Георгий думал о Мире. Эвакуировать ее пока не имело смысла: в поместье на севере куда безопаснее, чем в наземном штабе. Интересно, Флавий догадывается? И о чем он вообще собирается там говорить?..

   Не отдать ли остаткам флота приказ срочно уходить из системы Карфагена? Преследовать их не будут. И тогда, по крайней мере, спасется хоть кто-то.

   Проблема в том, что подобрать с поверхности они не смогут никого, ни одного человека. При таком господстве противника в локальном пространстве это самоубийство. Но сами уйти — смогут наверняка.

   Георгий понимал: сейчас настал момент, когда надо спасать уже не людей. Не людей, а цивилизацию.

   Но разве такое можно сказать вслух?

   Он почти повернулся к связисту, чтобы приказать открыть канал с командиром флагманского крейсера...

   ...Но не повернулся. Решиться было не так легко.

   Ч-черт. Ведь опоздаем же.

   И тут на тактическом экране что-то изменилось.

   — Ваше превосходительство!.. — это вскрикнул дежурный офицер.

   Георгий привстал.

   — Корабли Гондваны атакуют друг друга, — сказал пожилой капитан-лейтенант. Почти меланхолично.

   Георгий так и остался в неудобной позе, не в силах отвести взгляд от экрана.

   Уайт — если это был он — действовал с привычным изяществом. Его люфтгруппы немедленно, в первые десятки секунд, сбили все три излучателя и только после этого построились выпуклой линзой, которую командующий мог мгновенно развернуть в любую сторону. Или превратить в вогнутую. Или... О тактике авианосных боев Георгий знал не так уж много. Он даже не удивился, когда один авианосец вспыхнул, как звезда.

   — Вот это да, — сказал капитан-лейтенант.

   Звонок. Канал орбитальной связи ожил.

   Связист какое-то время возился, настраивая передачу изображения. Конечно... Византийские и гондванские системы не рассчитаны на совместимость друг с другом. Никто в этом не нуждался.

   Георгий сел в кресло. Висящее в зале напряжение он ощущал кожей.

   А потом экран засветился, и на нем возник человек.

   — Я — Виндзор Уайт, командующий особой группой флотов. Надеюсь, что говорю с высшим командованием Византии. Объявляю о переходе на вашу сторону. Готов прибыть к вам на поверхность для переговоров о... — он сглотнул, — о деталях. Я спущусь один. На одиночном боте. Без всяких условий. Прошу указать мне точку для посадки.

   Георгий помолчал, вглядываясь.

   Да, сейчас Виндзор Уайт уже не выглядел мальчишкой. Если бы Георгий не знал, с кем говорит, он дал бы этому человеку лет сорок пять. Черные круги вокруг ввалившихся глаз...

   — Спускайтесь, — сказал Георгий сухо. — На высоте двести вас встретит истребитель. Неприкосновенность обещаю.

   Уайт кивнул, и экран погас.

   — Связь с самолетом Флавия, — сказал Георгий. — Генерал-лейтенант? Возвращайтесь. Бросайте все и возвращайтесь. У нас новость, которая важнее... чего угодно.

   — Георгий, я уже на подлете к точке. Меня там ждут...

   — Возвращайтесь, — повторил Георгий. — Вы поймете, почему. Это — мой приказ.

   Флавий помедлил. Но кивнул.

   — Спасибо, что не расстреляли меня, — сказал Уайт.

   — Мы это еще успеем, — сказал Георгий. — На тех фотографиях — ваша семья?

   Уайт с трудом кивнул.

   — Я не знаю, как Лян это сделал. Пробиться к передатчику дальней связи очень трудно. Он сказал, что я не имею права не знать.

   Георгий Навпактос и Аттик Флавий переглянулись.

   — Как давно вы узнали?.. — спросил Георгий. — Простите. Как давно это пришло?

   Уайт беспомощно пожал плечами.

   — Около сорока минут... По-моему. У меня выключилось чувство времени.

   — Около сорока минут, — повторил Георгий. — Андроник уже погиб. И города уже погибли. А если бы раньше?

   Уайт понял.

   — Я не знаю. Было бы глупо оправдываться. Это война. Когда я шел сюда... — он нашел в себе силы усмехнуться. — Мне не хотелось делать то, что они придумали. Но сомнений не было, и бунтовать я не собирался. Я ведь присягу давал, в конце концов...

