Она сказала:

— Носовых платков у вас, скорее всего, нет?

Платков не было, но он принес коробку бумажных салфеток и сунул ей в руки. Она вытащила одну, высморкалась и пробурчала:

— Вся коробка мне не понадобится.

— Я в этом не уверен.

— Простите. Я не хотела. В смысле, не хотела расплакаться.

— Уверен, так и было.

Она вытащила еще одну салфетку и снова высморкалась.

— Я так долго ждала. И мне вдруг стало ужасно холодно.

— Сейчас и правда холодает. Солнце скрылось. Объявлено штормовое предупреждение. Пойдемте присядем на диван.

Он взял ее под руку и проводил до великанского дивана, а поскольку она все еще дрожала, набросил красно-белый плед Селине на колени и сказал, что нальет ей бренди. Она ответила, что не любит бренди, но он все равно пошел на кухоньку, и она смотрела, как он достал бутылку и стакан и налил напиток.

Когда он протянул ей бренди, Селина сказала:

— Мне надо что-нибудь поесть.

— Сначала выпейте.

Стаканчик был маленький, с толстым дном; бренди Джордж не разбавил. Селина с содроганием проглотила содержимое, отдала ему стакан, и он пошел снова на кухоньку, по пути пошевелив угли в очаге и подбросив туда поленце. Зола взлетела и осела обратно, покрыв полено серой пылью. На глазах у Селины угли тут же затеплились красным и по ним заплясали крошечные язычки пламени.

Она сказала:

— Вам даже не понадобилась растопка… огонь уже горит.

— Здесь умеют строить печи. Что вы хотите поесть?

— Мне все равно.

— Суп? Хлеб с маслом? Холодное мясо? Фрукты?

— Можно мне супа?

— Он консервированный.

— Если вас не затруднит…

— Не больше чем утешать вас, если вы опять разрыдаетесь.

Задетая, Селина повторила:

— Я не собиралась плакать.

Пока грелся суп, он присел на краешек очага и заговорил с ней.

— Где вы живете? — спросил Джордж, вставив в рот сигарету и прикуривая ее от длинной щепки, которую зажег в очаге.

— В Лондоне.

— С бабушкой?

— Моя бабушка умерла.

— Значит, вы живете одна?

— Нет. С Агнес.

— Кто такая Агнес?

— Моя няня, — сказала Селина и чуть не откусила себе язык. — Я хотела сказать, она была моей няней.

— А кто еще у вас есть?

— Родни.

— Что за Родни?

Селина отвела взгляд.

— Он мой… адвокат.

— Кто-нибудь знает, что вы поехали сюда?

— Агнес знает, что я собиралась ехать.

— А адвокат?

— Он в командировке.

— Значит, никто не будет вас разыскивать? Беспокоиться, куда это вы запропастились?

— Нет.

— Ну, это уже что-то.

В кастрюльке забулькал суп. Джордж Дайер прошел в кухоньку, поискал миску и ложку, а Селина сказала:

— Мне нравится ваш дом.

— Правда?

— Да. Такое чувство, что он возник сам по себе. Что его не планировали заранее.

Она вспомнила лондонскую квартиру, в которой они с Родни собирались жить после свадьбы. Вспомнила о времени, потраченном на выбор ковров и занавесок, диванных подушек и люстр, корзин для бумаг, кухонных шкафчиков, кастрюль и сковородок. Она сказала:

— Я думаю, дом и должен быть таким. Развиваться постепенно. Как люди, которые в нем живут.

Джордж Дайер молча налил себе виски с содовой. Она продолжала:

— Конечно, что-то должно быть с самого начала: крыша над головой, очаг и… наверное, место, чтобы спать.

Он вышел из-за стойки, неся в одной руке миску с супом, из которой торчала ложка, и свой стакан в другой. Селина взяла у него миску и спросила:

— А как вы подняли кровать на галерею?

— По частям. Ее собирали уже наверху.

— Она такая громадная!

— В Испании такие называют матримониале.Супружеское ложе.

Селина смутилась.

— Я все думала, как ее затаскивали туда. Я… мне, конечно, не надо было подниматься, извините, но мне так хотелось все увидеть до того, как вы вернетесь домой.

Он сказал:

— Что вы теперь будете делать?

