Он произнес:

— Селина!

Находившаяся на полпути к дамской комнате Селина обернулась и увидела его.

— Ах, Родни…

Она замялась. Он поцеловал ее и сказал:

— Ты опоздала.

— Я знаю. Извини. На улицах столько машин…

Своим взглядом, пусть и вполне добродушным, он явно давал понять, что она выглядит неподобающе. Она как раз собралась сказать: «Мне надо пойти попудрить нос», — но Родни заговорил первым.

— Тебе лучше пойти попудрить нос.

Селине стало неловко. Секунду она колебалась, решая, стоит ли сказать ему, что она как раз направлялась в дамскую комнату, когда он перехватил ее, однако поняла, что оправдываться нет смысла. Вместо этого она улыбнулась, и Родни улыбнулся ей в ответ, а потом они разошлись в разные стороны — внешне полностью довольные друг другом.

Когда она вернулась — светлые волосы тщательно причесаны, нос заново припудрен, на губах свежая помада, — он сидел на крошечном диванчике с шелковой обивкой, дожидаясь ее. Перед ним на маленьком столике стоял его мартини и бокал бледного сухого шерри, которое он всегда заказывал для Селины. Она присела рядом с ним. Он сказал:

— Дорогая, прежде чем мы начнем что-то обсуждать, должен тебя предупредить, что сегодняшние планы отменяются. В два у меня встреча с клиентом — какая-то большая шишка. Ты не обидишься? Мы можем перенести все на завтра.

Они собирались поехать в новую квартиру, которую снял Родни и где им предстояло начать свою супружескую жизнь. В ней недавно перекрасили стены, заменили проводку и трубы, так что им оставалось только измерить комнаты, определиться с выбором ковров и занавесей и сделать заказ.

Селина ответила, что конечно же ничуть не обидится. Ковры вполне могут подождать до завтра. В глубине души она радовалась двадцатичетырехчасовой отсрочке перед моментом, когда ей придется выбирать расцветку для ковра в гостиной и определяться между бархатом и ситцем для штор.

Родни снова улыбнулся, польщенный ее уступчивостью. Он взял ее за руку, повернул обручальное кольцо так, чтобы сапфир оказался точно в середине тоненького пальца, и сказал:

— А чем ты занималась сегодня утром?

На его заданный без обиняков вопрос у Селины имелся дивный романтический ответ.

— Покупала свадебное платье.

— Дорогая! — новость его явно обрадовала. — И где же?

Она все рассказала.

— Конечно, ты можешь решить, что я совсем лишена фантазии, но мисс Стеббингз — начальница отдела вечерних платьев, и моя бабушка всегда обращалась к ней, поэтому я и подумала, что лучше мне пойти к кому-то, кого я знаю. Иначе я, скорее всего, купила бы что-нибудь совсем неподходящее.

— Почему ты так решила?

— Ты же знаешь, какая я бестолковая в смысле покупок: кто угодно меня обведет вокруг пальца.

— И что это за платье?

— Оно белое, точнее, кремово-розоватое. Сложно описать…

— С длинными рукавами?

— Ну конечно.

— Короткое или длинное?

Короткое или длинное?! Селина изумленно уставилась на Родни.

— Короткое или длинное? Конечно же длинное! Родни, не думал же ты, что я куплю себе короткое платье? Я в жизни не видела короткого свадебного платья. Даже не знала, что такие бывают.

— Дорогая, не стоит так волноваться!

— А что если мне действительно стоило купить короткое? У нас будет скромная свадьба, длинное платье в таких обстоятельствах — это просто смешно, да?

— Ты могла бы его обменять.

— Нет, поздно. Его уже перешивают.

— Ну что ж, — сказал Родни умиротворяющим тоном, — тогда это не имеет значения.

— Ты не думаешь, что я буду выглядеть глупо?

— Конечно нет!

— Платье очень красивое. Честное слово.

— Уверен, так и есть. А теперь я хочу сообщить тебе новость. Я переговорил с мистером Артурстоуном и он согласился быть твоим посаженным отцом.

