– Эти люди сами нам пишут. Где-то к концу ноября мы даем рекламу и просим желающих принять участие в нашем шоу в День влюбленных и написать, как они собираются делать предложение своим избранницам.

– И много желающих?

– Не поверишь, но более ста человек присылают письма, фотографии и факсы, причем главным образом – мужчины.

– Ой ли? А тебе не кажется, что этих мужчин подбивают их подруги?

– Таких претендентов мы отсеиваем во время предварительных собеседований, ведь зрителям нравятся те, которые решили сделать своим возлюбленным сюрприз.

Тони все же не верилось, что среди мужчин много таких, кто знает о существовании передачи «Хартсон и Флауэрс». Но он не рискнул сказать об этом Алисии, потому что по ее тону понял, что она все еще раздражена.

– Вряд ли это такой уж сюрприз. Да и мало кто рискнет делать предложение перед камерой.

– Представь себе, не так уж и мало. К тому же у Джорджии шестое чувство на эти дела. Бывало, побеседует с некоторыми парами, а потом говорит: «Эти двое и до Рождества не дотянут, разбегутся в разные стороны». А иногда пары просто не могут дождаться Валентинова дня, тем более что Рождество считается самым подходящим временем для обмена кольцами.

Оказывается, когда она не озвучивает этот дурацкий веселенький телевизионный текст, с ней вполне можно разговаривать, подумал Тони. Хотя все же чувствуется, что эта манера общения где-то подспудно бурлит и пузырится, как шампанское под пробкой.

– Оттого вы и держите про запас столько пар?

– Надо бы даже больше, – призналась Алисия, – но нечестно заставлять людей ждать только потому, что их, возможно, включат в передачу.

– Если Джорджия так хорошо умеет отбирать пары, зачем же столько запасных?

Выходит, подумал Тони, процент отсева велик, а деньги затрачены немалые. Последнее обстоятельство всегда вызывало у него головную боль.

– Мы же имеем дело с людьми. – Алисия старалась быть терпеливой. – Для нас это телевидение, а для них – жизнь. Им плевать на наш рейтинг. Они ведь не профессионалы. Ты когда-нибудь делал предложение женщине?

Вопрос застал его врасплох. Она собирается обсуждать его личную жизнь? Да нет, просто спросила. И он ответит так же непринужденно.

– Нет, никогда.

Алисия пожала плечами и вытянула ноги. Вчера он обратил внимание на них. Сегодня они выглядели так же привлекательно. Чтобы не видеть ее ног, Тони снова уставился на дорогу.

– Я просто хотела спросить, нервничал ли ты... ну, в школе... ты, наверно, смущался, когда приглашал девочку на свидание. Так вот, представь себе, как ты будешь делать предложение любимой девушке перед камерой, зная, что миллионы зрителей следят за каждым твоим движением, – сказала Алисия и добавила: – Меня удивляет, что мы вообще находим людей, готовых пойти на такой отчаянный шаг.

– Ты говорила, что среди откликнувшихся попадаются и женщины.

– Редко. Девушки все еще мечтают, что однажды появится прекрасный принц, сделает предложение и они будут счастливы всю жизнь.

Голос Алисии смягчился, но вряд ли сама она это заметила.

Может быть, что-то вспомнила – или мечтает? Был ли у нее свой принц? Этого Тони не знал. Да он никогда и не интересовался ее личной жизнью. Между ними были чисто деловые отношения. И все же... Ему вдруг захотелось узнать.

– С тобой было именно так?

– Что? Что ты сказал?

Черт возьми! Не следовало спрашивать об этом.

– Я спросил о том, как тебе делали предложение.

– Мне еще никто не делал предложения. Но я уверена, что это будет самый романтический момент в моей жизни, – добавила Алисия, избавив Тони от необходимости как-то отвечать. – Потому что я полюблю только того, кто способен чувствовать так же, как я.

Она имеет в виду, что никого другого она не полюбит. Что всем она предпочтет длинноволосого голодранца с букетом роз.

Еще одна мечтательница, вроде его матери и сестры.

Странно, но Тони был разочарован. Алисия казалась ему довольно здравомыслящей женщиной, которая сумеет распознать человека, прикрывающего свои недостатки цветистыми фразами. Болтуна, который способен так охмурить жену, что та будет смотреть сквозь пальцы на его праздный образ жизни.

