Если первое начало в смысле диалектики в–себе–и–длясебя–бытия есть произволяющее и осуществляющее, а второе начало—произволенное и осуществленное, то третье начало триады есть, по вышеприведенной диалектической схеме, становление произволения и осуществления; или распространение произволения, т. е. осуществления, а четвертое начало тетрактиды есть, по тем же схемам, самый факт осуществленной и произволенной триады, наличность и сделанность результата устремлений. Так как четвертое начало не есть какой–то новый факт в сравнении с триадой, но факт самой триады, то наличие его в тетрактиде сводится только к некоторой модификации трех основных начал. А именно, произволяющее и осуществляющее первоначало превращается под влиянием четвертого начала, т. е. как Основа, в рождающее или, точнее* соблюдая характеристику сверх–сущего, нерожденное (геннесййный момент тетрактиды), ибо рождение из себя и есть как раз совмещение произволения и стремления получить из этого произволения некую наличность, некий факт; второе начало, как умно–произволенное й осуществленное под влиянием четвертого начала, т. е. как Форма, модифицируется в рожденное, ибо рожденное есть именно факт и результат устремления повторить себя в йном виде (геннесийный момент тетрактиды); третье начало, как распространение первоеданого одного и становящийся, неизменно и постоянно возникающий и самовозникающий аспект его, как постоянно выходящая и распространяющаяся из него жизнь, как Действие смысла, модифицируется под влиянием четвертого начала в творчество, исходящее из первоединого Одного (экпоревтический момент тетрактиды); и, наконец, сам четвертый момент тетрактиды; как существующий только лишь в качестве факта триады, модифицируется под влиянием диалектического сопряжения с цельной триадой в самосоздаваемое, самосоздающее и самовозникающее тело триады, или, короче, в живое существо триады (софийный момент тетрактиды).

3. Употребляя всю эту терминологию, нужно всячески бояться привнесения' в нее какого–нибудь натуралистического или метафизического содержания. Профан в диалектике, прочитавши о давно знакомых ему словах «ум», «тело», «рождение», «творчество» и т. д., поймет эти слова так, как он понимает их в своей обыденной речи и жизни, со всей неразберихой и смутной сентиментальностью, какая обычно присуща, и пройдет мимо того диалектического утончения и кристально ясной систематики мысли, которой они характеризуются по своему существу. Эти слова, как их употребляет диалектика ничего общего не имеют с обыденным их пониманием, полным всякой непродуманной спутанности и замутненности. Я не знаю, да и в настоящей работе не интересуюсь знать, что понимает толпа, напр., под «умом» или «рождением». Однако я не выдумываю новых терминов, а привлекаю старые, лишь вкладывая в них чисто феноменолого–диалектическое содержание. Такое же положение вещей находим мы и во всякой науке. Возьмем такие термины, как «масса», «тело», «движение», «свет», «звук», «теплота» и пр. и пр. Научное содержание их имеет весьма и весьма отвлеченное отношение к обыденному их пониманию. Тем не менее наука оставляет их в своем обиходе, давши им, разумеется, вместо обыденной неразберихи вполне фиксированное логическое содержание. Ровно так же должны мы поступать и в диалектике, и я совершенно не стесняюсь употреблять здесь такие термины, как «тело» или «рождение», давая им, однако, строжайше критическое, а именно, феноменолого–диалектическое содержание.

а) Я говорю прежде всего о рождающем и конструирую геннесийный [845]момент триады. Конечно, этим я совершенно ничего не говорю ни о том, кто рождает и кто рождается, ни о том, как это рождение кого–то происходит. Всякому, разумеется, вспомнится наше человеческое, или, вообще, животное, рождение. Диалектическое рождающее не имеет, правда, ничего общего с физическим рождением, но, не имея соответствующего термина, который был бы зафиксирован в общеизвестных ныне изложениях диалектики, и по необходимости испытывая в нем нужду, я беру это общеизвестное слово, не без мысли, конечно, помочь все–таки этим словом все той же· диалектике. Что такое «рождающее», или «нерожденное», в нашем диалектическом смысле? 1) Это есть сверхсущее, единство, сверх–сущее Одно, не подчиняющееся никаким смысловым оформлениям, ибо в каждой и во всех точках оформленного бытия совершенно одинаковое, так что уже нет того, от чего его можно было бы отличать. 2) Это есть такое сверх–сущее Одно, которое в то же время есть и беспредельное многое; оно—принцип единства или точнее, единичности всего как целого; оно предполагает многое раздельное, т. е. смысловое. 3) Это есть такое сверх–сущее Одно, о котором не только мы или кто–то еще высказывают те или другие смысловые ознаменования (ибо что такое мы?!), но оно само полагает себя самого, т. е. само полагает себя как себя, т. е. само полагает себя в ином себе, само повторяет себя в ином и само знает, что оно здесь повторяет себя, само с собой соотносится. 4) Мало того, это сверх–сущее Одно, будучи выше знания и бытия, стремится к самому себе, т. е. стремится к иному, что и есть само оно в аспекте оформления. Оно стремится повторить себя в ином и вот, повторяет. Это мы понимаем и как έκπόρευσις [846]. Одного. Таковы вот те четыре пункта, которые конструируют понятие интеллигентного и выраженного сверх–сущего Одного. Каким одним словом можно обнять все эти четыре пункта, так, чтобы каждый из них в одинаковой мере был бы виден и в одинаковой мере объединялся с прочими? Я и подыскал слово «рождающее». Пусть толпа понимает под этим словом что хочет, но на то мы и занимаемся философией, чтобы употреблять слова не как толпа, а философски.

