Второй брак Ивана III состоялся в какой-то степени по политическому расчету. У одного из братьев греческого императора Константина Палеолога Фомы была дочь Софья, которую природа одарила не только красотой, но и умом. Папа искал Софье достойного жениха и по совету кардинала Виссариона обратил внимание на Россию. По Европе ходили слухи о несметном богатстве и многочисленности населения россиян. Папа имел тайное намерение через Софью подчинить себе нашу церковь и подвигнуть русского царя к освобождению Греции от турецкого ига.

В 1469 г. кардинал Виссарион отправил грека Юрия с письмом к великому московскому князю, в котором предлагал ему руку Софьи, будто бы уже отказавшей двум женихам, королю французскому и герцогу медиоланскому (миланскому), не желая выходить замуж за иноверца. Это обрадовало Ивана, и все решили, что сам Бог посылает Ивану такую знатную невесту и что в результате этого союза Москва станет новой Византией, а монарх получит права греческого императора.

1 июня София была обручена в церкви Св. Петра с государем Московским. Папа дал Софии богатое вено [93]и отправил ее в Москву. Невеста имела свой собственный двор, чиновников и слуг, к которым присоединились и другие греки, которые рассчитывали найти в Москве вторую родину.

Народу по душе пришлась царевна, которая усердно молилась, соблюдая все обряды по Закону. По обычаю того времени гостеприимство выражалось подарками; бояре и купцы поднесли Софье пятьдесят рублей деньгами.

Митрополит со всем великолепием греческих обрядов обвенчал, наконец, Ивана и Софью в присутствии его матери, братьев, множества бояр и князей, легата Антония, греков и римлян.

Иван любил Софью и прожил с ней в согласии двадцать лет, прислушивался к ее советам и можно сказать, что все наиболее важные государственные начинания заканчивались успешно не без участия Софьи.

Софья родила Ивану трех дочерей: Елену, Феодосию и еще одну Елену. Но они хотели сына, и Софья ходила пешком в Троицкий монастырь, где, по преданию, ей явился Св. Сергий с младенцем на руках. Святой вложил этого младенца в Софью. Софью поразило удивительное видение, она целовала мощи святого и через девять месяцев родила сына, Василия-Гавриила. Об этом рассказал сам Василий митрополиту Иоасафу, когда уже был царем. Потом Софья родила еще четырех сыновей: Георгия, Дмитрия, Симеона и Андрея, и двух дочерей: Феодосию и Евдокию.

Софья умерла в 1503 г. Потеря для Ивана была настолько чувствительна, что его здоровье сильно пошатнулось. После смерти жены он прожил всего два года.

Брак Ивана III с Софьей оказался счастливым для России. Его следствием стало то, что взоры Европы обратились к Москве, и просвещенные европейцы стали искать нашего дружеского расположения, а в результате мы узнали новые науки и искусства, необходимые для развития государства и образования. Россия стала более известной в Европе, которая видела в Софье потомка древнейших византийских императоров. Иностранцы теперь охотно посещали Россию, а московитян видели и в странах Европы. Говорили о странных обычаях русских, но видели и могущество России.

Кроме того, греки, приехавшие в Россию с Софьей, были сведущи в искусстве и языках, особенно латинском, который был необходим для внешних связей; они передали книги, спасенные от турок, в московские церковные библиотеки, внесли пышные византийские обряды, придав блеск великокняжескому двору.

Некоторые знатные греки приехали к нам уже позже из Константинополя (например, в 1485 г. Иоанн Палеолог Рало с женой и детьми и др.). Софья приглашала и своих братьев, но Мануил предпочел двор Магомета II, а Андрей, женившись на какой-то распутной гречанке, два раза был в Москве, выдал свою дочь Марию за князя Верейского, но сам вернулся в Рим.

Римский папа Сикст IV с уважением относился к Ивану III за то, что он, как добрый христианин, не отвергал Флорентийского собора [94]и не принимал митрополитов от константинопольских патриархов, избираемых турками; что хотел сочетаться браком с христианкой и что он был привержен к главе церкви. Иван III оберегал православную веру от латинской, т. е. католической.

Внутри государства церковь подчинялась великокняжеской власти.

На третьем Соборе (1503 г.) Иван вместе с митрополитом установил правила для иереев и дьяконов. «Забыв страх Божий, — говорится в правилах, — многие из них держали наложниц, именуемых полупопадьями. Отныне дозволяем им только, буде ведут жизнь непорочную, петь на крылосах и причащаться в алтарях, иереям в епитрахилях, а диаконам в стихарях, и брать четвертую долю из церковных доходов: уличенные же в пороке любострастия да живут в мире и ходят в светской одежде. Еще уставляем, чтобы монахам и монахиням не жить никогда вместе, но быть в особенности монастырям женским и мужеским» {95}. Несмотря на это, архиепископ Геннадий брал деньги с посвящаемых им иереев и дьяконов. Иван отстранил его от церковного престола и запер в Чудовом монастыре, где тот и скончался.

Нужно отметить, что Иван проявлял терпимость к другим верам, он не притеснял ни магометан, ни евреев, но с удовольствием воспринимал обращение приверженцев латинской церкви в свою веру.

Венецианский посол Амброджо Контарини, который, возвращаясь из Персии на родину, захотел посетить Россию, куда и отправился вместе с российским послом Марком Руфом и некоторыми другими лицами.

По донским и воронежским степям Контарини с Марком Руфом ехали с большой осторожностью, опасаясь татар, и, как пишет Контарини, они не видели ничего, кроме неба и земли; им не хватало воды; они не встречали ни мостов, ни дорог, сами мастерили плоты, если нужно было переплыть реку, и благодарили Бога, когда добрались до Ростовской области, малонаселенной и окруженной лесами, но богатой хлебом, мясом, медом и безопасной для путешественников. Выехав из Астрахани 10 августа, они прибыли в Москву 26 сентября 1476 г. и за это время встретили только два города на своем пути: Рязань и Коломну.

В Москве Контарини имел теплый прием и покинул Россию в январе 1477 г. Контарини пишет: «… вплоть до 12 февраля, когда мы прибыли в Троки [96], мы все время продвигались по лесам; это была равнина, кое-где с небольшими холмами. Иногда нам попадались деревни, где мы отдыхали, однако большинство ночей приходилось проводить в лесу. В середине дня мы останавливались для еды в таких местах, где можно было отыскать костер, брошенный людьми, проехавшими незадолго до нас днем или вечером. Тут же мы находили нарубленный лед, чтобы напоить лошадей, и другие нужные вещи, подкидывали дров в костер, усаживались вокруг него и ели ту скудную пищу, которая у нас была… Я спал в своих санях, чтобы не лежать на земле… Эти сани представляют нечто вроде домика, который везет одна лошадь… Усаживаются в сани, укрывшись любым количеством одеял… и таким образом покрывают огромнейшие расстояния. Внутри с собой кладут съестные припасы и все необходимое» {97}.

Путешественник отмечает, что в России из-за сильных морозов люди вынуждены по девять месяцев в году сидеть дома. Летом же из-за таяния снегов появляется ужасная грязь. По огромным лесам ездить трудно, а хорошие дороги проложить в них невозможно, поэтому россияне пользуются зимней дорогой.

Контарини три раза обедал за столом Ивана III вместе с боярами. От русского великого князя Контарини получил из казны необходимую сумму денег для возвращения в Италию, так как не имел своих денег и вынужден был ждать их из далекой Венеции. Кроме того, перед отъездом Контарини получил в дар тысячу червонцев и шубу.