— Конечно уверена, — не колеблясь ответила медсестра, отступив настолько, что Форстер вынужден был отпустить ее руку, и Джейн тут ж почувствовала пустоту и одиночество. — Спокойной ночи, мистер Форстер.

С этими словами она быстро вышла из палаты.

— Доброе утро!

Джейн, светло улыбаясь, вошла в палату с полиэтиленовым пакетом в руке. Билл Форстер в элегантном сером костюме, прекрасно подогнанном к его широким плечам и узким бедрам, сидел рядом с Барби. Его дочь полулежала в кровати, укачивая куклу, завернутую в ее любимое драное одеяло.

— Джейн! — Билл поднялся, и в его ярко-зеленых глазах она прочла откровенную радость: оттого, что она пришла? Или оттого, что на ней не было формы? Вряд ли ему понравился простой свитер, узкие джинсы и распущенные волосы. На работе она всегда собирала их в аккуратный хвост.

Однако Джейн ошибалась. Все было иначе. Ему казалось, что каштановые волны густых волос несколько смягчают ее серьезное лицо, а насыщенно-красная помада и такой же яркий свитер оживляют девушку. Когда они встретились в первый раз, Джейн совсем не показалась ему красивой, но сейчас он понял, что в ней есть определенный шарм и утонченность.

Их глаза встретились, и Джейн залилась ярким румянцем. Он разве не ждал ее?

— Как Барби?

Она посмотрела на девочку.

Малышка взглянула на нее, и в больших бархатно-коричневых глазах промелькнула робкая улыбка. Барби узнала медсестру.

— Кажется, с ней все в порядке, — неуверенно ответил Билл. — Но она какая-то вялая. Только что приходила сестра Браун, чтобы осмотреть Барби, и сказала, что все хорошо. А доктор Грахам придет сегодня днем, чтобы решить, можно ли ее выписать.

Джейн наклонилась к ребенку.

— Видишь, Барби, — улыбнулась она, — я пришла навестить тебя как друг, а не как медсестра. — Она показала на свой красный свитер, на котором были вышиты забавные белые овечки. — И я не превращусь в медсестру до того, как настанет день. — Джейн пыталась объяснить так, чтобы ребенок смог ее понять. — Потом ты пойдешь домой… а я не могла отпустить тебя, не попрощавшись, согласна?

Пора прощаться… Почему же ей так грустно от этой мысли? Потому что она больше никогда не увидит Барби… или Билла Форстера? Напрасно она убеждала себя, что главная причина ее грусти — только Барби.

Заметив, что глаза девочки прикованы к ее полиэтиленовому пакету, она с ловкостью фокусника достала из него непонятное существо, сделанное из шерсти. Оно было желтое, с плоскими лапами, уморительной круглой мордашкой, черным носом и ушами, как у породистого спаниеля.

— Лупоглазик пришел повидаться с тобой, — сказала она, усаживая комичную зверушку на кровать Барби.

— Лупоглазик? — изумленно переспросил Билл Форстер.

— Я так его окрестила — Лупоглазик, — важно ответствовала Джейн. — Потому что он любит строить всем глазки. — Она слегка потрясла это чудо-юдо, оно послушно склонило голову набок, и его глазки-пуговицы сверкнули на солнце. — Видите? Он строит глазки.

Билл Форстер с детским любопытством рассматривал смешную игрушку. Но Джейн опять включила свой «аппарат сомнений»: это была заинтересованность… или презрение? Однако напряженность исчезла с лица Билла, и от вчерашних морщин не осталось и следа. Сегодня утром он выглядел куда более раскованным и общительным.

Джейн обернулась к Барби и ласково объяснила:

— Я сама связала Лупоглазика. Для другой девочки, которая тоже лежала в больнице, но… — Девушка запнулась. — Она была слишком больна, чтобы присматривать за ним. Поэтому он жил у меня дома и ждал другую маленькую девочку, такую нежную, особенную, как ты, к которой он мог бы, не стесняясь, приходить в гости. Потому что только особенные маленькие девочки могут дружить с Лупоглазиком. Он очень любит, когда его обнимают.

Она взяла сказочного Лупоглазика и потискала его.

— Видишь? Ему нравится. А ты хочешь обнять его? — спросила девушка, размышляя, что же о ее ребячьих выходках думает ироничный мистер Форстер.