В словах «рождающее», или «нерожденное», по–моему, довольно удачно схватываются все четыре вышеупомянутых момента первого начала интеллигентно–выразительного бытия. Рождающее есть по отношению к рожденному прежде всего нечто первичное и основное. Рожденное—многообразно и множественно, рождающее—едино; в нем объединены все рожденные предметы. Рождающее—и не просто объединение рожденного. Объединение рожденного и есть не более как объединение, ничего само по себе не говорящее о рождающем. Но рождающее есть именно сверх–рожденное, отличное от рожденного и самостоятельное. Все выявленное™ рождающего не суть само рождающее. Все виды не суть сам род. Но род везде в них присутствует, всех их объединяет, осмысливает, возводит к единству. Род—везде в своих рожденных видах, и каждый из них несет на себе энергию целого и единого рода. И каждый вид отличен от рода, не есть род, хотя и рожден им и участвует в сущности его. Род везде в видах присутствует весь, целиком, хотя и в то же время все виды отличны друг от друга. Таким образом, первое определение из приведенных четырех вполне вмещается в наше понятие «рождающего» и «нерожденного». Последнее особенно подчеркивает, между прочим, момент сверх–сущности, косвенно указывая на сущность, — рожденное. Второе определение говорит о необходимо связанной [847]со сверх–сущим единством, разделением его и оформленным осмыслением его. И это вполне ясно дано в понятии рождающего. Что такое рождающее? Это значит—повторяющее себя в окружающей среде, в ином. Одно оказывается не только одним, но и многим, т. е. уже не одним, или вступившим во взаимоотношение с иным. Рождающее из себя не может рождать ничего иного, кроме себя же, ибо оно рождает из себя. Однако это есть не просто самопорождение; это—самопорождение в ином. Иначе и нельзя родить себя как себя, так как рождение себя как себя есть рождение некоего определенного смысла, т. е. рождение и иного. Ясно, что второй пункт определения интеллигентно–выразительного первоначала вполне вмещается в наше понятие рождения. Далее, третье определение говорит об интеллигенции, о знании Одним того факта, что оно получает себя в ином и, следовательно, полагает это иное. Но как раз именно понятие рождения взято из той сферы, где почти всегда есть если не вполне разумное и раздельное осознание повторения себя в ином, то по крайней мере животно–чувственное и бессознательноинстинктивное ощущение и себя, и иного, а это—тоже интеллигенция, или степень ее. Рождать—-значит чувствовать, что сам повторяешь себя в ином. Рождать—значит иметь некое знание, что ты—родитель, а оно—порожденное, результат твоего сознания себя как родителя. Рождать—значит извнутри ощутительно сливаться со своим порождением, несмотря на то что оно уже в ином, что оно—не ты. Когда мы не имеем в виду этого знания и этого ощущения, мы говорим о причине и последствии, о действии и результате, а не о родителе и рожденном. Наконец, четвертое определение гласит о стремлении сверх–сущего повторить и создать себя в ином, о влечении извести нечто из себя самого же, продолжить себя в ином. Но разве это не есть рождение? Влечение и воля продолжить себя в ином— разве не свойственно рождающему и стремление выйти за пределы себя, чтобы оставаться самому даже тогда, когда нет тебя самого, — разве не значит это быть рождающим, или родителем? — Итак, «рождающее» и «нерожденное» есть точнейшая диалектическая квалификация первого начала тетрактиды, если ее рассматривать с точки зрения интеллигенции (и ее дальнейших осложнений).