– Ты не устал? – спросила Алисия. – Исследования показывают, что водителям-дальнобойщикам следует отдыхать каждые два часа. Пассажирам тоже неплохо бы размяться. – Она показала на придорожную площадку отдыха.

Тони мог бы ехать и семь часов подряд, но остановился на площадке. Телевизионный автобус припарковался рядом. Алисия тут же выскочила из машины и начала потягиваться и приседать.

– Давай, Тони, – позвала она. – Подвигайся немного.

Телекоманда тоже высыпала из автобуса и стала делать гимнастику. Люди на площадке с интересом глазели на них и на надпись на автобусе.

Алисия подбежала к машине и, заглянув к Тони, приказала:

– Вылезай!

На сей раз Тони послушался. Это был, видимо, единственный способ заставить Алисию Хартсон замолчать.

– Хочешь, я сяду за руль? – предложила Алисия, кончив зарядку.

– Нет. Все в порядке, – ответил Тони, чувствуя, что и в самом деле немного размялся. – Хорошо, что мы сделали остановку.

– Господи, Тони, неужели это комплимент? – изумилась она.

– Вроде бы.

– Спасибо, – прощебетала она и села на свое место.

Тони почудилось, что за этим «спасибо» крылось что-то еще. Почему женщины никогда ничего не говорят прямо? На этом можно было бы сэкономить уйму времени.

Всю оставшуюся до Браунсвилла дорогу Тони говорил только о деле. Он расспрашивал Алисию о ценах, планировании и возможных накладках, не заботясь о том, обидится она или нет. Алисия отвечала за программу, но у него было право знать все детали шоу.

Похоже, Алисия и не обижалась. На все вопросы отвечала толково, и Тони понял, что она предусмотрела возможные трудности, а главное – знала, как с ними справиться.

Он искоса поглядел на профиль Алисии. Чем черт не шутит, может, им и вправду удастся избежать кровопролитных боев?

– Следующий поворот, – сказала Алисия, сверившись с картой и письменными инструкциями, что ей дал Рауль Гарза. Наконец они прибыли в Браунсвилл – городок на юге Техаса. Наконец!

Алисию измотал этот учиненный Тони допрос с пристрастием. Правда, и он выглядел уставшим. Она знала, что он вообще-то не слишком разговорчив. А тут забрасывал ее вопросами, и притом вовсе не праздными.

Она оценила его усилия и помогала, как могла, давая пространные ответы. Время от времени дискуссия прекращалась. Когда их мнения не совпадали, они, вместо того чтобы начать спорить, замолкали, отступая.

Было совершенно очевидно, что они не слишком симпатичны друг другу. Это неприятно, но не должно мешать делу.

– Прежде всего отправим команду в мотель. Мы можем спугнуть Лили Паттерсон, если она увидит наш автобус, и тогда сюрприза не получится. Мои ребята сделают все, как нужно. – Алисия открыла окно и махнула шоферу автобуса.

– А разве они знают, куда ехать?

Не заводись. Пока все идет нормально.

– Мы заказали номера заранее. Кроме того, у нас есть сотовые телефоны.

– Все время о них забываю. Впрочем, у меня его нет.

– Почему? – удивилась Алисия.

– Наверно, потому, что я либо дома, либо в офисе, либо в дороге.

Скучновато живет. Может быть, поэтому он никогда не говорит о своей личной жизни – ее просто нет.

Когда они свернули наконец на улицу, где жила Лили Паттерсон, Алисия пришла в ужас: улочка была страшно узкая, а вдоль нее вереницей стояли припаркованные машины.

Это был удар!

– Я удивлялся, где вы найдете цирк, – не скрывая иронии, заметил Тони. – А теперь мне интересно, что вы с ним будете делать.

– Цирк Рамонов обычно останавливается на зиму в Браунсвилле. Прежде чем сюда приехать, я в этом удостоверилась.

– Мистер Гарза хочет, чтобы циркачи прошествовали маршем мимо дома его невесты?

– Да.

– Думаю, надо с ним встретиться и спросить, хорошо ли он все продумал.