аманда осмотрела стоянку машин — нельзя сказать, что она была переполнена. В этой части города движение было не таким оживленным, как в центре.

А вдруг она пропустила их? Аманда не знала, как ей быть: продолжать ждать у входа или пойти позвонить в студию? Что, если там ее ждало сообщение от Керка?

Опустив руку в карман брюк, она нащупала и с силой сжала в руке гладкий овальный камешек с углублением в серединке. Камешек, спасающий от волнения. Одно из двух: или играть камешком, или кусать ногти. А ведь она столько времени пыталась преодолеть эту вредную привычку! Вот у Марии Альварес были всегда ухоженные, чудесные ногти…

Можно, конечно, носить накладные ногти. Но какой смысл, если она не в силах бороться с собой! Бегать же каждый день к маникюрше ей не удалось бы.

Еще и еще раз осматривая стоянку, Аманда терла большим пальцем камешек. В левом кармане лежал точно такой же, но в левой руке была папка с зажимом — это не давало поднести пальцы ко рту.

Да где же они? Было уже двадцать минут четвертого. Камешек нагрелся у нее в руке. Выносить это ничегонеделанье она больше не могла.

Резко повернувшись, Аманда направилась к центру базара, где под стеклянным куполом высилась нарядная рождественская елка. Вокруг стояли скамейки. Она села так, чтобы видеть и западный вход, и домик Санта-Клауса, находившийся в северной части ярмарки.

Рон уже собрал толпу любопытных, хотя еще не успел подготовить всю аппаратуру к съемке.

Из репродукторов звучала рождественская музыка. Прислушавшись внимательнее, Аманда уловила разнообразные мотивы, доносившиеся из частных магазинчиков. Прямо соревнование рождественских гимнов, и притом нешуточное. Уже не говоря об электрических колокольчиках, вызванивавших все те же вечные, неменяющиеся праздничные мелодии.

Аманда ненавидела Рождество. О нет — не сам религиозный праздник. И раздражала ее даже не коммерциализация этого праздника: ну да, магазины старались заработать — как же иначе? Злило Аманду вот что: всеобщее яростное, до смешного, стремление к «гигантизму». Больше огней, больше украшений, больше всяких мероприятий, больше специальных телепрограмм. Больше давать — больше получать…

Это ужасно, думала Аманда, жаждать все большего совершенства. Истинного совершенства было невозможно достичь — каждый год люди ожидали еще большего. Людям постоянно чего-то не хватало.

Рождество Аманде казалось похожим на огромный воздушный шар, который непрестанно надувают. В конце концов он лопнет.

Для Аманды он уже лопнул — когда ей исполнилось двадцать два года. То было последнее Рождество ее замужества.

Даже сейчас, спустя девять лет, при одном воспоминании об этом она не могла не прийти в отчаяние и закрыла лицо руками.

Глупая. Наивная. Упрямая. Такая юная… Я достаточно взрослая, чтобы совершать собственные ошибки!

Аманда вздрогнула, вспомнив свои юношеские заблуждения. Свои чудовищные ошибки. И слова родителей позднее: «Не говори, что мы тебя не предупреждали».

Предупреждали.

Просто она никого не слушала. Она была влюблена. Никто и никогда не любил так, как она. У ее мужа даже имя было особенным: Трентон Уитфилд Баррингтон III. А ее звали тогда: Аманда Баррингтон. Звучало внушительно.

Она отняла руки от лица. Наступает Рождество, и вместе с ним приходят воспоминания.

Здесь, на базаре, от них было трудно избавиться. Она старалась отвлечься, но то и дело взгляд ее натыкался на маленький ювелирный магазинчик. В его витрине лежали красивые украшения из золота, а среди них — обручальные кольца. Сколько же нужно людям этих украшений, хотелось бы знать?

Вздохнув, она взглянула на западный вход, потом — на домик Санта-Клауса. Ничего нового. Посмотрев на часы, Аманда отметила, что мистер Макэнери и его дочка опаздывали уже на целых тридцать пять минут.

У нее были очень точные часы. Аманда сделала себе самой когда-то подарок. В память о потерянных годах.

Народу на ярмарке тем временем прибавилось. Кое-кто просто гулял, разглядывая витрины. Но большинство вышагивали от магазина к магазину, несомненно перебирая в уме составленные заранее списки покупок. А возможно — в поисках того единственного, самого лучшего подарка, какой искала и она давно прошедшим декабрьским днем.

Им едва хватало на жизнь. В продолжение ее раннего и короткого замужества они с трудом сводили концы с концами. Не успели завянуть цветы после дорогой свадьбы, а друзья Аманды по колледжу — вернуться к привычным занятиям, как она перебралась в маленькую меблированную квартирку, где и начались будни.

Замужество не имело ничего общего с романтической мечтой, а ведь Аманде грезилось когда-то, что оно будет таким красивым… Распрощавшись с семьей и друзьями, она переехала в другую часть страны. Зарплаты рядового клерка — зарплаты Аманды — едва хватало на еду и жилье. Очень скоро Аманда узнала, как тяжело достается каждый заработанный доллар.

Ее муж был далек от всего этого. Трентон Уитфилд Баррингтон III не привык экономить. Честно говоря, Аманда — тоже, и их свадебные деньги были быстро и бестолково истрачены.

Тогда Трентон устроился на работу на неполный рабочий день. Так прошел один семестр, и Аманда поняла, что его учеба растянется на годы. Если бы ему удавалось справляться со всем сразу, их борьба за выживание закончилась бы быстрее. Убеждая себя, что она работает на их будущее, Аманда устроилась еще на одну работу — и все для того, чтобы Трентон смог спокойно закончить учебу.

Какая же она была глупая. Аманда встала со скамейки. Ужасно глупая. Медленно бродя вокруг елки, Аманда в задумчивости наблюдала за покупателями. Несмотря на конец года, в Хьюстоне еще не было сильных морозов, и магазинам пришлось снизить цены на зимнюю одежду, чтобы оживить торговлю. Манекены, стоявшие в свитерах среди блесток искусственного снега, должны были создать атмосферу Рождества.

Последнее Рождество ее замужества было совсем другим. Снег был настоящим. Все остальное — фальшивым.

Аманда быстрее зашагала вокруг елки. С того ужасного Рождества она старалась не ходить на праздничные ярмарки — все здесь наводило на грустные размышления. Обычно накануне Рождества Аманда, запасшись кипой каталогов, надежно укрывалась дома.

Она вполголоса чертыхнулась. Что могло случиться с Вирджинией и ее отцом? Они опаздывали, наверное, уже минут на сорок пять. Ей не хотелось лишний раз смотреть на часы, которые снова и снова напоминали ей о том, что случилось в то далекое Рождество.

Да куда же они могли запропаститься? Пересиливая себя, Аманда взглянула на часы. Макэнери опаздывали на пятьдесят три минуты, отметила она с грустью. Но разве не сама она устроила себе эту меланхоличную встречу с печальными воспоминаниями?