В ночь после праздника я переспал с Сильвией, потому что тешил свою гордость и… бог знает еще почему. Я был совсем пьян, однако мне удалось изобразить какое-то подобие оргазма – как у нее, так и у себя. Кстати, это было мое первое совокупление. Именно совокупление – самое подходящее здесь слово.

После семи диких ссор, чередующихся с шестью примирениями, Рольф окончательно расстался с Биргит и утвердился в мысли о том, что Софи всегда нравилась ему больше. Теперь он имел полное право переключиться на Софи.

Уже целую неделю Софи не девственница, и это несколько повышает ее самооценку. Действительно ли она продолжает любить Рольфа или лишь радуется своей запоздалой победе над сестрицей-соперницей, Софи и сама точно не знает, но ей просто необходима близость Рольфа, тепло его тела, его чувственная страсть, иначе жизнь была бы совсем серой и безрадостной. Над ее кроватью висит плакат с изображением Ленина, и Рольф ворчит, что эта штука отнюдь не повышает его потенцию. Софи пропускает его ворчание мимо ушей: у нее совсем другие проблемы.

– Похоже, Биргит никогда не захочет разговаривать со мной.

– Ну и что? Подумаешь! Тебя это так сильно напрягает?

– Да. Конечно.

– Так сходи к ней, в чем проблема? Возьмите да поговорите.

Женщины встречаются на следующий день – случайно пересекаются на улице. Эта случайность, можно сказать, закономерна – в маленьком городке трудно не встретиться. Вопреки опасениям Софи Биргит проявляет желание не только поговорить, но и помириться, однако настойчиво отговаривает Софи от связи с Рольфом. В нем столько мещанства, он погряз в болоте, а еще, представь себе, верит в астрологию и вообще типичный Рак. Правда, того факта, что он хорош в постели, Биргит не отрицает. Да что там… У Биргит, честное слово, гора с плеч свалилась – наконец-то нашелся самец, который сделал Софи женщиной. Биргит не договаривает до конца, но уж она-то знает, что причиной невротических склонностей Софи являлась именно девственность. Оставаться девушкой к двадцати двум годам – это, знаете ли, слишком даже для пятидесятых. Настало время познавать причинно-следственные связи современности не только через политические дискуссии, но и через сексуальный опыт. К этому, конечно, не призывают в газетах – об этом пишут в книгах для культурных людей. Биргит сейчас увлекается Сартром и Генри Миллером, которого читает в оригинале, по-английски. Прозу Миллера она находит хоть и отталкивающей, но тем не менее интересной. Что до самой Софи, то она никогда не оттягивала специально момент своей дефлорации, поэтому не придает данному факту особенного значения. Колкие замечания Биргит немного обижают Софи, но в целом они несущественны.

Они проходят мимо магазина радиотоваров. Там выставлен телевизор, транслирующий коронацию Елизаветы Второй. Подруги присоединяются к толпе зрителей и начинают отпускать шуточки по поводу того, как люди реагируют на передачу.

– Нет, ты только погляди на них. Подобострастный народец! Сплошные монархисты. Конечно, за исключением нацистов.

– Знаешь, я твердо решила уволиться с работы.

– Чего-о? Сейчас, когда ты уже закончила стажировку? Ты что, чокнутая?

– Я пойду в вечернюю школу. Сдам на аттестат, чтобы учиться дальше.

– Ах вот как! И на какие шиши ты собираешься жить?

– Если понадобится, пойду мыть полы.

– Ты в этом уверена? У тебя найдется столько силенок?

– Не найдется, так просто повешусь к чертовой матери!

Биргит берет ее под руку. Такого от своей сводной сестры она еще не слышала.

– Ладно, я поговорю с моими, то есть нашими, родителями. Может, добавят тебе немножко.

– Я бы не хотела этого. Но спасибо.

На голову принцессы возлагают корону, и Елизавета Вторая становится главой Содружества.

Этим летом в немецкие кинотеатры с опозданием на четырнадцать лет приходят «Унесенные ветром». Софи смотрит фильм трижды, и каждый раз обливается слезами. Ее прозвищем становится Скарлетт, но сама Софи считает, что по характеру она больше походит на Ретта Батлера.

