— Я не читаю газет, которые выходят в день, когда все наши помыслы должны принадлежать Господу Богу, — смиренно возразил управляющий. — Но во всяком случае я вынужден вам сообщить, что с некоторого времени из вашего отделения стали пропадать деньги. Разумеется, я как честный гражданин не скажу вам имени того, кто указал нам на вас.

Она внимательно следила за ним, и на её губах заиграла презрительная улыбка.

В то же мгновение на лестнице послышались быстрые шаги. Она вспомнила о том, что дверь в квартиру осталась открытой. Еще мгновение — и на пороге показался доктор Гардинг.

— Что я слышу? — вмешался он в происходящее. — Вы осмеливаетесь обвинять мисс Крессуелл в воровстве?

— Но, дорогой доктор…

— Это возмутительно, мистер Уайт. Я готов поручиться за мисс Крессуелл своей собственной жизнью.

— Без мелодрам, милый доктор, — перебила его девушка. — Я убеждена, что все это глупое недоразумение. Я и не знала, что вы знакомы с мистером Уайтом.

— Это возмутительно, — продолжал Гардинг. — Я не нахожу слов, мистер Уайт.

Мистер Уайт пожал плечами, словно перенося ответственность за происходящее на неумолимую судьбу.

— Это очень любезно с вашей стороны, что вы нашли нужным вмешаться во все это, — обратилась Олива к доктору. — Впрочем, я и не ожидала от вас иного.

— Быть может, я могу вам быть чем‑нибудь полезен? — спросил он серьезно. Доверьтесь мне, — я весь в вашем распоряжении. Если эта история повлечет за собой какие‑нибудь неприятные последствия…

— Она не повлечет за собой неприятных последствий, — ответила девушка. — Мистер Уайт утверждает, что я похитила деньги и что эти деньги спрятаны у меня в квартире.

На мгновение заявление девушки смутило доктора и он сказал:

— Я видел, как полицейские поднялись к вам. А так как они шли в сопровождении мистера Уайта, а вы сегодня рассказали мне о вашем увольнении, то я сделал определенные выводы. Сыщик, обыскавший спальню, вернулся.

— Ничего, — заявил он.

Мистер Уайт от удивления широко раскрыл глаза.

— В нижнем ящике комода? — переспросил он недоверчиво.

— Ничего, — снова ответил сыщик.

— Посмотрите за картинами.

Они снова принялись обыскивать комнату, шарить под ковром, просматривать книги в книжном шкафу и осматривать все места, где могли бы быть запрятаны деньги.

— Ладно, барышня, — добродушно заметил сыщик, — надеюсь, мы были вам не очень в тягость. Что вы предполагаете предпринять теперь, сэр? — обратился он к Уайту.

— Вы посмотрели в нижнем отделении комода? — снова осведомился Уайт.

— Я перерыл нижнее отделение комода, среднее отделение и верхнее отделение, — терпеливо ответил детектив. — Я заглянул под комод, я заглянул за комод, и я перерыл все коробочки на комоде.

— И не нашли? — переспросил Уайт, не веря своим ушам.

— Ничего. Какие у вас основания подозревать молодую даму? Известно ли вам, что вам придется отвечать за это, и что если обвинение не подтвердится, то вы подлежите ответственности?

— Я все знаю, — с досадой заметил Уайт. — И я никого не обвиняю. Очень сожалею, что вас побеспокоил, — и, повернувшись к девушке, он добавил: — Я надеюсь, что вы на нас не в претензии? — Уайт величественно протянул ей на прощанье свою крупную белую руку, Олива притворилась, что не заметила её.

Мистер Уайт покинул комнату.

— Прошу извинить меня, — заметил доктор, — я хочу поговорить с мистером Уайтом.

— Только не устраивайте никаких историй. Я бы не хотела продолжения…

Он кивнул ей и последовал за управляющим.

— Я бы хотел поговорить с вами у себя, — обратился Гардинг к Уайту.

— Ну что ж, — заметил тот.

— Мы вам больше не нужны? — спросил сыщик.

— Нет, — ответил Уайт. — Так, значит, вы уверены в том, что в нижнем отделении комода не оказалось того, что мы искали?

— Уверен, — ответил сыщик, теряя терпение. — Неужели вы думаете, что я не посмотрю именно там, где предполагают найти пропавшую вещь?

