Глава 7

Глава 7

Пандора не спеша попивала капучино с ромом в кафе при гостинице, наслаждаясь каждым глотком. Но тут нагрянул Ганимед и объявил, что через минуту ждет ее в своем номере, так как хочет закончить с портретом будущей жертвы уже сегодня вечером. Пандора попыталась отстоять свое право на то, чтобы донасладиться моментом, но Ганимед был непреклонен.

- Ора, странно, что ты не понимаешь, как важно, сделать набросок портрета сегодня вечером! Загрузив его сегодня вечером в ПСЭФ я, возможно, уже к утру получу совпадения, - раздраженным назидательным тоном отчитал ее Ганимед в ответ на ее просьбу хотя бы еще о десяти минутах отдыха.

Пандоре ничего не оставалось, как подчиниться и залпом выпить все еще слишком горячую жидкость. Напиток обжег горло и это наряду с непониманием «срочной важности» десяти минут – вызвало в ней неистовую волну негодования. Обида накатила девятиметровой волной, вызвав в памяти все потери, страдания и неудобства, которые она испытала за последние два дня: начиная с того, что всем она что-то должна, но никому нет дела до нее самой – живого существа с чувствами; заканчивая тем, что Ганимед постоянно указывает ей что делать, совершенно не интересуясь ее мнением или желаниями. «В Греции ко мне относились как к священной особе, уважали и прислушивались, а здесь я бесправная, практически отданная в рабство самодуру….» - мысленно накручивала себя Пандора. В общем, сказалось напряжение, накопившееся в течение этих двух необычных и слишком насыщенных дней, и слезы навернулись на ее глаза. Но едва всхлипнув, Пандора подавила в себе истерику. Однако, на душе от этого стало еще хуже. Мрачная и с покрасневшими глазами она зашла в номер. Ганимед сидел за столом, «вооруженный» карандашом и блокнотом для рисования.

- Ора, прежде чем я начну делать эскиз, тебе необходимо закрыть глаза и представить себе лицо девушки, постарайся сосредоточиться на всех значимых чертах ее лица: овал, форма носа, какой у нее подбородок, скулы, лоб, разрез глаз, - проинструктировал ее Ганимед. – я, так полагаю, что она европеоидной расы, нордического типа, я прав?

- Да, она светло-русая с голубыми глазами.

- Хорошо, теперь минуты три просто представляй ее лицо. Я подожду…

«Его «я подожду» почему-то вызвало в ней новую волну негодования», - с удивлением отметил Ганимед. Боги, как же он устал… от ее эмоций. То, что ей было важно допить свое кофе не спеша, Ганимед уловил сразу, но не посчитал нужным идти на поводу у капризной, разбалованной богини. Она должна понимать, что работа –  прежде всего. Она больше не в Греции, где на нее молились и почитали, она в реальности, в которой от нее и ее ответственного поведения зависит судьба миров. Но до чего же давило на него ее плохое настроение! В таком состоянии просто невозможно было сосредоточиться…

«Совершенно необходимо безотлагательно заняться этой проблемой и ослабить эту связь», напомнил он себе. То, что проблема была не в том, что Пандора слишком прозрачна, а в заклятии «защитника» - Ганимед убедился после того, как сопоставил факты и свои ощущения. «Награжденный» заклятием «защитника» чувствует, если опекаемому угрожает опасность. Более того, инстинкт защитить подопечного преобладает над всеми остальными инстинктами защитника – даже над здравым смыслом. Но в случае Ганимеда все было еще хуже, так как он был эмпатом. Он не только был озабочен ее «защитой и опекой», но и чувствовал как свои собственные все ее эмоции и переживания, что было тем еще испытанием! Загадки в том, кто «наградил» его заклятьем - не было. Ганимед однозначно знал, что это был он сам. Клятва, которую Зевс взял с Ганимеда, содержала в себе фразу «клянусь оберегать жизнь и счастье Пандоры превыше всего» - вот и вся разгадка. Что касается Зевса, то тот, разумеется, отлично понимал на что подписывается друг, произнося клятву. «Что ж три тысячи лет живи – три тысячи лет учись!», усмехнулся своим мыслям Ганимед.

- Я буду буквально секунд через тридцать, - сказал Ганимед и вышел. В коридоре он набрал Эфалида. – Эф, ты в курсе, что пила Пандора, когда я заставил ее идти работать? Отлично. Будь другом, перед тем как идти ко мне закажи для нее такой же капучино и принеси с собой. Только точно такой же!

