— Ты. Тебе легко удается меня рассмешить. — Рассел коснулся пальцами ее щеки и мягко проговорил: — Между прочим, это редкое качество, не многим удается заставить меня смеяться.

Зоя не могла избавиться от ощущения, что между ними протянулась незримая нить, никак не связанная с взаимным подшучиванием. Нить эта была совсем тонкой, но от этого связывала их не менее крепко. Щека Зои до сих пор пылала от его легкого прикосновения, ее восприятие обострилось до предела. Она чувствовала даже тепло, исходящее от его тела. Губы Рассела смягчились и сложились в сексуальную улыбку, от которой Зою словно молния пронзила. Она застыла и, как в замедленном кино, увидела, что Рассел делает шаг к ней и склоняет голову к ее лицу. Он еще не прикоснулся к Зое, а ее губы уже покалывало в предвкушении. Когда он склонил голову ниже, Зоя приоткрыла рот, невольно подчиняясь безмолвному приказу его взгляда. Наконец он коснулся ее губ своими, но так легко, что Зоя даже не была уверена, что их губы вообще соприкоснулись. Потом он сделал это снова, на этот раз прикосновение было чуть более ощутимым. Но Зое было этого мало, она хотела, чтобы он поцеловал ее по-настоящему. Не в силах больше выносить эту дразнящую муку, она обхватила его голову руками, притянула к себе и поцеловала Рассела со всем пылом страсти, которую он сам же в ней и разжег.

Отклик Рассела последовал немедленно. Он не просто ответил на поцелуй, он перехватил инициативу, и его язык, раздвинув губы Зои, ворвался в ее рот. Обняв Зою за талию, Рассел прижал ее к себе, и она почувствовала его возбуждение. По какой-то не поддающейся логическому объяснению причине сознание, что он хочет ее, резко подстегнуло желание Зои, и она стала целовать его с такой жадностью, с какой умирающий от жажды припадает к живительному источнику влаги. Более того, у Зои возникло чувство, что отныне она навсегда принадлежит Расселу. Своим поцелуем он словно поставил на ней несмываемое клеймо. На какое-то мгновение у нее мелькнула паническая мысль, что прикосновения Рассела стали ей жизненно необходимыми, что она не сможет без них жить. Его по-мужски шершавый подбородок слегка царапал ее нежную кожу, но даже это ощущение было невероятно эротичным. Никогда еще Зоя не ощущала мужественность Рассела так остро.

Рассел, казалось, почувствовал, что она готова сдаться. Характер его поцелуя изменился, настойчивость сменилась нежностью, напор — обольщением. Затем, оторвавшись от ее губ, он стал покрывать поцелуями ее шею, постепенно опуская голову все ниже. Зоя не столько увидела, сколько почувствовала, что он стал расстегивать верхние пуговички на ее простой белой блузке. Ткань разошлась, и Рассел коснулся горячими губами молочно-белой кожи в ложбинке между ее грудей. Зое страстно хотелось, чтобы он освободил ее груди от бюстгальтера и уделил им больше внимания, но Рассел поднял голову, мягко потрепал Зою по щеке и двумя пальцами взял ее за подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза.

— Мы оба знаем, что я сейчас мог бы сделать то, что сделали бы на моем месте большинство мужчин. Но интуиция подсказывает мне, что еще не время. — В низком голосе Рассела появилась легкая хрипотца. — Однако я тебе обещаю, что мы обязательно это закончим. Даю слово. — В его глазах горело неудовлетворенное желание.

Зоя хотела отвести взгляд, но вдруг поняла, что не в состоянии это сделать. В горле у нее пересохло, она с трудом сглотнула и вздохнула. Рассел опустил руки и отступил от нее на шаг.

— Лучше я пойду, — сказал он хрипло. — С тобой будет все в порядке?

— Конечно, — смущенно пробормотала Зоя.

Рассел улыбнулся и снова погладил ее по щеке.

— Тогда до следующего раза.