Селина смотрела в свою тарелку, помешивая суп — овощной, с лапшой в виде крошечных буковок, которые плавали на поверхности.

— Думаю, мне лучше вернуться домой.

— Без билета и без денег?

— Если вы займете мне немного, я вернусь в Сан-Антонио с Тони, на его такси. И сяду на следующий рейс до Лондона.

Джордж сказал:

— Я не обманывал, когда говорил, что у меня нет шестисот песет. Одна из причин, по которым я ездил вчера в Сан-Антонио, — это деньги, мне нужно было зайти в банк, но в Барселоне вышла какая-то задержка и на данный момент счет у меня практически нулевой.

— Но как же я заплачу таксисту? Ему обязательно надо заплатить.

— Возможно, нас выручит Рудольфо из отеля Кала-Фуэрте.

— А это не слишком большая просьба?

— Ничего, он привык.

— Мне же нужно не только шестьсот песет на такси. Еще деньги на обратный билет.

— Я знаю.

Суп был все еще слишком горячим. Селина снова помешала его и сказала:

— Вы, наверное, считаете меня ужасной недотепой.

Он не сделал попытки возразить, и она продолжила:

— Конечно, мне надо было написать или еще как-то с вами связаться, но я просто не могла ждать.

Он никак не прокомментировал ее слова, поэтому она решила, что должна хотя бы попытаться объяснить свои поступки.

— Вы, наверное, думаете, что я должна была привыкнуть к тому, что у меня нет отца, тем более что я его совсем не знала. Но я так и не привыкла. Я все время об этом думала, Родни даже говорил, что у меня комплекс.

— В комплексах нет ничего плохого.

— Я показала Агнес фотографию на вашей книге, и она чуть в обморок не упала, потому что вы с моим отцом очень похожи. Поэтому-то я и приехала. Агнес ведь хорошо его знала. И я не выглядела бы такой растяпой, если бы у меня не украли кошелек. До того я неплохо справлялась. И я правильно пересела на свой рейс, просто мой багаж увезли в Мадрид.

— Вы что, никогда не путешествовали в одиночку? — изумленно спросил Джордж.

— О нет, много раз. Но только на поездах: в школу и обратно, ну и все такое.

Было в нем что-то заставлявшее ее говорить абсолютно искренне.

— И меня всегда кто-нибудь встречал… — она пожала плечами. — Ну, вы знаете.

— Не знаю, но верю вам на слово.

Она начала отхлебывать суп.

— Если мой отец действительно был вашим троюродным братом, значит, мы родственники.

— Очень дальние.

— Да уж. А вы были знакомы с моим отцом?

— Нет. Никогда его не видел. — Он нахмурил брови. — Как вы сказали вас зовут?

— Селина.

— Селина. Что ж, вот вам еще одно доказательство того, что вы не моя дочь.

— Почему?

— Я бы в жизни не наградил девчушку таким именем.

— А как бы вы ее назвали?

— Мужчины редко мечтают о дочерях. Обычно думают, как назвать сына. Наверное, Джордж Дайер-младший.

Он поднял стакан в честь своего вымышленного сына, допил и поставил его на стол.

— Давайте, доедайте суп и пойдем разыщем вашего таксиста.

Пока он складывал миску и стаканы в раковину и кормил проголодавшуюся Жемчужину, Селина в ванной вымыла лицо и руки, расчесала волосы и снова надела чулки и туфли. Когда она вышла оттуда, Джордж сидел на террасе снова в капитанской фуражке и смотрел в бинокль на гавань. Селина подошла и встала рядом с ним.

— Какая из них ваша?

— Вон та.

— А как называется?

— Эклипс.

— Она кажется слишком большой, чтобы ходить на ней в одиночку.

— Она и правда большая. Обычно у меня есть команда. — Он добавил: — Я всегда беспокоюсь, когда начинается шторм. Чертово море — тут сильное течение, оно огибает мыс, и уже бывало, что яхту срывало с якоря.

— Уверена, здесь она в безопасности.

— Скалы выдаются слишком далеко на глубину, ни в чем нельзя быть уверенным.

Она взглянула на небо. Оно было тяжелое, свинцово-серое.

— Снова будет шторм?

— Да, ветер переменился. Прогноз, похоже, оправдается.