Бриджет разложила жаркое по тарелкам. Они сели за стол, разговаривали, смеялись и обменивались долгими взглядами, которые только намекали на их чувства, но чувства вырывались наружу, как бы решительно они их ни подавляли.

Неожиданно раздался телефонный звонок, громкая трель, ворвавшаяся в беззаботное течение их беседы. Это были родители Молли. Они звонили, чтобы узнать, все ли в порядке. Он уверил их, что все в порядке, но должен был сказать, что у Макса ветрянка. Они встревожились, сказали, что приедут завтра, чтобы помочь Джошу ухаживать за ним.

Он отказывался от их помощи, говорил, что все под контролем, но они настаивали и сказали, что прилетят первым же самолетом из Скотдейла, возьмут в аэропорту машину и приедут убедиться в том, что с их внуком все в порядке. Джош положил трубку и вернулся к столу. К еде он больше не притронулся. Реальность разрушила иллюзию — иллюзию о том, что это дом Бриджет.

— Это были… — начал было он.

— Я поняла, — отозвалась она.

— Я не мог запретить им приехать.

— Разумеется.

— Я сказал им, что с ним все в порядке, но они волнуются. Он их единственный внук.

— Я все понимаю, — сказала она. — В любом случае я тебе уже больше не нужна.

Он смотрел, как она поднялась, подошла к плите, чтобы накрыть кастрюлю. Ему хотелось крикнуть ей, что она нужна ему как никогда. Но он заставил себя сказать другое.

— Бриджет, — начал он хрипло, — как я могу отблагодарить тебя за то, что ты сделала? Ты спасла мне жизнь, ты словно послана Богом. Не уезжай сегодня. Останься. Максу будет не хватать тебя, когда он проснется завтра утром. — Мне будет тебя не хватать, говорил голос внутри его. Не уезжай. Ты не можешь уехать.

Она повернулась и посмотрела на него. Ему показалось, что она прочитала его невысказанные мысли.

— Мне тоже будет его не хватать.

А как же я, будет ли тебе не хватать меня?

— Скажи Максу, что я приеду навестить его… — Она взяла свою сумочку и вышла за дверь.

Джош проводил ее в темноте до машины.

— Я не хочу, чтобы ты уходила вот так. — Он в отчаянии запустил пальцы в свои густые волосы. — Я даже никак не отблагодарил тебя за то, что ты сделала.

— Нет, ты отблагодарил, — сказала она через окошко машины. — К тому же я получила удовольствие, помогая тебе. Хорошо провела время. Правда. — Она выдавила жалкую улыбку, но он мог поклясться, что в ее глазах были слезы.

Она включила двигатель.

— Подожди минуту, — сказал он, но она не дослушала его и, обдав облаком пыли, оставила стоять одного посреди дороги.

Родители Молли не отходили от Макса ни на шаг. Предупреждали малейшее его желание. Готовили его любимые лакомства, покупали каждый день новые игрушки и без устали читали его любимые книжки. Отмыли дом сверху донизу, готовили для Джоша, который был занят работой на ранчо отца и на своем собственном. Возвращаясь на закате дня, он чувствовал себя в своем доме гостем.

К концу недели Макс был бесповоротно избалован и, несмотря на сыпь, почти выздоровел. Настроение у него было мрачное, как и у Джоша: лошади не хотели его слушаться. Одна сбросила его, и он упал на бок. Не столько ушибся, сколько рассвирепел.

Когда он возвратился под вечер, усталый, с ноющим боком, Макс попросил его вернуть Бриджет.

«Где она? Почему она не приезжает меня навестить? — спросил Макс, почесывая живот. — Мне скучно». Он швырнул пластмассового солдатика через всю комнату. В постели он больше оставаться не желал, но, будучи на ногах, уставал уже через полчаса. Джош рвал на себе волосы. В буквальном смысле: он запускал пальцы в шевелюру и не останавливался, пока она не вставала дыбом. Он прекрасно понимал, что чувствует Макс. Ему тоже было скучно и тоже хотелось видеть Бриджет. Но ведь у него нет ветрянки, у него нет никакого оправдания для подобных чувств.