К радости Джейн, малышка отложила куклу и протянула свои крошечные ручонки. Она отдала шерстяную игрушку и с радостью наблюдала, как девочка прижимает ее к груди.

— Мне кажется, ты ему полюбилась и он, наверное, хочет остаться здесь, с тобой.

— Он мне очень понравился.

Тихий, серебристый голосок Барби вызвал в душе Джейн материнское, щемящее чувство.

— Тогда он обязательно захочет поехать к тебе домой, если ты, конечно, возьмешь его. Он мечтает стать твоим любимым Лупоглазиком.

Девочка посмотрела на отца умоляющими глазами, молча прося его разрешения.

— Если Джейн говорит, что Лупоглазик твой, солнышко, то, конечно, можешь взять его. Только ты должна… обнимать его почаще… — Его губы дрогнули. Джейн не могла бы с уверенностью сказать, улыбается ли он или скрывает снисходительную иронию к ее стремлению завоевать любовь Барби. — Ты должна поблагодарить Джейн, радость моя.

Малышка перевела взгляд на девушку.

— Спасибо, — прошептала она.

— Я знаю, Лупоглазик будет счастлив с тобой, — сказала Джейн, стараясь не смотреть на Билла Форстера. — Если вы торопитесь на собрание, мистер Форстер, то можете спокойно ехать, я посижу с Барби, пока вы не вернетесь.

— Спасибо, Джейн.

Билл подошел и встал рядом с ней. От него исходила мощная жизненная сила, которую она всегда ощущала в его присутствии. Форстер был очень хорош: его серо-зеленые глаза лучились, будучи безукоризненно сложенным, Билл являл собой настоящего мужчину-атлета. Он разбудил в Джейн женщину, которая хотела его, только его. Это было сущее наваждение.

— Я очень ценю вашу заботу о Барби, — сказал красавец, не сводя с Джейн сияющих глаз. — Мисс, пообедайте со мной.

Тон был повелительный. Отказ категорически исключался.

Джейн не подала виду, что ее задело высокомерие Билла.

— Только не в больнице! Мы заслуживаем лучшего. — Кажется, он не слишком высокого мнения о скромной больничной столовой. — Мы поедим в каком-нибудь менее грустном заведении. Рядом с гаванью есть прекрасный ресторан. Там превосходно готовят.

Билл, кажется, уверен, что я никогда не обедала в приличном ресторане, — самолюбие Джейн было уязвлено.

— Большое спасибо, но у меня совсем другие планы, сэр, — ответила она подчеркнуто сухо.

— Не отказывайтесь, пожалуйста. — Он почти умолял ее. — Позвольте мне хоть так отблагодарить вас…

— Вы меня уже отблагодарили. — Ответ прозвучал резко. Сомнения не оставляли Джейн: он не искал ее общества, а просто галантно платил за услугу. — Даже если я изменю свои планы, то все равно не смогу появиться в ресторане в этом спортивном наряде!

Она смущенно оглядела свой свитер и джинсы.

— У вас достаточно времени, чтобы съездить домой переодеться, — возразил Форстер. — Я вернусь сюда к одиннадцати, может быть, пораньше. А к этому времени приедет Хильда, так что вы можете не торопясь заняться туалетом.

Джейн колебалась. А почему бы не согласиться? Не каждый день простой девчонке, вроде нее, выпадает случай пообедать в обществе миллионера. И больше таких чудес не предвидится, если она будет задирать нос и откажется.

И вновь сомнения, бесконечные «за» и «против». Миллионеры не ухаживают за какими-то там медсестрами. Они используют таких простушек, как Джейн Уилсон. А потом платят им — «широким» жестом вроде обеда в изысканном ресторане… Если бы у нее осталась хоть капля здравого смысла, она сразу же положила конец двусмысленным отношениям. Он уже не безразличен ей. И это становится опасным. Легкий флирт для таких суперменов, как Билл, приятное развлечение, и только, а ей может испортить жизнь. Что, если она потеряет голову и влюбится в него? Что тогда? Этого нельзя допустить! Для бедной Джейн Уилсон не существует ни любви, ни брака, ни детей. Она никогда не должна забывать о том страшном уроке, который преподнесла ей судьба.

— Нет… я не могу, и больше не настаивайте, мистер Форстер, — твердо сказала Джейн.