Но император сквозь пальцы смотрел на «дипломатические шалости» Ногая, поскольку на деле темник нередко доказывал союз с Византией. В первую очередь, это отразилось на византийско-болгарских отношениях: став зятем императора, Ногай не только сам прекратил набеги на византийские области, но и запретил совершать их своему прежнему союзнику и вассалу – болгарскому царю Константину Тиху. В 1277 и 1278 гг. войска Ногая совместно с армией императора действовали против болгар, а в 1282 г. – против фессалийского правителя Иоанна, и в это время – удивительное дело! – монголы находились на территории Византии в качестве союзников. {110}
Карта 2. Орда Ногая и Саранская Орда в 1265-1300 гг. (автор – Астайкин А. А.).
1 Владения Дании, 2 Польские княжества, 3 Видинское княжество, 4 Тырновское царство, 5 Княжество Феодоро, 6 Владения Генуи, 7 Трапезундская империя, 8 Государство мамлюков, 9 Западное Грузинское царство, 10 Восточное Грузинское царство. Границы государств нанесены на 1290 г.
В 1277 г. царь Константин Асен был свергнут и убит в результате народного восстания, и трон Болгарии занял «крестьянский царь» Ивайло, женившийся на вдове Константина. Новый царь сразу начал боевые действия против монголов, которых однажды сумел даже разгромить в сражении. Но всего год спустя против него выступил ставленник византийского императора Иван Асен III (также зять Михаила VIII), и Ивайло не нашел ничего лучше, как обратиться за помощью к Ногаю. Он прибыл в лагерь темника, который поначалу принял его с честью: свергнутый царь был для него орудием влияния на политику Болгарии и Византии. Еще год спустя был свергнут и Иван Асен III, который также прибыл к Ногаю. Темнику, безусловно, льстило, что от его решения зависят судьбы двух царей Болгарии. Однако он прекрасно понимал, что долго такая неопределенность длиться не может, а потому принял решение, обосновав его интересами своего тестя. В 1280 г. на пиру, на котором присутствовали оба свергнутых болгарских монарха, он заявил, указав на Ивайло: «Этот человек – враг моего отца, императора, и достоин никак не жизни, а смерти». Свергнутый царь был тут же на месте умерщвлен. Иван Асен III, со дня на день ожидавший такой же участи, в конце концов, по настоянию Ефросинии, супруги Ногая, был отослан в свои прежние владения в сербской Мачве. {111} Новый царь, Георгий Тертер, поначалу плативший ордынцам дань (подобно русским вассалам Золотой Орды), с 1285 г. был вынужден признать себя фактическим подданным – причем даже не хана, а самого Ногая, и чеканил монеты с соответствующей символикой. {112} Отказавшись от набегов на Византию, Ногай обратил свой взор на другие страны Центральной Европы. В 1275-1279 гг. он совершил ряд набегов на территории Польши и Литвы. Эти походы оказались полезны для Ногая не только с точки зрения поживы, хотя ему и удавалось награбить достаточно добычи и увести в рабство множество местных жителей Гораздо важнее было то, что во время этих походов темник сблизился с южнорусскими князьями – Львом Галицким и Романом Брянским, которые в большей мере стали подчиняться ему, а не сарайскому хану. А самое главное, его соратником по набегам стал царевич Тула-Буга, являвшийся баскаком в Южной Руси и, вместе с тем, одним из наиболее вероятных претендентов на ханский трон: он был сыном Тарбу, старшего брата Менгу-Тимура. Несколько позднее, в 1283 и 1285 гг., Ногай и Тула-Буга вместе с галицко-волынскими князьями совершили успешные набеги на Венгрию и Польшу, и эти удачные кампании еще больше сблизили двух Джучидов. {113} Союз со столь влиятельным родичем открывал перед Ногаем весьма заманчивые перспективы в будущем.
И это будущее наступило очень скоро: в 1280 г. умер хан Менгу-Тимур; с его смертью ссылка Ногая закончилась, и он получил возможность вернуться к активной политической жизни.
