Сегодня он променял кожаные ботинки на модные туфли и высокие носки. И я думаю, это выглядит отстойно. Серьёзно, эти носки ему до колен. Мне не видно как выглядит пиджак, но он сочетается с его синими штанами, даже стоя позади, я знаю – ему идёт этот наряд. Сидит как влитой. Ужасно, что с такой внешностью личность он отвратительная.

Заметив нас, Алекс встал и отошёл от камина. Теперь, когда он стоит ко мне лицом, я вижу, что на нём один из белых шейных платков, он завязан так затейливо, что полностью скрывает его шею. Жилет синий и покрыт серебристым орнаментом, пуговицы и обувь начищены до блеска.

Но что приковывает моё внимание – его лицо. Волевой подбородок и горящие глаза. Его шаги уверенные и целеустремленные, и до того как я успеваю сделать вдох – он уже стоит напротив нас.

– Добрый вечер, – он поклонился.

Мы с Эмили сделали реверанс.

– Вечер, – ответила она.

– Вечер, – сказала и я, подумав, что повторять это было неуместно.

– Мы готовы? Ландо уже ждёт.

Он подчеркнул это, будто из-за нас мы теперь опаздываем. Пофиг.

Эмили кивнула, и я повторила за ней.

Я заметила, что они никогда не называют экипажи просто «экипаж», у каждого своё специфическое название. Уверена, чем больше у вас экипажей, тем вы богаче. Эмили однажды сказала, что граф Порт не может позволить себе «содержать экипаж» из-за увлечения азартными играми, как будто это трагедия.

Думаю раз у Алекса где-то восемь различных экипажей, он довольно богат. Так же моё мнение по поводу слуг было весьма и весьма ошибочным – в данный момент я пришла к выводу, что их минимум сорок человек. Максимум пятьдесят.

Интересно, хоть кому-то из них положены нормальные выходные?

Пока мы шли к парадному входу, Эмили делала всё возможное, чтобы засмущать меня.

– Я одолжила Ребекке платье. Разве она не чудесно выглядит?

Боже, правда? Так и сказала? Понятия не имею, почему она не ненавидит его, ведь ему действительно всё равно.

Его выражение лица невозмутимо-пустое всё это время, что я его знаю, он повернулся, и его пронзительные зелёные глаза смотрели как будто сквозь меня. Я смотрела в ответ, хотя мои щёки начали пылать, а потом и всё лицо покраснело как помидор. Это слишком для моей светлой кожи.

Не думала, что он скажет хоть что-то, но он сказал.

– Да, она выглядит мило.

И клянусь, судя по его голосу, он и, правда, так думал.

Эмили кивнула.

– Мы готовы?

Мы прошли сквозь массивные двери к ожидающему экипажу, лошади нетерпеливо стучали копытами по камням. Этот экипаж, наверное, «кабриолет», потому что скамьи на открытом воздухе, и я вижу за сидениями сложенную ткань, которую, скорее всего, поднимают и используют в качестве крыши. На дверцах нарисован какой-то крест или герб.

Экипаж сверкал серебром и был наряднее того, на котором я ехала раньше. И лошади, запряженные в него, выглядели более холёными, они блестели как новые пенни. На переднем сидении двое слуг одетых в стандартную для Харксбери униформу. Один из них спрыгнул до того как колёса остановились и выдвинул лестницу, а второй остался сидеть наверху и придерживал лошадей. Одна из лошадей гарцевала на месте, позвякивая упряжью.

Алекс подвёл меня к экипажу, и я поняла, что мы слишком близко. Он подошёл к дверцам и предложил мне руку, чтобы помочь взобраться. Я подметила, как манжеты подвернуты у его руки, костяшки почти полностью скрыты, и только крохотная запонка поблёскивает на запястье. Нда, эта рубашка определённо стоит больше чем вся одежда, что у меня когда-либо была, учитывая даже те туфли.

Он продолжал стоять с поднятым лицом и выражением столь надменным, что я с радостью бы проигнорировала его жест и забралась в экипаж сама, но просто не хотелось его разозлить. Так что я слегка дотронулась рукой в перчатке до кончиков его пальцев и притворилась, будто меня не бросило в жар от его прикосновения.

Почему он вежливый? Делает это, потому что на самом деле такой или это одна из тех черт привитых ему... положением в обществе?

