«Весьма важны упоминания «чиновного лица (амга)», который «пришел от татар», в деловых письмах из Дуньхуана на тюркском и согдийском языках (конец IX–X вв.), интерпретированных Гамильтоном и Н. Симс-Вильямсом» ( 53, 132).

Также С. Г. Кляшторный приводит следующие сведения: Махмуд Кашгари «обширный регион между Северным Китаем и Восточным Туркестаном называет «Татарской степью… в IX–XII вв. на территории Ганьсу и в Восточном Туркестане существовало государство татар, известное и китайским дипломатам, и мусульманским купцам» (там же, 133).

Теперь понятно, где располагалась «отдаленная и пустынная страна», куда позже империя Цзинь направляла «войска для истребления и грабежа» татар, которых организовал для отпора и разгрома этой империи «Темучин», будущий Чынгыз хан ( 17, 227, 228). Располагалась эта страна именно на северо-западе современного Китая и в Восточном Туркестане, «стране тогузугузов и татар».

Теперь приведенные чуть выше данные С. Г. Кляшторного и В. В. Бартольда сопоставим со следующими сведениями В. П. Васильева — это из перевода «Записок о монголо-татарах» Мэн-хуна: «Земля, откуда явились татары, лежит на северо-запад от киданей, их поколение происходит от шато’сцев ^[75]… в соседстве с ними находятся уйгуры» (там же, 216, 219).

Мэн-хун также сообщает: «Между уйгурами был некто по фамилии Тянь, весьма богатый и ведший торговлю на огромные суммы, он часто посещал Хэбэй и Шан-дунь» (там же, 228). «Вместе с чжа’сцами ^[76]он начал рассказывать татарам о богатствах», «подстрекая их к собранию войска и вторжению в Цзиньские пределы…». «И Темучинь, который уже питал неудовольствие за притеснения, вступил в пределы и, завоевав, истребил все пограничные места» (там же).

Как видим, и «татары до Чынгыз хана», и «татары Чынгыз хана» — это один и тот же народ, этнос, будущие создатели державы монголов, про которых Мэн-хун отмечает также следующее: «У татар, как старые, так и молодые, и теперь все припоминают слова яньских разбойников (т. е. нючжисцев) ^[77], как они им говорили: «наше царство подобно морю, а ваше — горсти песку: куда же вам с нами справляться!» Только тогда уже, когда была взята западная столица, вздрогнули как царь, так и вельможи разбойников» ( 16, 228).

Но не только в районе гор Иньшань и западнее, в Ганьсу и в Восточном Туркестане, «смешивались» тюрки-шатосцы и уйгуры с татарами. Причем «считали для себя достоинством относить себя к ним и называться этим именем» татар ( 87, 102), как мы видели, с VIII по XII вв. и позднее.

Оставшиеся от перехода к Иньшани в VIII — начале IX в.(808 г.) тюрки-шато — одна из их групп племя чумугунь — обитали западнее Тарбагатая и Алтая, сохранив самостоятельность. «После распада Западного Тюркского каганата и ухода части Чуйских племен на Восток в 808 г. этносы Восточного Казахстана и Западной Сибири были предоставлены сами себе до тех пор, пока там не сложилась новая держава» ( 35, 224). То есть Кимакское государство (там же, 223–227).

Как пишет В. В. Бартольд, персидский географ Гардизи (IX в.) называет татар также и частью кимаков, обитавших на Иртыше ( 8, 559).

И Махмуд Кашгари, применительно к данному случаю, указывает места обитания татар вместе с кимаками (йемеками) на реках Иртыш — Тобол (район примерно треугольника — Курган — Омск — место слияния Тобола и Иртыша; район Ишимской равнины и Зауралье).

Заметим также, что М. Кашгари, также как и авторы китайских источников, переведенных В. П. Васильевым, указывает именно на конкретное племя (этнос) «татар», на одно из мест их обитания среди других тюркоязычных племен (народов). А также добавим, что Махмуд Кашгари дает характеристику языку татар, называя его одним из тюркских с «особенным диалектом» ( 53, 119; 63, 97).

Рассмотрим подробнее сведения о возникновении народа кимаков и их государства в данном районе, основателями которых названы татары.

Л. Н. Гумилев приводит переведенные В. В. Бартольдом в 1887 г. и не издававшиеся в советское время ( 35, 370) сведения упомянутого персидского историка Гардизи, составленные в 1049–1058 гг. и описывающие события примерно VIII–IX вв.

