— Я не хочу есть, — тусклым голосом отозвалась Лорена.

— Я хочу, — сказал Ник, выводя ее из лифта. — Могу предоставить вам право выбора ресторана.

— Мне все равно…

— Вот что, Конфетка, хватит капризничать. — Ник бесцеремонно тащил ее за собой к машине. — Это вам не к лицу, вы уже вышли из этого возраста. Садитесь в машину и не вымещайте на мне свое настроение. Я вам не враг.

— Нет, я знаю, что мой враг — Дуглас Кросс, и он все время нас опережает. Мы каждый раз натыкаемся на каменную стену.

— Не спешите сдаваться. У меня есть еще пара трюков в запасе.

— Правда? Расскажите, — оживилась Лорена.

— Всему свое время. Сначала давайте поедим. Предложите хороший ресторан с видом на Золотые ворота.

— Можно, пожалуй, попробовать «Веселую креветку»…

— Звучит приятно. Показывайте дорогу.

Они сидели на террасе, ели креветок и морских гребешков, пили ледяное белое шардонэ и смотрели на знаменитый мост. Погода была великолепная. Ласковый ветерок щекотал лицо Лорены, заставляя на время забыть о неприятностях и наслаждаться моментом.

— Ник, вы ведь еще что-то узнали от Грейс, о чем не хотели говорить при маме, — сказала она, смутившись от того, что может радоваться жизни, несмотря на несчастье в семье.

— Давайте не будем сейчас об этом говорить.

— Почему? — Лорена внимательно посмотрела на него, как будто хотела проникнуть в его мысли. Но солнечные очки надежно скрывали его глаза, отражая только катера, легко скользящие под мостом.

— Позвольте себе отдохнуть и расслабиться. — Ник приподнял очки и критически осмотрел ее. — Вы выглядите как туго натянутая струна, готовая лопнуть в любую минуту. Положение Алана кардинально не изменится за тот час, что мы проведем здесь. Наслаждайтесь передышкой, пока есть возможность, и поберегите силы — они скоро понадобятся.

Лорена не могла не признать мудрости его совета, тем более что так просто было последовать ему. В конце концов, она сидела за столиком с самым красивым мужчиной в этом ресторане, а то и во всем городе. Почти все женщины не сводили с него глаз, что отнюдь не удивляло.

Светлые брюки безупречного покроя и белая рубашка с короткими рукавами подчеркивали его атлетическую фигуру и великолепный загар, а темные очки придавали таинственность и неуловимый шарм. Ник сидел в небрежно-расслабленной позе, ничем не выказывая своей готовности к мгновенным решительным действиям, но Лорена знала, что и поза, и ленивая улыбка крайне обманчивы.

— Значит, я не ошиблась, — настаивала она. — Вы не все нам рассказали.

— Не все, — согласился Ник, но ничего больше не добавил, пока они не доели. — Ну хорошо, выбирайте, что сначала: хорошая новость или не очень?

— Давайте не очень хорошую…

— Ваш отец вернулся. Он был у Грейс в больнице.

— Что?!

— Доналд Гордон сейчас в Сан-Франциско. Он как-то узнал, что произошло, и примчался для моральной поддержки.

— Да что он может знать о моральной поддержке?

— Успокойтесь, Конфетка, — сухо одернул ее Ник, — а то разорветесь, как шрапнель.

Лорена постаралась взять себя в руки. Доналд Гордон унес с собой немало радости из ее детства, но она знала, что больше не позволит ему причинить боль ни ей, ни ее близким.

Ник налил ей воды в стакан и подождал, пока она выпьет и успокоится.

— Так-то лучше. Почему бы вам не поверить, что он искренен в желании помочь и честно стремится быть полезным?

— Искренен? Он так же мало знает об искренности и честности, как и о моральной поддержке.

— Почему вы так говорите, Лорена? В чем вы его обвиняете? В том, что он бросил семью, или в том, что покинул беспомощную женщину в инвалидном кресле?

— И в том, и в другом. — Голос ее был полон горечи. — Мама оказалась в этом кресле из-за него.

— Простите, Лорена, я не знал. Вы никогда не говорили, что послужило причиной ее болезни, а мне не хотелось расспрашивать.