Джазовый коллектив Рольфа играет в «Хмельном сапоге» в последний раз. Последнее выступление. Рольф решил уступить дорогу более талантливым музыкантам, хотя с талантом у него самого вроде все в порядке. Ему не хватает только твердости. Он принял решение сосредоточиться на главном деле своей жизни. Только главное надежно для него. В числе слушателей находятся и Софи с Биргит, аплодируют Рольфу.

Члены коллектива уходят со сцены. Рольф, немного подавленный, садится рядом с Софи и целует ее. Биргит воспринимает это как данность, без особых эмоций. КПГ теперь совсем незначительная партия, социалистическая система закоснела. Народное восстание в ГДР становится темой горячей перепалки между Биргит и Софи. Первая находит, что это никакое не восстание, а всего лишь подрывные акции, организованные профессиональными провокаторами, засланными с Запада. Софи больше не желает, чтобы ей кто-то предписывал, что нужно говорить и как следует думать. Даже если кто-то – Биргит.

В характере Софи намечается прогресс. Скоро она назовет старшую воспитательницу «омерзительной мучительницей людей» и «продажной девкой нацистов» и выплеснет ей в лицо чашку чая температурой пятьдесят семь градусов Цельсия. Но это не принесет старшей никакого вреда, ведь во время полета напиток охладится на решающие пять (!) градусов. За неимением ожогов и других вещественных доказательств «продажная девка нацистов» не станет заявлять в полицию, но немедленно уволит Софи без права восстановления.

Софи пойдет, как и обещала, в поломойки и станет посещать вечернюю школу. Приемные родители будут немного помогать ей материально, и Рольф тоже – он окончит университет с отличием и начнет учить других тому, чему только что научился сам. Преподает он органостроение: пока у этой профессии есть будущее, ведь в стране восстают из пепла сотни разрушенных соборов, и для каждого из них требуется этот благородный музыкальный инструмент. Уже несколько лет Рольф и Софи счастливы друг с другом, и оба слишком занятые, чтобы сомневаться в этом.

В 1956 году Софи решает отрезать косу. Теперь ее волосы длиной до плеч. Над кроватью рядом с Лениным теперь красуется постер – Джеймс Дин с винтовкой на плечах. Рольфу этот плакат тоже не нравится. Он подозревает Софи в том, что во время секса она думает о Джеймсе Дине. С другой стороны, Рольф считает, что думать о Дине во время секса как-то здоровее, чем о Ленине. К тому же красавчик больше не опасен – не так давно он отправился на тот свет.

В политическом отношении страну клонит вправо говорят одни; мы возвращаемся назад к нормальной жизни, говорят другие. В Германии начинается перевооружение, что в первые послевоенные годы казалось почти немыслимым. Это возмущает Софи, но ничего не поделаешь: в середине 1956 года бундестаг объявляет о введении всеобщей воинской повинности. Предсказание Биргит сбылось, и при малейшей возможности она с удовольствием упоминает об этом.

Софи работает кассиром в супермаркете. Супермаркет – новое для того времени слово. По улицам фланируют стиляги, девушки носят пышные юбки. Софи закончила вечернюю школу и получила аттестат со средним баллом одна целая восемь десятых. [13]Прекрасный результат! То обстоятельство, что Софи удалось пробить себе дорогу к дальнейшему образованию, очень радует Рольфа. Он теперь гордится подругой жизни, а ведь раньше сомневался в ее способностях. Мысль о том, что достичь подобного результата ей помогли какие-то неведомые силы, не приходит в голову ни Рольфу, ни самой выпускнице, ни кому-либо еще. Но, как бы там ни было, Софи тоже потрудилась неплохо.

Софи уже двадцать пять лет. У нее отличные оценки за выпускные экзамены в вечерней школе и верный, слегка скучноватый друг. В последний раз она возвращается домой со старой школьной сумкой. Биргит подарила ей на день рождения прекрасную папку из свиной кожи с металлическим замочком. В университет Софи будет ходить только с ней! Пока она открывает дверь, из квартиры напротив выходит молодой человек, темный блондин с редкими волосами и узким лицом. Софи видела его уже не раз, сосед по площадке ведет спокойный и тихий образ жизни. Возможно, он студент. Софи в скором времени тоже с гордостью назовет себя студенткой. Значит, нужно познакомиться с будущим коллегой, хотя он весь какой-то бледный и блеклый, и всегда избегает смотреть ей в глаза.