Умер «…начальник татар и оставил двух сыновей; старший брат овладел царством, младший стал завидовать брату; имя младшего было Шад. Он сделал покушение на жизнь старшего брата, но неудачно; боясь за себя, он взял с собой рабыню-любовницу, убежал от брата и прибыл в такое место, где была большая река, много деревьев и обилие дичи: там он поставил шатер и расположился. …После этого к ним пришло 7 человек из родственников татар… Эти люди пасли табуны своих господ, в тех местах, где прежде были табуны, не осталось пастбищ, ища травы, они пришли в ту сторону, где находился Шад. Увидев их, рабыня вышла и сказала: «Иртыш», то есть «остановитесь». ( Примечание Л. Н. Гумилева— «…ердаш» часть композитума: «адаш, колдаш, ердаш» — друзья (древнетюрск.)). Значит, приехавшие были ей знакомы, и она поздоровалась. Отсюда река получила название Иртыш. Узнав ту рабыню, все остановились и разбили шатры. Шад, вернувшись, принес с собою большую добычу с охоты и угостил их; они остались там до зимы. Когда выпал снег; они не могли вернуться назад; травы там было много, и всю зиму они провели там. Когда земля разукрасилась, они послали одного человека в татарский лагерь, чтобы он принес известие о том племени. Тот, когда пришел туда, увидел, что вся местность опустошена и лишена населения: пришел враг, ограбил и перебил весь народ. Остатки племени спустились к этому человеку с гор, он рассказал своим друзьям о положении Шада; все они отправились к Иртышу. Прибыв туда, все приветствовали Шада как своего начальника и стали оказывать ему почет. Другие люди, услышав эту весть, тоже стали приходить (сюда); собралось 700 человек. Долгое время они оставались на службе у Шада; потом, когда они размножились, рассеялись по горам и образовали семь племен…» ( 35, 225–227).

Л. Н. Гумилев полагает, что описываемая река «Иртыш» — это «один из притоков Оби, может быть Катунь или Урсул на Горном Алтае. А под «врагом, ограбившим и перебившим весь народ», по мнению Л. Н. Гумилева, подразумеваются именно кидани, которые, как мы видели из приведенных выше сведений из работ В. П. Васильева и С. Г. Кляшторного, воевали с татарами и уйгурами в IX и в X в.

«Несмотря на аморфность и даже путаницу приведенного текста (сочинения Гардизи. — Г.Е.), из него можно извлечь крайне ценное указание на переход небольшой группы дальневосточных пассионариев в богатую страну, населенную этническими осколками Западного Тюркского каганата» (выделено мной. — Г.Е.) (там же, 227).

То есть, как следует из приведенного замечания Л. Н. Гумилева, в сведениях Гардизи отражена миграция с востока группы татар. Также мы видим, что эти татары были именно тюркоязычными — и оставленные на Алтае сыновья «начальника татар», и их родственники и соплеменники — все говорят на одном из тюркских языков. И правили Кимакским государством «хакан из татар и 11 управителей уделов» (там же, 228).

Естественно, «территория кимакского государства была заселена не только самими кимаками, но и угро-самодийцами, динлинами, и возможно, реликтами древних саков» (там же, 224).

С изложенным согласуется и высказывание С. Г. Кляшторного о том, что в формировании кимакского (йемекского) племенного союза и позднее — государства, участвовали тюркские племена и «появившиеся в Прииртышье в VIII–IX вв. татары» (тоже, согласно данным М. Кашгари, тюркоязычные). «Этот процесс завершился не ранее середины IX в., когда после падения Уйгурского каганата в центре кимакских земель на Иртыше появились осколки токуз-огузских (уйгурских. — Г.Е.) племен, бежавших сюда после разгрома» ( 53, 119).

Как было уже отмечено выше, перс «Гардизи называет татар частью кимаков, обитавших на Иртыше» ( 8, 559).

Л. Н. Гумилев замечает: «Странный был этот этнос — кимаки. Существовало их государство более трех веков: с IX по XI в. («хотя хронология кимакской державы приблизительна» ( 35, 229)), занимало огромную территорию: от верхней Оби до нижней Волги и от низовий Сыр-Дарьи до сибирской тайги, но ни предки, ни потомки их неизвестны» ( 35, 223) (выделено мной. — Г.Е.).