— Встань на колени лицом ко мне, — приказал он. — Вот так, гордая гражданка Империи. А теперь всего лишь рабыня.

— Да, господин.

— Ползи сюда на животе, — потребовал он, хлопнув себя по ноге.

Она легла на живот, подползла к его ногам, и покрыла их поцелуями.

— Ты боишься? — спросил он.

— Да, господин, — прошептала она.

— На четвереньках подойди к подносу и возьми в зубы цветок.

Она подошла к подносу и осторожно, повернув голову, ухитрилась зажать стебель цветка в зубах. Она вернулась к нему, наклонилась и положила цветок между его ступнями.

— Ты предлагаешь мне цветок рабыни? — спросил он.

Она подняла голову; в ее глазах стояли слезы.

— Да, господин.

— Снова возьми его в зубы.

— Да, господин, — прошептала она и осторожно подняла цветок за стебель, так, что он свисал в левом углу ее рта.

— Ты снова предлагаешь мне сорвать цветок рабыни?

Она кивнула, чуть не плача.

— И на этот раз так, как следует?

Она снова кивнула, подняв голову и протягивая ему цветок.

К ее ужасу, он нагнулся и силой разжал ей зубы.

— Ты не предлагаешь его, — зло сказал он, — я сам его беру, — и он выдернул розу изо рта рабыни.

Она вздрогнула.

— На колени, руки за спину, — приказал он. — Стащи шкуру с кровати на пол.

Она в страхе взглянула на него.

— Таким, как ты, не позволяют ложиться на кровать.

Она сдержала рыдания.

— Тащи зубами, — приказал он, и она сбросила шкуру на пол. Затем с помощью только зубов она осторожно расправила ее и встала на колени рядом.

Отто щелкнул пальцами и указал на шкуру.

— Вот туда, рабыня, — приказал он.

Она послушно поползла на шкуру. Он швырнул ей вслед розу. Он сам указал ей, как лечь.

— Господин, — прошептала она, когда ее маленькие запястья оказались захваченными в наручники далеко за головой.

— Я так долго ждал тебя, — сказал он, — с тех пор, как увидел в суде на Тереннии.

— И я тоже ждала вас, господин, — ответила она, — с тех пор, как видела в суде на Тереннии.

Он склонился над ней и вновь вложил ей в рот цветок, но он недолго оставался в ее зубах.

— Все будет сделано быстро, — сказал он, — а затем я научу тебя, что значит быть рабыней.

— О! — крикнула она.

Он выдернул цветок из ее зубов и отбросил в сторону.

— Твой цветок сорван, моя дорогая, — сказал он. — Это можно сделать лишь один раз, и теперь у мужчин ты будешь цениться еще выше.

— Да, господин, — прошептала она.

Она еще долго лежала в цепях, испытывая странные чувства и экстаз, которого она еще не знала. Только теперь она поняла, что ей предстоит, только теперь начинала видеть новый рассвет, подниматься к дальним планетам и морям, обозревать отдаленные горизонты, постигать необозримые глубины чувственности и в то же время осознавать, что теперь она навсегда, независимо от своего желания, прикована цепями к своему господину.

— Ты уже достаточно помучалась, — заметил Отто.

— Я вся ваша, мой суровый хозяин, мой повелитель-варвар! — простонала она.

— Я знаю это, рабыня, — ответил он.

— Еще! Еще! Не останавливайтесь! — умоляла она.

— Я буду поступать так, как захочу, — назидательно сказал он.

— Да, господин, — всхлипнула она.

— Этого ты заслуживаешь.

— Да, господин, но я хочу служить так, как вам угодно, всецело, изо всех сил!

— Ты будешь служить мне, — сказал он. К утру ей пришлось завязать рот.

Когда в коридорах послышался шум пробудившейся прислуги, Отто встал и оделся. Он взглянул на свернувшуюся на шкурах рабыню. Теперь на ее лице уже не было повязки, она была прикована цепью, идущей от левой щиколотки, к ножке тяжелой кровати.

Она задрожала и отвернулась. Да, подумал он, она способна стать хорошей рабыней.

Отто и Юлиан завтракали на террасе, у кабинета, который недавно повредил взрыв. Проломленный купол, в который попали заряды, был уже восстановлен. Наступило свежее и прохладное утро. Горные вершины, видные с террасы, поблескивали в лучах солнца. На верхушке одного из далеких пиков лежал снег.

Завтрак подавала девушка по имени Геруна, одетая в простую короткую тунику, распространенную среди рабынь Империи. Когда ей было нечего подавать, она опустилась на колени неподалеку от стола, ожидая, пока не понадобятся ее услуги.

Она была красивой рабыней, и постепенно становилась все более умелой.

Рано утром, до завтрака, Юлиан и Отто попрощались с гражданином Империи и его рабыней. Они уехали на машине, у гражданина были с собой ловко сфабрикованные документы, которые не вызвали бы подозрения на постах. Его кошелек отяжелел от монет, а бумажник — от аккредитивов. Гражданин Империи был одет в простую одежду, распространенную среди высших хонестори — тунику и плащ. Такая внешность не должна была привлекать внимание. Рабыня, сопровождающая его, была одета в кожаный наряд, который выбрал для нее хозяин. Эта одежда позволяла держать ее руки связанными за спиной. На шее рабыни была веревка, которая тянулась под широкий кожаный ошейник, входивший в комплект одежды. Для нее не требовалось никаких документов, удостоверяющих личность — она была всего лишь животным, однако сертификат о здоровье был обязателен. Он хранился у хозяина. Там указывалось, что рабыня не является разносчиком опасных заболеваний и что ее можно на законных основаниях перевозить на другие планеты.

Юлиан и Отто пили свои утренние напитки. Юлиан предпочитал фелдис, иссиня-черную дымящуюся жидкость, которую приготовляли из растения с таким же названием. Напиток был популярен среди военных, особенно тех, кому приходилось участвовать в изнурительных походах. Юлиан терпеть не мог кемак, приготовляемый из листьев кемака, который охотно пили при императорском дворе. Отто потягивал орис, горьковатую, черную жидкость, обычно подаваемую горячей. Ее готовили из корня ориса, который рос только на планете Сибил-2. Напиток из этого корня считался дорогим и редким удовольствием. Отто нравился его вкус. Отто постоянно думал о том, сколько полезных вещей есть в Империи.

— Рабыни, — объявил стражник.

С ним вошли Рената и Флора. Обе были обнажены, к их шеям были привязаны плети, а руки связаны за спиной. Они опустились на колени возле стола и склонили головы.

У каждой из них были свои обязанности в доме. По этой причине они сейчас и были вызваны к Юлиану. Юлиан отставил чашку.

— Рената вела себя удовлетворительно? — спросил он стражника, которому позволили взять ее прошлым вечером.

— Да, господин, — сказал стражник.

— Она хорошо работала?

— Да, господин.

— Ты использовал ее как рабыню?

— Да, господин.

— И как она вела себя?

— Как полагается рабыне, господин.

— Во всех отношениях?

— Да, господин.

— Отлично, — заключил Юлиан и повернулся к Флоре. — Как я помню, тебя прошлой ночью отправили отнести легкий ужин в комнату моего друга, Отто. Ты должна была удостовериться, что ему предоставлены все удобства.

— Да, господин, — сказала рабыня.

— Все было в порядке? — спросил Юлиан у Отто.

— Да, — отозвался он.

— И ты использовал ее как рабыню?

— Конечно.

— И как она вела себя?

— Она была слишком сильно возбуждена, — ответил Отто. — Думаю, со временем она станет еще беспомощнее, будет ползать на коленях и умолять, чтобы хозяин хотя бы прикоснулся к ней.

— Значит, она удовлетворила тебя? — уточнил Юлиан.

— Да, для рабыни, чей цветок был только недавно сорван, на этом этапе обучения, она вполне удовлетворила меня.

— Отлично, — ответил Юлиан и обратился к стражнику: — Уведи рабынь на кухню.

— Да, господин.

Обе быстро поднялись на ноги.

— Подожди, — вдруг сказал Отто. Группа замерла.

— Одной из них выдайте на кухне десять ударов плетью.

Обе задрожали.

— Рабыне с черными волосами, — уточнил Отто.

Рената облегченно вздохнула, а Флора напряглась в испуге.