Зоя не ответила. Она просто боялась, что если откроет рот, то станет умолять его остаться и закончить начатое прямо сейчас. Рассел молча повернулся и вышел. Негромко хлопнула входная дверь, и через несколько секунд звук его шагов донесся с лестницы, а Зоя все стояла на прежнем месте, пораженная неожиданным открытием. Она вдруг отчетливо поняла, что ее неприязнь к Расселу испарилась без следа, уступив место куда более опасному чувству, чувству, которое она вообще не желала испытывать по отношению к какому бы то ни было мужчине, и меньше всего — к Расселу Корбету. Случилось самое страшное: она влюбилась в Рассела. Но ведь еще не поздно подавить это чувство в зародыше…

Следующие несколько дней Зоя избегала звонков Рассела. Дома она сняла телефонную трубку с рычага и положила ее рядом на столик. На работе она нарочно старалась задерживаться подольше. Она решила, что сама позвонит Расселу, когда будет готова с ним встретиться. Проблема состояла в том, что она не чувствовала себя готовой и опасалась, что никогда не почувствует. В конце концов Рассел объявился сам. В пятницу вечером, точнее ночью около полуночи, когда Зоя выходила на улицу, она увидела его высокую фигуру. Рассел стоял, прислонившись к своей машине, и неотрывно следил за дверями приюта. Увидев Зою, он двинулся ей навстречу. Не дав ей собраться с мыслями, он взял ее левую руку и выразительно посмотрел на пальцы.

— Где кольцо?

Зое не понравилась резкость его тона.

— Я не ношу его на людях.

— Почему? — рявкнул Рассел.

Это было уж слишком. Не удостоив его ответом, Зоя вырвала руку и попыталась уйти, но не успела она сделать и трех шагов, как Рассел схватил ее за подол футболки и притянул к себе. Зоя попыталась возмутиться:

— Эй, полегче, это моя лучшая футболка!

— Она тебе велика на два размера, да и цвет не твой.

— А мне нравится! — упрямо возразила Зоя.

Рассел развернул ее лицом к себе и хмуро посмотрел в глаза.

— Почему ты не подходила к телефону?

— Я была занята!

— Неправда, ты нарочно меня избегала.

— Нет, не избегала! — соврала Зоя.

— Почему ты не носишь моего кольца?

— Твоего? Я думала, ты мне его подарил.

— Не придирайся к словам.

— Оно слишком дорогое.

— Бог мой, Зоя, это же обручальное кольцо, оно и должно быть дорогим!

— Мне не нравятся дорогие украшения.

— Хочешь, чтобы я купил другое, подешевле?

— Нет, не хочу.

— Чего же ты тогда хочешь, черт подери?!

В этот поздний час на улице не было ни машин, ни людей, и грозный голос Рассела отзывался от стен домов гулким эхом. Зое хотелось крикнуть «тебя, я хочу тебя», но она вздохнула и сказала:

— Я хочу домой. У меня был трудный день.

Рассел взял ее за руку и повел к своей машине.

— Вся неделя была трудной, и она еще не кончилась.

Зоя не ответила. С необычным для нее смирением она молча села на переднее сиденье. Рассел с хмурым видом обошел вокруг капота и занял место за рулем.

— Никогда больше не смей так делать, слышишь?

Зоя бросила на него колючий взгляд.

— Я не твоя собственность!

— Да — пока.

Рассел рванул с места так резко, что Зоя поморщилась. Скрестив руки на груди, она язвительно поинтересовалась:

— Ты что, встал сегодня не с той ноги?

— Скорее уж не с той постели, — буркнул Рассел.

Зоя упала духом. Неужели он провел ночь с женщиной? Она испытала тошнотворное чувство — смесь страха, ревности и разочарования.

— Возможно, тебе стоит быть более разборчивым, — осторожно сказала она.

— О, я буду очень, очень разборчивым.

Зоя промолчала. Рассел тоже молчал. Наконец он прервал затянувшуюся паузу:

— Ты смотрела вчера по телевизору интервью с женой Моррисона?

— Нет, — коротко бросила Зоя, глядя прямо перед собой.

— Почему? — Рассел покосился на нее и снова переключил внимание на дорогу. — Разве тебе не интересно знать, что о тебе говорят?

Зоя пожала плечами.

— А что толку? Я же все равно не могу им ответить.

— Ты могла бы выступить сама, изложить свою версию…

Зоя не дала Расселу договорить.

— Нет!

— Тебя не интересует даже гонорар? — насмешливо спросил он.

Зоя не поддержала шутку.

— Деньги меня не интересуют!

В машине снова воцарилось молчание. Уже на подъезде к дому, где жила Зоя, Рассел сказал: