— Я не расстроена. — Ее голос слегка дрожал, когда она подняла сияющие глаза на него. — Я люблю тебя… всем сердцем.

Фред потянулся и удивительно нежно погладил ее по щеке.

— Ты не представляешь, каким счастливым сделало меня твое признание, — произнес он внезапно охрипшим голосом.

Мэб улыбнулась и почувствовала, что они приблизились к решающему моменту в их жизни.

— Что теперь мы будем делать? — прошептала она.

Фред тоже улыбнулся.

— Мы сейчас в очень уютной сельской гостинице. — Потом заговорил тише: — Я просто не понимаю, как мне удалось и пальцем не дотронуться до тебя все эти месяцы.

Нервы у Мэб не выдержали. Теперь она знала, что желает его, она хочет его так, как никогда ничего не желала в жизни.

Ей никогда не забыть той ночи… Как бы она ни пыталась похоронить воспоминания о ней в глубинах памяти, они продолжали беспокоить ее в самые, казалось бы, неподходящие моменты. Ее по-прежнему преследовали дурманящий запах вьющихся роз, заглядывавших в раскрытое окно, прохладное прикосновение льняных простыней к ее обнаженному телу, вкус поцелуев Фреда на губах, ощущение мощи его мускулистого тела, приникающего к ее мягкой, податливой плоти.

Его рот все более требовательно ласкал каждый дюйм ее стройного тела. Его действия выражали неприкрытую жажду обладать ею и все же, когда он взял ее, то сделал это с такой мягкой нежностью, что она чуть, было, не умерла от удовольствия и от любовных утех. Она ласково прижимала Фреда к себе, любя его больше, нежели это казалось ей возможным.

— Никогда не оставляй меня, — тихо прошептала она в темноту ночи, когда, удовлетворенные, они засыпали в объятиях друг друга.

Шли недели за неделями, их любовная связь становилась все более крепкой.

— Я думаю, Фред скоро сделает тебе предложение, — однажды беспечно заявила Агата.

— Не знаю, — пожала плечами Мэб.

До этого они ни разу не обсуждали свои планы на будущее. Страшно было даже заикаться об этом.

— Я заметила, как он смотрит на тебя, — уверенно заявила сестра. — Любовь и страсть словно бы витают в воздухе над вами.

Мэйбл только посмеялась. Она не хотела испытывать судьбу и быть слишком самонадеянной, но тоже ощущала, что все закончится серьезным объяснением между ней и Фредом. Мэб уже решила, что он именно тот мужчина, с которым она хотела бы связать свою судьбу. Ей было наплевать, где они будут жить — в Англии или в Штатах. Она была готова последовать за Фредом хоть на край света.

Вспомнив на мгновение о пережитом чувстве, Мэб беспокойно заерзала на шелковой простыне. Она больше не желала думать о прошлом. Не хотела вспоминать, как страстно Фред тогда занимался с ней любовью. Мэб никогда не простит его обман, его двуличие.

Тогда она и представить себе не могла, что Фред уже был обручен. Когда она узнала об этом, ей стало невыносимо больно… Никто и никогда ее так бессовестно не обманывал. Примерно за две недели до отъезда Фреда в Штаты она совершенно случайно узнала о Джесси.

Они решили провести вечер вчетвером, но Фред неожиданно позвонил и сказал, что нездоров. Мэб была расстроена, но даже не подумала, что что-то не так. Когда сестра с Питером ушли, Мэб осталась одна и попыталась развлечься, сидя у телевизора, однако продолжала страдать от одиночества. Скоро Фред должен уехать в Штаты, и каждый свободный вечер для них просто бесценен.

В конце концов Мэйбл не выдержала и набрала номер его телефона в отеле. Она намеревалась спросить его, не сможет ли составить ему компанию.

Когда к телефону подошла женщина, Мэб подумала, что ее ошибочно соединили не с тем номером.

— Извините, я хотела бы поговорить с постояльцем из 402-й комнаты, — поспешно сказала она.

Мэб уже собиралась положить трубку, когда хрипловатый женский голос подтвердил:

— Да, это комната 402.

Удивленная, она некоторое время молчала, прежде чем произнесла напряженным голосом:

— Я бы хотела переговорить с Фредом.