Вынужденная ссылка пошла Ногаю на пользу: он вернулся в Сарай гораздо более могущественным, чем был, когда его удалили от двора. Оказавшись в столице, он полностью погрузился в мир интриг и междоусобиц, в которых чувствовал себя как рыба в воде.
Как мы помним, Менгу-Тимур не назначил себе преемника, что привело к очередному всплеску борьбы за власть. Кто-то стоял за Туда-Менгу, младшего брата хана, кто-то – за Тула-Бугу, его племянника. Сторонники Тула-Буги даже утверждали, что Менгу-Тимур, якобы, завещал выбрать ханом именно Тула-Бугу, поскольку его отец Тарбу был старшим братом Менгу-Тимура, а сам Тула-Буга был старшим сыном своего отца. Однако на стороне Туда-Менгу были и возраст, и старшинство в семейной иерархии, а главное – он исповедовал ислам, и поэтому на его стороне выступали представители мусульманской общины Золотой Орды, влиятельные богословы и торговцы.
Несомненно, за время общения с балканскими государями Ногай понаторел в политике, что позволило ему на этот раз поддержать «правильного» кандидата, и он, несмотря на свои дружеские отношения с Тула-Бугой, сделал выбор в пользу его дяди Туда-Менгу. Новый хан отблагодарил Ногая, возведя в ранг бекляри-бека – фактически премьер-министра и верховного главнокомандующего войсками всей Золотой Орды. {114} Впрочем, Ногай не был бы Ногаем, если бы не продумал запасного плана: он вовсе не собирался порывать отношения с Тула-Бугой, а напротив – пообещал ему, что тот вскоре займет трон Возможно, сведения об этом дошли до Туда-Менгу, а может быть, хан просто стал тяготиться чрезмерным усилением своего военачальника, но он начал проводить политику, которой прежде придерживался его брат Менгу-Тимур: хан постарался ограничить власть Ногая, дистанцируя его от большой ордынской политики.
И вскоре интересы хана и бекляри-бека столкнулись, причем в отношении русских земель. Надо сказать, что не только Орда, но и Русь в это время стала представлять как бы два удела – Юго-Западная и Южная Русь целиком и полностью находились в сфере влияния бекляри-бека, тогда как северо-восточные княжества все еще были под властью хана. Туда-Менгу решил положить этому конец и предпринял ряд действий, чтобы исправить ситуацию.
Наиболее радикальным вмешательством Туда-Менгу в политику Руси стала замена одного великого князя другим – такого не позволял себе ни один ордынский правитель со времен Бату, помогшего Александру Невскому сместить своего брата Андрея! В 1281 г. к хану обратился князь Андрей Городецкий, второй сын Невского, с жалобой на своего старшего брата, великого князя Дмитрия. Андрей обвинил брата в неподчинении ханской власти и сумел убедить хана, что будет куда лучшим вассалом, нежели Дмитрий. Кроме того, Дмитрий Переяславский в свое время по какой-то причине замешкался явиться к хану для подтверждения своего великокняжеского статуса, а Андрей еще и имел в Орде сильных покровителей среди сановников и военачальников: он обзавелся ими еще при Менгу-Тимуре во время совместного русско-ордынского похода на Джулат (Дедяков). Результатом стала очередная ордынская «рать» на Русь: хан выдал Андрею Александровичу ярлык на великое княжение и отправил с ним войска под командованием нойонов Кавгадыя и Алчедая. Ордынские полководцы не удовольствовались тем, что заставили Дмитрия оставить великий стол и бежать аж в Швецию, но еще и разорили русские княжества – Переяславское, Муромское, Суздальское, Юрьевское и др. Андрею Александровичу удалось занять великий стол, а немного позже стать и новгородским князем.