- Готова?

- Готова. У нее овальное лицо, высокий лоб, ярко выраженные скулы, глаза средние, но широко-открытые, прямой, изящный нос, губы средние, но нижняя губа несколько более пухлая, чем верхняя…, - Пандора остановилась, давая ему возможность запечатлеть на бумаге полученную информацию.

- Им, нет! У нее взгляд добрее, не такой колючий и брови вразлет, лицо более одухотворенное, и подбородок не такой тяжелый, она… она очень нежная…

- Очень ценная информация, - саркастически заметил Ганимед, - Ора, я портрет для опознания личности рисую, а не акварель, предназначенную радовать твой глаз!

- Объясняю, как могу! Не нравится! Ничем помочь не могу!

- Можешь! И прекрасно это знаешь. Эфалид принесет тебе сейчас твой капучино, поэтому будь добра – сосредоточься и дай сосредоточиться мне.

Хотя дело было не в капучино, вернее не столько в капучино – злость почему-то тут же испарилась, даже не помахав на прощанье ручкой, оставив Пандору наедине с ее совестью, которая отчаянно требовала сделать все возможное, чтобы в кратчайшие сроки найти молодую ведьму. Сосредоточившись, она сделала несколько точных, дельных замечаний к эскизу и с удивлением отметила:

- У тебя получилось! Она именно такая, какой я ее вижу! И ты смог передать нежность и одухотворенность ее образа!

- Не вижу ничего удивительного. Он эмпат. Это то, что он делает лучше всего – понимает и передает чувства других. – остудил пыл Пандоры вошедший Эфалид.

- Ваше капучино с ромом, миледи! Кое-кто особо настаивал, чтобы он был именно таким же, как тот, что Вам не дали допить с наслаждением, - подмигнул он ей.

- Спасибо, - ее благодарный взгляд сначала задержался на Ганимеде, затем вернулся к Эфалиду. Затем пригубила напиток, который оказался даже еще лучше, чем она помнила.

- Теперь приступим к волшебству, - потирая руки, Эфалид взял набросок портрета и загрузил его в сканер.

- Псэфочка, девочка моя, кажется, тебя сегодня ожидает бессонная ночь, - проговорил он, нажимая на кнопку «искать».

- А вы уверенны, что эта ваша программа ее найдет? – с сомнением спросила Пандора.

- ПСЭФ моя программа и она особенная, – гордо заявил Эфалид.

- Дай догадаюсь «Поисковая Система Эфалида», - понимающе улыбнулась Пандора.

- Ну, особенная она не только этим. ПСЭФ осуществляет поиск на основе перекрестных ссылок и алгоритма релевантности. Это означает, что если хоть одна фотография нашей ведьмы хотя бы однажды попала в сеть. Причем, неважно как попала: пересылалась по почте, была выложена в социальных сетях или просто хранится у кого-то на телефоне, Псэфочка найдет не только ее, но и всю соответствующую ей информацию, с указанием процента точности совпадения. Единственный недостаток ПСЭФ – является ее же достоинством: она ищет тщательно, но долго. В общем, если нашей ведьмы нет в базах данных Интерпола и прочих подобных ФБР, ЦРУ или Мосад организаций – Псэфочке предстоит бессонная ночь.

- В этом мире почти невозможно спрятаться так, чтобы не нашли, - подтвердил Ганимед, - в магических мирах, для поисковых заклинаний важно иметь хоть какую-то привязку к разыскиваемому, а в мире технологий – достаточно обладать необходимой технологией.

- А как часто вам приходится расследовать дела, подобные этому, ну когда маг-преступник, подчищает следы магии за собой?

- В большинстве случаев профессиональные маги-злоумышленники не оставляют магических следов. Следы остаются только в том случае, если преступление было совершенно непредумышленно или дилетантом или просто кто-то помешал подчистить следы, - ответил ей Ганимед.

- Магический след – это такая же улика, как отпечаток пальца или образец ДНК. Магия каждого мага уникальна. Сильный эмпат, как Ганимед, например, имея образец магии – сможет почувствовать ее на расстоянии ста метров от владельца. А дальше сама понимаешь – уже дело техники, - добавил Эфалид. – Кстати, а как часто в Греции совершались магические преступления? И как вы к этому относились?