4. Мы так забыли эту психологию пустыни, безмолвия и умного делания, что нам она представляется или сплошной

абстракцией, или болезнью.

a) Мы понимаем, когда романист тратит десятки страниц на описание переезда на новую квартиру. Но непонятно прощание монаха с обителью для пустыни.

b) Мы понимаем, что значит умственный] труд. Но умное делание уже какая–то абстракция, и я не знаю ни одного романиста, который бы это изобразил.

c) Мы понимаем, как хорошо пожить на даче и получать удовольствие от соприкосновения с природой. Но нам непонятны речи о безмолвии и пустыне, и наш блудливый ум ищет пестрого разнообразия и суеты.

d) На всю русскую литературу XIX в. я знаю двух–трех духовных лиц и одного светского—Достоевского.

e) Все остальное—мелкие и пошлые страстишки и западный блуд замороженных душ.

1. Это наименее удачная часть изо всей книги. Здесь мистиг ческое (антично–патристич[еское]) учение путается с атеистической психологией новейшего времени и ее терминологией.

2. «О душе человеческой и о силах ее, заимствованное частью из учения о сем предмете св. Отец».

a) Плохо, что сюда входят выписки из «Богословия епископа Сильвестра», «Сборника Киевск[ой] Академии»], «Духовного журнала».

b) Наиб[олее] яркие места из Гр[игория] Богосл[ова], Макария Вел[икого], Афанас[ия] Вел[икого], 86.

c) Здесь мы узнаем антично–святоотеч[еское] учение о душе:

1.  Умная сущность, т. е. самосознающая идея, или бытие–для–себя.

2.  Данная во временной длительности.

3.  Образ и подобие.

d) Однако о. Иларион затемняет это учение чуждой терминологией и привнесением. Он цитирует из епископа Сильвестра:

a) сходство с Богом,

b) первая черта сходства—самостоятельное личное бытие, 91.

1. Уже это подозрительно. «Личность» — термин не святоотеческ[ийJ и не античный (πρόσωπον и persona).

2. Понятие личности—последнее убежище абстрактной метафизики.

а. Отъединенная субстанция антиномич[на].

Взаимопронизанность субст [анций].

β. Раз личность, то в ее основе будут гипостазирования данностей внутреннего] опыта (воля, ум, инстинкт и т. д.), в то время как сам внутр[енний] опыт есть один из диалектических] моментов человеч[еского] бытия вообще, [хула на тело и материю], [хула на разум, кот [орый] — де абстрактен и не охватывает действит [ельности ] ].

γ. Выдвигание внутреннего опыта наперекор 1) внешнему, наперекор 2) разуму и логике.

c) Вторая черта сходства — «религиозность, самосознание и нравственность», «духовная природа», «истина, добро и красота», «вечное стремление», 92, вн [изу ].

3. О сердце человеческом.

a) Здесь тоже двойственность, 95, с начала главы.

b) В общем мы угадываем здесь ант [ично ] — святоот [еческое] учение об επιθυμία и σωφροσύνη. [686]

1. Орган самоощущения души, страстного и чувствительного ощущения.

2. Откуда или επιθυμία, или σωφροσύνη.

3. Но путает тут термин «чувство» и «сентиментальные рассуждения» о сердце.

4. Еще более неясна глава «О духе человеческом».

a) Божественное семя. Идея. Истина, добро и красота. Духовные очи, 100—103.

b) Если дух—истина, добро и красота, то какое отличие от души? Если дух—око, то какое отличие от ума? Если он—духовное чувство, то какое отличие от сердца?

c) Далее вопрос запутывается религиозными выводами, делаемыми из этого учения.

1. С одной стороны, орган богопознания—ум, с др[угой]—сердце и именно чувство в отрыве от ума, да и от опыта. О вере в бытие Бога, 105, вн[изу].

2. Понимая ум, сердце, волю, душу и дух как гипостазирование отвлечённых] понятий, о. Иларион дает очень путаное объяснение умного делания, сведение ума в сердце. Таковы рассуждения на стр. 39, вв[ерху]. Ум (сердце = рассудок), дух, ум, 39, вн[изу], ум=дух в сердце. 41—противопоставление разума и сердца.