Эмили забралась и села возле меня. Алекс сел напротив, и воздух сразу стал тяжёлым, и дышать стало трудно. Сложно игнорировать, когда приходится смотреть друг на друга.

Но кто бы захотел говорить с таким как он?

В открытом экипаже немного ветрено, но тепло. Эмили и я надели вельветовые отороченные мехом накидки поверх платьев. Моя розового цвета, того же приятного оттенка, что и лента под грудью.

Я постаралась придумать что-то интересное и остроумное, чтобы показать всем, какая я интересная, но ничего не приходило в голову. К тому времени как мы выехали за ворота Харксбери, никто не сказал ни слова.

Эмили нарушила тишину:

– Сегодня небо такого красивого голубого цвета, как вы думаете?

Я улыбнулась и кивнула.

– Да, это точно.

– Как вы думаете, почему небо синего цвета? Почему не зелёный или красный?

Я пожала плечами и посмотрела туда же куда и она. Солнце почти село, светло голубой день медленно становился тёмно фиолетовым.

– Это связано с длинной световой волны. Голубой рассеивается не так как красный.

Эмили вопросительно посмотрела на меня.

– Иногда ты говоришь такие странные вещи, Ребекка.

Я улыбнулась, смутившись. Наверное, не стоит выдавать свою натуру заучки. Уверена, это одно из правил в брошюре под названием «Социальная Лестница в Англии Времён Регенства».

– О чём ты говоришь? – голос Алекса прозвучал так неожиданно, что я дёрнулась и, оторвав взгляд от звёзд, посмотрела на него.

– Извиняюсь?

– Световые волны. Что ты имела в виду?

О. Точно.

– Ээ, ну, свет исходит от солнца волнами. Цвета. Они отражаются от разных вещей в атмосфере... Не обращай внимания.

Довольно сложно было бы объяснить всё, учитывая насколько это сложная тема.

Алекс довольно долго смотрел на меня, а потом посмотрел на небо

– И кто рассказал тебе об этом?

Я фыркнула.

– Люди поумнее тебя.

– Я умнее, чем ты думаешь, – ответил он, избегая моего взгляда. Уже совсем темно, на что он там смотрит.

– И я не такая невежда, как ты думаешь, – сказала я.

Он резко повернулся, я удивилась, что не свернул себе шею. Было видно, что он сжал зубы, но ничего не сказал.

Я ожидала, что он скажет что-то в ответ, но он просто отвернулся.

Эмили попыталась разрушить напряжение в воздухе.

– Как думаешь, Денворт будет на танцах?

Её голос чуть громче шёпота, но я слышу надежду. Надежду на то, что её будущий муж в тысячах миль.

– Разве он живёт поблизости? – спросила я.

– Примерно в часе езды от Харксбери

Алекс отвлёкся от проносящейся мимо нас зелени и бросил долгий взгляд на Эмили.

– Для тебя было бы лучше принять это предложение, – сказал он наставническим голосом. Он что думает, будто он отец Эмили? Они кузены. Это не даёт ему никаких прав.

– Да, Ваша Светлость, – сказала она кротким голосом.

– Почему? – вырвалось у меня.

Он посмотрел на меня.

– Это её долг, делать то, что говорит её отец.

– А потом то, что говорит муж, я так понимаю?

– Конечно, – ответил он.

– А когда ей делать, что она хочет?

Алекс будто дар речи потерял, он хлопал ресницами, но ничего не сказал.

К счастью, у меня есть, что сказать за нас обоих. Почему я не смогла защитить себя перед тремя красотками из своего класса, но когда дело касается Эмили, я бросаюсь как львица? Или эта часть меня появилась из-за Алекса?

– У Эмили такие же права, как и у тебя. Она может сама выбирать, что делать.

Он скрестил руки и стал ещё более напыщенным.

– Думаешь, женщины должны иметь такие же права, как и мужчины? И, правда, оно так в Америке?

– Да! И если бы ты хоть немного волновался о своей родственнице, ты бы сделал хоть что-то! – сказав слова, я забыла о ком говорю, об Эмили или его дочери.

Он посмотрел на меня, и его глаза потемнели. Это меня остудило, и ярость отступила, я поняла что была чересчур наглой. Его пронизывающий взгляд испугал меня, он понял, что я знаю о письмах?