— Я расскажу. Мой отец был лучшим человеком на свете — красивым, веселым и очень мягким. Мать обожала его, мы все обожали его… Он освещал и согревал нашу жизнь, как солнце…

Лорена открыла сумочку и стала искать платок. Она старалась не расплакаться от гнева и ярости. Ей не хотелось, чтобы Ник принял ее слезы за горечь утраты. Он смотрел на нее с таким участием, с такой теплотой…

— Но ему было мало его семьи и вашей любви, да?

— Вы что, ясновидящий? — Лорене удалось ядовито усмехнуться, подавив всхлип.

— Нет, но я знаю такой тип людей. Одной женщины им никогда не хватает.

— Самое скверное то, что он даже не потрудился надежно скрыть это, и мама случайно узнала. Она была сражена, опустошена, напоминала воздушный шарик, из которого неожиданно выпустили воздух.

— Осмелюсь заметить, что миссис Гордон не производит сейчас впечатления опустошенного человека. Очевидно, ей удалось справиться с потрясением.

— Вы не знали ее раньше и не можете оценить, как она переменилась. Она была сама жизнь, свет, радость. Она была влюблена в отца до беспамятства. Окружающие завидовали и удивлялись, глядя на них, до того они казались идеальной парой. Грейс была совсем крошкой, но я помню это прекрасно. Он приносил ей цветы по вторникам — они познакомились в этот день. Часто после ужина они танцевали в гостиной, тесно обнявшись и забыв о нас. А когда он уезжал по делам, то всегда оставлял на ее подушке какой-нибудь подарок, потому что терпеть не мог расставаться с мамой…

— А потом она узнала, что он уезжает не один?

— Как вы догадались? — Лорена с трудом проглотила застрявший в горле комок. — Однажды они были в гостях, и мама случайно услышала разговор двух приятельниц в дамской комнате. Муж одной из них был в Акапулько по делам и встретился с моим отцом, ведущим под руку шикарную блондинку. Он заинтересовался, потому что хорошо знал и отца, и маму, и узнал, что тот зарегистрировался в отеле как мистер Гордон с супругой. Мама настолько верила отцу, что вернулась за стол и пересказала ему услышанное как забавный анекдот. А он даже не стал ничего отрицать! Тогда мама выбежала на улицу, нашла свой автомобиль и вскоре была на шоссе. Лил дождь, и на повороте она не справилась с управлением… Вы видели маму и знаете, чем все закончилось.

— Лорена, мне очень жаль. — Ник взял ее руку в свои.

— Но не так, как будет жаль ему, если он рискнет появиться в нашем доме! — Она вздохнула и отняла руку. — Думаю, теперь самое время для хорошей новости.

— Грейс назвала мне имя и адрес приемных родителей Кросса. Вставайте, нам надо забронировать места на первый завтрашний рейс в Майами. Если повезет, то уже вечером мы будем знать, где искать Алана.

— Почему бы просто не позвонить? Мы тратим на переезды слишком много времени, — запротестовала Лорена, но Ник уже встал, расплатился и тянул ее за собой туда, где их ожидал «феррари».

— Вы опять забываете, Конфетка, что это неофициальное расследование. Миссис и мистер Уоррен — так их зовут — не обязаны сотрудничать с нами. Они могут просто повесить трубку, если не захотят отвечать на наши вопросы. Но если я буду стоять на их пороге, не давая захлопнуть дверь, им будет намного сложнее проигнорировать наше присутствие. Кроме того, я предпочитаю беседовать лицом к лицу. Зачастую не так важно, что люди говорят, как то, как они это говорят. По телефону можно не заметить некоторой уклончивости, напряженности, а тренированный глаз никогда не ошибется.

Они уселись в машину, и Лорена показала рукой налево.

— Поворачивайте туда. Ближайшее отделение «Америкэн эйрлайнз» в «Эрроу-центре». Это всего ничего отсюда, сразу за мостом.

«Эрроу-центр» занимал почти три квадратные мили и вмещал всевозможные магазины, магазинчики, парикмахерские, салоны красоты и многое-многое другое… Ник с удовольствием наблюдал за Лореной, на время, казалось, забывшей обо всех неприятностях на свете и веселившейся как ребенок. Они покинули «Эрроу-центр» через два часа, нагруженные вином, цветами, конфетами, французским сыром, русской икрой, английской дичью и двумя авиабилетами, о которых они едва не забыли.