5. В общем путаются здесь две системы.

a) 

Душа—живая, текучая, само [со Знающая. Ум—вечная самосознающая идея, собравшая все моменты времени в отдельные] идеально–смысловые определенности. Дух—вечная идея, собравшая все идеально–смысловые моменты в общую точку самоощущения й все–ощущения, где «одно» и «иное» слито в единую неразличимость.

b) В душе: 1. Разум—идея.

2. Меональное распыление и размывание идей.

3. Сердце—разум, собравший временные разделенности в одну точку самоощущения.

[1] а) Душа—и в ней: 1. ум,

2. сердце, чувство,

3. воля.

b) Переходы возможны только в пределах души.

2. Дух—некая непознаваемая пустота, гипостазирование отвлеченного понятия субстанции. Нет реальных определений. Сводить ум в сердце—значит рассудок вводить в чувство, т. е. отменять всякую мысль и предаваться чувствам, и—1) недвижимость субстанции души, 2) сознание множественности, временности и т. д.

Общий вывод: человек—существо умное, и потому возникает вопрос об умном богообщении.

1. Общие условия внешненравственного и дисциплинарного порядка.

a) Изменение всей жизни, 47.

b) Более частные условия, [24—25].

1. Милосердие и благоволение к ближнему, 49, вн[изу].

2. Смирение, 50, вн[изу ], 275, 193.

3. Целомудрие, чистота в душе и тела, 53, вв[ерху].

4. Сокрушение о растлении своей природы, 53, 195.

2.  Внутреннее условие—борьба с помыслами и безмолвие.

a) Всякая жизнь полна движения. Ум должен остановиться на вечном, т. е. на Боге.

b) Зрение умом, однако, «без образа, вида и мечтания», 297, 28, вн [изу ], 45, вв [ерху ].

c) Потому главное условие, равно и цель умного богопознания—безмолвие и пустыня.

3.  О безмолвии и пустыне.

a) Безмолвие необходимо как возвышение над суетою, 156. Так гов[орили] св. Отцы, 168.

b) В безмолвии, особенно среда тишины и безмолвия природы, ум зрит тайны божественного бытия, 129, вн [изу ], 134, 135, 139, 140.

c) Блаженная тишина в пустыне вскрывает молитвенный смысл природы, 5. Звездное небо, 36, 131, вн[изу].

d) Тут мы находим целый гимн и похвалу природе и пустыне, 157.

e) Удивительные чувства и при прощании с игуменом и братией, 157—161.

f) Прощание с пустыней перед возвращением в обитель, 188.

g) Подготовка, к пустынной жизни.

1. Прохождение всего монашеского устава, [153], вв[ерху].

2. Пустыня—для избранных, [161—162, 171].

3. Сравнение общежит[ельной] и пустынной жизни, ос. Духовная больница через Иис [усову] мол[итву]

и самая молитва, 164. β. Деятельная жизнь и умное делание, γ. Особое видение Промысла в пустыне, [165, 172, 176].

h) Т[аким] обр [азом], единственное содержание пустынной жизни—умное делание, 153, вн[изу]. Пустыня и молитва, 299—300.

1. Итак, о молитве вообще надо сказать, что в ней вся тайна богообщения, [63,267].

2. Обучение Иисусовой молитве идет постепенно.

a) Строжайшая постепенность.

b) Необходимость руководства.

c) Для начала: просто и без затей, 65—66. Необходима хотя бы просто устная мол[итва], 71—73.

3. Состояния, связанные с молитвой.

a) Целые тучи помыслов, 67.

b) Воскипение страстей в молитве, 67, вн[изу]—68.

4. Три этапа.

a) Трудовая-, делательная, устная, телесная как производимая телесными членами, 54.

b) Умная по содержанию, а по действию — «душевная», в груди, в грудной полости, 55—57.

c) Сведение ума в сердце, 266. Сведение ума в одну точку. Многословие и его объединение, [29, 31, 232; 64—65]. Псалмопение для младенствующего ума, 81—82, 126, 260, 284—285. Даже не надо правил, 297. Опасность умно–сердечной молитвы, 80—81. Только тут ум соединяется с Самим Богом, 307.