   — Кому? — мягко спросил Аттик Флавий.

   Уайт поднял глаза. У него были огромные зрачки.

   — Императору... О том, что он не существует, я узнал меньше часа назад. Раньше — только догадывался.

   Флавий смотрел куда-то вниз, на матовую поверхность стола.

   — Значит, догадывались?..

   Уайт свел вместе руки, как будто ему было холодно.

   — Да...

   — И многие у вас догадываются?

   — Я... Я не знаю. Возможно. Думаете, мы про это говорим?..

   — А кто вам сказал об этом? Сейчас?

   Уайт медлил. Георгий затаил дыхание.

   — Мне сказал это человек по кличке Сокол. Тот, кто командовал излучателями.

   — А другое имя у него есть?

   Уайт помотал головой.

   — Мне объяснили, что у них нет имен. Только названия птиц.

   — У кого?

   — У людей из Ледяной зоны. Я видел еще... Нескольких.

   — Значит, они и есть реальная власть в Гондване? Вы думаете, ваши родители и брат были убиты по их приказу?

   Уайт развел руки в стороны.

   — Это два разных вопроса. Насчет реальной власти — в широких пределах... Да. В широких пределах. Хотя, как вы знаете, никакая власть не бывает абсолютной. А кто убил моих родителей, я не знаю. Точнее — я знаю, что их убила Гондвана. Этого достаточно.

   Флавий кивнул.

   — Что сказали в ответ на бунт ваши люди? — это спросил уже Георгий.

   — Они пошли со мной. Я и не сомневался. Надо знать... нашу систему. Возразил только командир "Ваманы".

   — Это авианосец, который вы уничтожили?

   — Да...

   — А где находятся эти люди-птицы?

   Уайт сделал над собой усилие.

   — На Токугаве. В основном на полярном континенте. В другие места они только вылетают, когда нужно. На Токугаве — центр воспроизводства.

   — Так... И что вы хотите с ними сделать?

   Уайт, кажется, удивился вопросу.

   — Уничтожить. Разве неясно?

   — И стать императором самому?

   — Нет, — сказал Уайт. — Только не я. Да, я прекрасно понимаю, что после уничтожения центральной власти случится хаос... но потом все как-то стабилизируется. Опасность будут представлять головорезы из Безымянной зоны. Здесь, на транспортах, был целый корпус...

   — Был?

   Уайт кивнул.

   — Приняв решение переходить, я уничтожил их первым делом... Нет. Не первым. Сначала — штабной корабль, на котором находился Сокол. Потом мониторы. И потом транспорты с наземными силами.

   — А перейти на вашу сторону вы им не предложили?

   Уайт тряхнул шевелюрой.

   — Нет... Вы не понимаете. В Гондване космофлот и наземные силы — два разных мира. Космофлот комплектуется людьми из Производственной зоны. Такими, как я и как все мои подчиненные. Мы всегды договоримся между собой... так или иначе. А наземные силы — это Безымянная зона. Это те, кого выкинули из Производственной зоны, то есть из нормальной жизни. Без малейшей надежды вернуться. Те, кто знает в жизни только силу. Чудовища. У них никогда не было самостоятельного доступа к космофлоту, и они всегда знали, что при малейшем бунте их сожгут с орбиты. Но уж у себя в зоне — творили, что хотели. На том империя и держалась... Договориться с ними нельзя. Я не стал и пытаться.

   — Кто ими командовал?

   — Южный генерал Санграм.

   — Южный? — а вот этот вопрос задал четвертый участник разговора. Фрегаттен-капитан Маевский, который до сих молчал.

   — Южный генерал, да...

   — Это примечательно, — сказал Маевский, обращаясь ко всем сразу. — Насколько я знаю, в Корпусе бессмертных есть четыре вида генералов. Восточные генералы — это оперативники. Грубо говоря, пехота. Они организуют бой. Западные генералы командуют техническими частями. Космической техники у "бессмертных", разумеется, нет, но наземной, а также авиации — в достатке. Северные генералы — это служба тыла, и туда же входит контрразведка. А Южные генералы — это чистильщики. Служба уничтожения. Командующие палачами, так их можно назвать. На петлицах у них петля, знак бога Ямы. Так ведь? Южных генералов меньше всего, обычно один-два на всю империю... Жаль, что вы его распылили. Было бы любопытно познакомиться.