— Нет, череп мы вам вскрывать не будем, — повторил с улыбкой доктор Себастьян. Доктор был быстр в движениях, кареглаз, обаятелен, и было ему лет тридцать. — Понимаете, в чем дело: в нашем мозге есть зоны, обеспечивающие самые разные функции. Есть зрительные зоны, есть тактильные, есть интегративные... слуховые, обонятельные — много всего. Есть двигательные зоны, между прочим, это тоже очень важно... Да вот, посмотрите, — доктор повел рукой в сторону распростертой на огромном экране светящейся карты. — Разумеется, все эти многочисленные участки связаны между собой. Мозг — это вообще единое целое. Но! Связи бывают разные. Одно дело, когда две зоны связаны напрямую. Другое — когда только через цепочку из промежуточных нейронов, захватывающую совсем другие сектора, с другими функциями... а то вообще и через подкорку... Так вот, когда у нас появляется возможность устроить между интересными нам зонами "короткое замыкание" — мышление резко ускоряется. "Коротким замыканием" я называю передачу сигнала как раз напрямую, через один нейрон... да. Конечно, такие нейроны надо вырастить — и вот это мы научились делать. Вы же знаете, что нервные клетки не делятся? Так вот, оказывается, что заставить их делиться все-таки можно. Есть способы. Если направить на клетку очень узкий пучок излучения с определенными характеристиками... тут надо подбирать и частоту, и амплитуду, и еще использовать специальную установку, чтобы попасть в мишень — очень тонкая работа... Но, в общем, мы можем таким способом не только заставить нервную клетку все-таки поделиться, но и задать довольно точное направление — куда расти ее отростку. Вот, теперь, собственно, вы знаете почти все, что может знать неспециалист... Откроем окно?

   Он сделал шаг и беззвучно отомкнул овальную раму.

   Тиберий невольно подался всем телом туда, к океанскому воздуху.

   Секретная база, на которую его привез Торвальдсен, находилась на южном побережье Южного континента Антиохии. Край земли. Все здесь было как на Святой Елене, маленьком острове. Брызги, ветер, мох, кривые сосны...

   — Результат я обещаю, — сказал доктор Себастьян. — Вот чего я обещать не могу, так это отсутствия последствий. Последствия будут. Вы говорили об этом? — Себастьян повернулся к Торвальдсену.

   — Вскользь, — Торвальдсен вынул трубку и стал набивать.

   — Понятно... Значит... Знаете, что такое эпилепсия? — доктор Себастьян повернулся к Тиберию.

   — Слышал.

   — Так вот, она вас ждет. Точнее, вы попадете по ней в группу риска. Есть, разумеется, поддерживающие препараты, которые сведут этот риск к минимуму... но без них — никак. Главное — бойтесь солнечного света. Это не значит, что дневной образ жизни вам будет строго запрещен, но беречься будет необходимо: перевозбуждение оптических полей может вызвать приступ чрезвычайно легко. Хорошо, что у вас космическая специальность... Еще одно: вы не будете спать.

   Тиберий вопросительно поднял брови.

   — Ну, не совсем, — сказал Себастьян. — Но обычного ежесуточного сна у вас не будет. После наших процедур в коре возникает очаг постоянно циркулирующего возбуждения, который кое-где задевает подкорку и — через нее — ретикулярную формацию... знаете, что это такое? ну и неважно. В общем, нормально вам не спать... есть другие способы дать мозгу отдых, это мы обсудим... Ну, как? Не передумали?

   — Нет, — сказал Тиберий.

   Зачем он согласился?

   Впрочем, страшного-то ничего не было. Уютная палата, совершенно безболезненные процедуры, прогулки по берегу в свободное время — это не возбранялось. Только...

   Сны. Да. Как раз тогда у него исчезли сны — навсегда.

   И, наверное, исчезло что-то еще, чему он не знал названия.

   Себастьян подгадал конец "терапии" к концу его лейтенантского отпуска. На последнюю беседу Тиберий пришел, уже одетый в форму.

   Конечно, Торвальдсен тоже был тут. Он вообще появлялся и исчезал мгновенно, когда было нужно.

   — Поздравляю, — сказал Торвальдсен. — Физически у вас все отлично, никаких осложнений. Ну, а остальное — дело покажет. Вы еще не знаете, куда получили назначение?

   Тиберий помотал головой. Пакет с назначением, скорее всего, ждал его на главном почтамте Теофании. Не позже чем послезавтра придется этот пакет получить и открыть, но сейчас... Ему не хотелось спешить.

   Торвальдсен, кажется, понял его настроение.

   — Здесь хорошо, — сказал он. — Говорят, почти как на Старой Земле, разве что вот птиц нету... Завтра пакетбот доставит вас в Неоптолемаиду, и оттуда — самолетом на север. В Теофанию, да?

   Тиберий медленно кивнул. Он уже привык к тому, что эти люди знают о нем чуть ли не больше, чем он сам. Но — не настало ли время задать вопрос?..