— Он сейчас в душе, — беспечно сообщила женщина. — Я его невеста. Хотите, чтобы я передала ему, кто звонил?

Мэб словно окатили ледяной волной, и она с трудом собралась с духом, чтобы ответить охрипшим голосом:

— Нет, передавать ничего не нужно.

Положив трубку, она, совершенно убитая горем, долго сидела, не зная, что ей теперь делать.

До сих пор она считала себя безумно влюбленной во Фреда Гринвуда и верила тем словам, которые он шептал ей, когда они занимались любовью. Теперь же она почувствовала себя полной идиоткой, дешевкой, которой беспардонно попользовались.

Ни один мужчина никогда не заставлял ее так мучиться, не причинял такой душевной боли. Фред ее предал. Он казался ей таким искренним, таким любящим… Было невыносимо больно узнать, что он обманывал ее, что он уже обручен и собирался жениться на другой женщине.

Иронией судьбы было и то, что в тот же вечер сестра, вернувшись домой, объявила ей о своей помолвке с Питером.

— Он сделал мне предложение за обедом. — Лицо Агаты светилось счастьем. — Ты следующая на очереди, Мэб… Фред может сказать тебе об этом в любой момент.

— Не думаю, — сказала Мэб и мужественно улыбнулась, поцеловав сестру. — Но тебе я желаю счастья.

— О, я буду так же счастлива… как и ты.

У Мэйбл не хватило духу омрачить радость сестры своим печальным известием, поэтому она лишь пожала плечами.

— Знаешь, Агата, я не уверена, что Фред подходит мне, и я еще не готова к семейной жизни.

Сестра была поражена ее словами. Первыми из целой завесы лжи, за которой ей придется скрывать подлинные отношения с Фредом.

Кроме желания сохранить достоинство, ею руководили и другие мотивы. Мэйбл не хотела разочаровывать Агату, ведь Фред скоро станет ее шурином и какой смысл заранее осложнять их взаимоотношения?

Естественным желанием Мэйбл было оберегать сестру. С детских лет она приглядывала за ней, и, когда умерли их родители, эта забота стала для нее еще важнее.

Однако Мэйбл должна была отказать Фреду. Первым делом она посвятила его красавицу-невесту Джесси в то, чем он занимался в Лондоне. Ничего удивительного, что после этого она покинула его и поспешно возвратилась в Штаты.

Мэйбл не жалела, что все рассказала той женщине. Она должна знать, какой бабник ее жених. Будучи помолвленной с таким человеком, она должна только благодарить того, кто просветил ее. Воспоминания, ненависть к Фреду вызывали у Мэйбл сильную душевную боль. Теперь она знала настоящую цену этому человеку и никогда не простит ему то, что он злоупотребил ее доверием.

Мэб повернулась на бок и спрятала голову под подушку. Звук закрываемой двери вернул ее в реальность. Она взглянула на часы на прикроватном столике. Почти час ночи. Неужели Фред вернулся так поздно? Ее губы гневно искривились.

Кто-то захныкал в соседней комнате, она встала и накинула халат.

Когда Мэб вошла в детскую, то сразу же остановилась. Салли проснулась и плакала, но ее нежно покачивал на руках Фред.

— Тсс, мое золотце, — прошептал он и обернулся к Мэб. — Смотри, тетя пришла тебя успокоить, в чем же дело?

— Я хочу к мамочке, я хочу к мамочке, — хныкала девочка, и Мэйбл, услышав тонкий детский голосок, почувствовала, что у нее разрывается сердце.

— Не плачь, Салли. — Она присела на край кроватки и погладила головку девочки. — Мамочке не понравилось бы, что ты капризничаешь.

Девочка попыталась перестать рыдать и спрятала лицо на груди Фреда. Он медленно покачивал ее, шепча нежные слова.

На нем шелковый темно-вишневый халат, рассеянно заметила Мэйбл. Значит, он успел переодеться.

Ее взгляд задержался на Фреде. Тусклый свет ночника нисколько не смягчил суровое выражение его лица. Когда ребенок немного успокоился, он поднял глаза, и то, что в этот момент она увидела, поразило Мэйбл. Она вдруг осознала, что видит Фреда в другом свете, очень доброго, и что он качает девочку с нежностью человека, пытающегося утешить страдающего ребенка.