Однако на следующий год новый великий князь был вынужден бежать из только что обретенного Владимира, поскольку его брат Дмитрий вернулся, собрал рать и двинулся на него. Андрей вновь обратился к хану за помощью, и тот вторично предоставил ему войска – на этот раз под командованием Тура-Тимура и Алына, которые, возвращая великий стол Андрею, снова разграбили суздальские земли. На этот раз Дмитрий Александрович, прекрасно осведомленный о разногласиях между Туда-Менгу и Ногаем, обратился за помощью к бекляри-беку, который приказал братьям помириться, а трон вернул старшему, Дмитрию Александровичу. Влияние Ногая было настолько сильным, что хану пришлось смириться с таким положением дел. {115} Но на этом противостояние Туда-Менгу и Ногая по поводу русских земель не прекратилось. Тогда же, в начале 1280-х гг., Ногай назначил в Курское княжество баскаком купца-мусульманина Ахмата, который около 1283 г. создал там две «слободы», в которых охотно селил крестьян и горожан, бежавших от своих князей. Беглецов привлекало то, что в этих слободах взималось куда меньше налогов и повинностей, чем у русских же князей. Естественно, князьям такое положение не очень-то нравилось, и двое из них, Олег Рыльский и Святослав Липецкий, обратились с жалобой к хану. Туда-Менгу приказал им: «Что будет ваших людей в слободах тех, тех людей выведите в свою волость, а слободы те разгоните». Ободренные ханской поддержкой, курские князья вместе с ханскими «приставами» разграбили слободы, а их обитателей захватили в плен. Ахмат немедленно обратился с жалобой к Ногаю, причем представил дело так, будто Олег и Святослав готовятся к войне против него, бекляри-бека. Ногай вызвал к себе «провинившихся» князей, однако те, естественно, не рискнули явиться, и тогда он двинул в Курскую волость свои войска. Олег и Святослав бежали к Туда-Менгу-хану, но Ахмату удалось захватить нескольких их бояр, которых он предал казни. Свои слободы баскак вскоре восстановил, и когда Олег Рыльский снова отправился в Орду, Святослав Липецкий, не дожидаясь ханского решения, опять разгромил их. Вернувшись из Сарая с ханскими чиновниками, Олег узнал о содеянном и, рассвирепев, убил Святослава, желая тем самым избегнуть нового нашествия Ногая. Это князю и в самом деле удалось: вскоре он вместе с двумя сыновьями был убит Александром Липецким, братом Святослава. Впрочем, узнав о гибели обоих князей, Ногай пришел к выводу, что виновные понесли заслуженное наказание, и больше не совершал набегов на и без того разоренную Курскую волость. {116} Попытавшись уменьшить власть и влияние Ногая, Туда-Менгу, лишенный могущества и энергии своего брата Менгу-Тимура, оказался не в состоянии сделать это и в результате поплатился троном. Ногай стал все больше и больше «давить» на хана, постепенно отстраняя его от дел и выводя на первые роли своего доброго приятеля Тула-Бугу. Большую помощь Ногаю в интригах оказала Джиджек-хатун – властная женщина, бывшая сначала любимой женой хана Берке, а затем – главной супругой Менгу-Тимура и пользовавшаяся огромным влиянием в стране, особенно среди мусульман, поскольку сама исповедовала ислам. А в 1287 г. Тула-Буга объединился со своими родными и двоюродными братьями и устроил государственный переворот: под формальным предлогом, что хан якобы, слишком много внимания уделяет религиозным делам и совершенно не вникает в дела государственные, заговорщики заставили Туда-Менгу отречься от трона. Хан понял, что власть ему уже не удержать, и, желая сохранить хотя бы жизнь, объявил, что охотно отрекается и намерен провести остаток жизни в благочестивых занятиях. Его племянникам только того и надо было, они объявили дядю сумасшедшим и на этом основании признали неспособным к ханствованию. {117} Туда-Менгу был посажен под арест в дальних покоях ханского дворца в Сарае и больше в политической жизни Золотой Орды не участвовал, а два года спустя таинственно скончался. По-видимому, он был умерщвлен по приказу Тула-Буги и Ногая. Интересно отметить, что бекляри-бек лично не принимал участия в этом перевороте, предоставив действовать своим сообщникам-царевичам. Тем самым Ногай избежал возможных обвинений в мятеже против законного хана, тогда как у него самого появлялись основания в случае необходимости обвинить в этом Тула-Бугу и его сообщников…