Его неродные родители уехали, а родные вернулись в город. Они были рядом, сменяя Джоша у кровати Макса, но и у них были дела, и в конце концов они снова остались одни — Макс и Джош. Наконец Джош сдался и позвонил Бриджет. В конце концов, было совершенно естественным дать ей знать о том, как чувствует себя Макс. Он набрал номер женщины, у которой Бриджет снимала комнату, и та пообещала, что постучит в ее дверь. После этого передал трубку Максу, а сам откинулся назад, не замечая, что в ожидании затаил дыхание. Наверняка ее нет. Наверняка уехала в Сан-Франциско.

Но она не уехала. Еще не уехала. Макс был в таком возбуждении от разговора с ней, что его лицо, покрытое красными точками, раскраснелось еще больше. Он говорил так громко, что его было слышно в кухне. Джош напрягся, чтобы разобрать вторую часть разговора, он еле сдерживался, чтобы не отнять у Макса трубку. Макс перечислил все подарки, которые получил от дедушки с бабушкой, все телепередачи, которые посмотрел, а потом попросил ее приехать навестить его.

— Я кое-что слепил из того теста, которое ты мне дала, — сказал он. — Я хочу показать тебе. Когда ты приедешь ко мне?

Джош подался вперед, чтобы расслышать ответ, но не смог ничего разобрать. Вопрос эхом отдавался в его голове. Когда ты приедешь ко мне? Когда, когда, когда? Прошла целая вечность, прежде чем Макс наконец передал ему трубку.

— Бриджет хочет поговорить с тобой, — сказал Макс.

— Привет, — сказала она.

Один звук ее голоса внес переполох в его старательно контролируемые чувства. Когда он думал, что все возвращается в привычное русло, когда выздоровел Макс, уехали родители Молли, а его собственные вернулись, что-то заставило его позвонить ей. У него не было необходимости звонить ей — у него была настоятельная потребность позвонить ей. И Макс был только предлогом для звонка.

— Мне не хватало тебя, — выпалил он. Да что же с ним? Почему он не отрепетировал разговора, прежде чем позвонить? — Кажется, прошло так много времени. Мне… нам обоим хотелось бы тебя увидеть. Если у тебя есть немного времени, конечно. Моя мать приезжала только что. Оставила нам поесть.

Тут Макс, который до этого прыгал от возбуждения на своем матрасе, вырвал у Джоша трубку.

— Жареный цыпленок, — прокричал он в трубку. — И салат с картофелем. И пудинг из тапиоки. Она приготовила это для меня. Но я с тобой поделюсь.

Когда Джош наконец снова завладел трубкой, она смеялась.

— Ты уверен, что мне стоит приехать? — спросила она.

— Не просто стоит, — сказал он. — Ты обязана приехать.

Всю дорогу до ранчо Бриджет спорила сама с собой. Говорила себе, что едет навестить Макса. Ребенок болен и нуждается в ней. Но это было правдой лишь отчасти, потому что она сама нуждалась в нем, она беспокоилась о нем, хотела узнать, как он себя чувствует.

На ранчо она так естественно влилась в их жизнь, словно никуда не уезжала, словно была ее частью, хотя на самом деле она лишь проводила у них еще один день. Лепила вместе с Максом фигурки из теста, ела вместе с ними жареного цыпленка на ленч и совершенно забыла о том, о чем должна была помнить, пока Макс не пошел спать и она не осталась в кухне пить кофе наедине с Джошем.

— Твои родители довольны поездкой? — спросила Бриджет, заводя беседу на общие темы.

— Да, но что с ними было, когда они узнали, что Макс в это время болел…

— Какая была погода в Сан-Франциско? — спросила она.

— Был туман.

— Представляю. Знаешь, сколько лет я не могла надеть летом шорты? С тех пор, как была в лагере гёрл-скаутов. Мне кажется, у меня появляются веснушки. В моем-то возрасте.

Он отодвинулся вместе со своим стулом и оглядел ее с ног до головы. Она чувствовала, что его взгляд обжигает ее.

— На тебе они смотрятся очень хорошо.

— Что? — Ей потребовалось усилие, чтобы голос оставался спокойным, когда ее выводил из равновесия один лишь его взгляд. Она даже не смогла поднять свою чашку кофе из страха расплескать его на стол. — Шорты или веснушки?

— И то и другое, — заверил он, хищно улыбнувшись.