Уайт ничего не успел возразить сыщику, потому что в это мгновение распахнулась дверь квартиры Белла и на пороге показался её обитатель. Его серая шляпа съехала на затылок, он едва держался на ногах. Умильно улыбаясь, он разглядывал собравшихся.

— О! — радостно воскликнул он. — Наш милый доктор и, если не ошибаюсь, вместе с ним наш старый знакомец Епископ.

Уайт обиженно взглянул на пришельца: в весьма интимном кругу он был известен под именем Епископ. То обстоятельство, что совершенно незнакомый ему субъект, да еще в пьяном виде, вспомнил его кличку, огорчило его.

— О, — продолжал пьяница, — здесь и полицейский инспектор Петерсон и сержант Фербенкс. — Приветствую вас в этом добродетельном доме.

Полицейский инспектор ничего не ответил и расхохотался. Доктор нервно теребил бородку. Мистер Уайт попытался пройти мимо незнакомца, уклонившись от встречи с ним, но Белл опередил его: пошатываясь, проковылял вперед и преградил ему путь.

— Мой милый, старый добрый Уайтик, — продекламировал он.

— Пропустите меня, — воскликнул Уайт. — Я вас не знаю!

— Не знаешь меня, Уайт? Это изумительно! — И он нежно обнял своего собеседника. — Ты не знаешь старину Белла?

— Никогда не имел удовольствия встречаться с вами.

— О! — воскликнул Белл и обиженно отступил назад. Прислонившись к косяку двери, он притворился, что горько плачет.

— Довольно дурачеств, Белл, — раздраженно заметил доктор. — Здесь произошло нечто серьезное и нам не до шуток. И мы. были бы вам очень обязаны, если бы вы не вмешивались в то, что происходит.

Белл вытер свои крокодиловы слезы, схватил Уайта за руку, долго тряс её и затем проковылял к себе в квартиру.

— Вы знаете этого человека? — осведомился у сыщика доктор.

— Что‑то мне знакомо это лицо, — ответил сержант. — Всего хорошего, господа.

«Господа» выждали, пока сыщики не скрылись из вида, а затем доктор обратился к управляющему:

— Пройдемте ко мне в комнату, мистер Уайт.

И Уайт послушно последовал за ним.

Доктор тщательно затворил дверь и провел своего гостя в рабочий кабинет. Посредине комнаты стоял большой рабочий стол, уставленный всевозможными химическими препаратами и приборами, обычно находящимися в лаборатории химика.

— Итак, — сказал Уайт и опустился на стул, — что случилось?

— А вот об этом я собирался осведомиться у вас, — ответил доктор.

Он закурил сигарету и внимательно посмотрел на

своего собеседника.

— Вы предполагаете, что она на самом деле взяла

эти письма и спрятала их у себя?.

— Эта возможность совершенно исключается, — ответил врач.

Уайт скривил гримасу, взял сигарету, откусил её конец и свирепо сплюнул в сторону.

— Случается, что самым тщательным образом задуманный план проваливается, — заметил он.

— Заткни глотку! — яростно закричал на него доктор и зашагал по комнате, словно раздумывая над чем‑то.

— Хотел бы я знать, что случилось, — сказал он. — Но с этим успеется. А пока скажите мне, как обстоят наши дела у Понсонби?

— Я захватил с собой все данные, — ответил Уайт и полез в карман за записной книжкой. — Я могу взять там сорок тысяч фунтов… Но… Что это такое?

Он вытащил из кармана какой‑то белый сверток, перехваченный резинкой, сорвал резинку и развернул его. В его руках оказались три адресованные фирме Понсонби заказных письма. И все три письма были вскрыты.

Лозбюри, 324 — большой каменный дом, занятый исключительно конторами, — внешне не производил внушительного впечатления, а на самом деле был очень вместительным.

Олива Крессуелл остановилась в большом подъезде и рассматривала дощечки различных фирм. После долгих поисков она обнаружила дощечку «Контора Белла».

Контора Белла помещалась в конце длинного коридора, и состояла из двух комнат. Первая комната была разделена на две половины решеткой, в ней помещались только стол и два стула. За столом сидел мальчик, пытавшийся печатать одним пальцем на пишущей машинке.