   — Господа... Я вам, конечно, благодарен, — он криво улыбнулся. — Но вам не кажется, что пора открыть карты? Я понимаю, вы предъявили мне такие вводные, что... — он закашлялся. — Вы знали, что я соглашусь. Но теперь-то — я в вашей власти. Вы не считаете, что пора уже сказать мне главное?

   Торвальдсен и доктор Себастьян обменялись быстрыми взглядами.

   — Вы мыслите шаблонами, — сказал Торвальдсен. — Вы, видимо, решили, что за нами стоит некий центр власти, который подготовил вас на свои средства и теперь намерен использовать в своих целях... и что вам теперь придется чем-то расплачиваться за ресурсы, которые в вас вложили. Вы рассуждаете в рамках земной поговорки: "бесплатный сыр бывает только в мышеловках", — Торвальдсен улыбнулся. — Но мы — не на Земле. Ментату пора отвыкать от провинциализма в мышлении, извините, что я вас поучаю... Вы ведь меня поняли?

   — Да. Ваши покровители... те, кто поддерживает эту базу — не хотите говорить мне их имен, не надо... они хотят меня использовать, предоставив мне свободу. Выстроить такое древо решений, чтобы любое мое действие могло обернуться им на пользу. Основа стратегии — не выбор единственного пути, ведущего к победе, а создание таких условий, чтобы все пути вели к ней... Тогда не говорить мне ничего — даже логичнее. У меня останется полное сознание того, что я действую только по своей воле...

   — И это будет действительно так, — мягко сказал Торвальдсен. — Ваш анализ неплох. Действительно, никаких приказов вам никто отдавать не будет. Делайте карьеру, выбирайте какие хотите назначения, одерживайте победы... на здоровье. Единственное, что... — Торвальдсен сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил золотистую карточку. — Это номер телефона в городе Аполлония. Выйти на него вы можете откуда угодно, хоть с борта корабля — с гарантией, что разговор будет непрослушиваемым. Время суток и прочее значения не имеет, вам ответят всегда. Заметьте, это ни к чему вас не обязывает. Может быть, вы никогда в жизни туда не позвоните — тем лучше. Но если вам потребуется помощь... я не знаю, какая. Любая. Тогда вы наберете этот номер и скажете: "Говорит Ворон". И изложите ситуацию. Что-то не так?

   — Нет... — Тиберий унял сердцебиение. — Все хорошо. Но почему Ворон-то?

   Торвальдсен пожал плечами.

   — Не знаю. Нужен же был какой-то код... Считайте, что это в честь места, где мы с вами впервые встретились, — он ухмыльнулся.

   Тиберий промолчал. Огромное окно было у его собеседников за спиной, и там как раз сейчас прокатилось по сизой глади что-то белое.

   Доктор Себастьян тоже это заметил — боковым зрением, надо полагать.

   — А вот и ваш кораблик, — сказал он. — Торопиться не надо, у вас есть еще несколько часов. Мы вряд ли еще увидимся, так что... Спасибо вам — за смелость. Уверен, что у вас все будет хорошо.

   — Спасибо, — сказал Тиберий искренне.

   Искусство разведки, сопутствующее любой войне, преобразилось в галактическую эру достаточно существенно. Основным направлением работы теперь стала разведка дистанционная, а основным средством — беспилотный корабль-зонд. Такой зонд приближался к заданной звездной системе, сканировал местное пространство, регистрируя все долетающие до него комбинации электромагнитных возмущений, а потом выходил в точку, откуда мог передать информацию импульсным лучом на свою базу; в удачном случае это могло дать очень полную картину, вплоть до расположения отдельных вражеских кораблей. Зондов было много, их сбивали, но сколько-то из них всегда прорывалось... Основным занятием отделов разведки космических флотов, собственно, и являлся анализ информации, получаемой от таких зондов. Что касается агентурной разведки, то она в условиях Пространства считалась почти неосуществимой — не потому, что так уж трудно было подготовить и заслать в нужное место нужного человека (эта задача как раз вполне решалась), а потому, что было совершенно невозможно обеспечить с ним потом регулярную связь. Во-первых, доступ к электромагнитным передатчикам на всех объектах космических флотов имели только офицеры. Во-вторых (и что гораздо важнее), эти передатчики работали на маленьких расстояниях — чаще всего в пределах одной звездной системы; для более дальних сообщений применялась или посылка идущих со сверхсветовой скоростью курьерских ботов, или имевшиеся только на флагманских кораблях гравитационные передатчики Шуле, действие которых было основано на флюктуациях четырехмерной метрики и от расстояния вообще не зависело; ни то, ни другое шпионам, как правило, доступно не было. Ни для византийских, ни для гондванских штабистов не было проблемой отправить перевербованного человека на ту сторону — например, при обмене пленными; но зачем посылать агента, от которого все равно будет невозможно вовремя получать донесения? В свою очередь, это обусловило почти полную ненужность в Пространстве контрразведки — ей там было просто некого ловить. При штабах космических флотов были разведывательные отделы, но контрразведывательных не было.