— Ох!

Мистер Артурстоун был старшим партнером Родни, престарелым холостяком и отличался крайне закоснелыми взглядами. Он страдал от жестокого артрита, и одна мысль о том, что ей придется идти к алтарю, таща на себе мистера Артурстоуна, хотя в принципе это ему нужно было поддерживать ее, показалась Селине ужасающей.

Родни, высоко подняв брови, заметил:

— Дорогая, ты могла бы принять это известие чуть более радостно.

— Нет-нет, я рада. Очень мило с его стороны, что он согласился. Но зачем вообще мне нужен посаженный отец? Почему мы не можем поехать в церковь вдвоем, сами дойти до алтаря и обвенчаться?

— Это будет совсем не то.

— Но я почти не знаю этого мистера Артурстоуна.

— Ты его прекрасно знаешь! Он столько лет вел дела твоей бабки!

— Но это не то же самое, что личное знакомство.

— Тебе нужно просто дойти с ним под руку до алтаря. Кто-то должен проводить тебя.

— Не понимаю, почему.

— Дорогая, это часть церемонии. Все равно, других кандидатов у тебя нет. Ты же знаешь.

Конечно, Селина знала. Ни отца, ни деда, ни дядьев, ни братьев. Никого. Один только мистер Артурстоун.

Она глубоко вздохнула.

— Действительно.

Родни похлопал ее по руке.

— Вот и прекрасно. А теперь у меня есть для тебя сюрприз. Подарок.

— Подарок?

Селина была заинтригована. Неужели и на Родни повлияла веселая суета этого солнечного майского дня? Неужели, отправляясь в «Брэдли» на ланч с ней, он заглянул в какой-нибудь изысканный дорогой магазин и купил Селине приятную безделушку, чтобы привнести немного романтики в их предсвадебную пору?

— И где же он?

(В кармане? Дорогие подарки обычно упаковывают в маленькие коробочки.)

Родни наклонился под стол и вытащил оттуда сверток в коричневой упаковочной бумаге, перевязанный бечевкой, — ясно было, что внутри находится книга.

— Вот, — объявил он.

Селина постаралась не показать своего разочарования. Книга… Может, она, по крайней мере, окажется забавной?

— Надо же, книга!

Сверток был тяжелый, и надежда на то, что книга внутри будет развлекательной, растаяла. Наверняка там лежал какой-нибудь поучительный труд, содержащий важные сведения о проблемах современного общества. А может, там был путеводитель, автор которого решил поделиться с читателями своими впечатлениями о диковинных обычаях одного из африканских племен. Родни считал своим долгом повышать интеллектуальный уровень Селины, и его глубоко огорчал тот факт, что она по доброй воле читала только глянцевые журналы, романы в обложках и детективы.

То же самое касалось и других сфер культуры. Селина любила театр, но не могла высидеть четырехчасовой экспериментальный спектакль о бездомных, живущих в мусорных баках. Ей нравился балет, но только если балерины были в пачках и танцевали под вальсы Чайковского; она старательно избегала сольных концертов скрипачей, во время которых чувствовала себя так, словно рот у нее набит кислющим терновником.

— Да, — сказал Родни. — Я ее уже прочел и так впечатлился, что решил подарить тебе такую же.

— Это так мило… — она взвесила сверток на ладони. — О чем она?

— Об одном острове в Средиземном море.

— Звучит обнадеживающе.

— Как я понял, это нечто вроде автобиографии. Этот парень переехал на остров примерно шесть-семь лет назад. Купил дом, перестроил его, перезнакомился с местными жителями. Он очень интересно описывает образ жизни испанцев — объективно, без лишних восторгов. Тебе понравится, Селина.

Селина ответила:

— Я не сомневаюсь, — и положила сверток на диван рядом с собой. — Большое спасибо, Родни, что купил ее для меня.

Они прощались после ланча, стоя на тротуаре, лицом к лицу — Родни надвинул свой котелок пониже на лоб, а Селина держала в руках сверток с книгой и ветер свободно трепал ее волосы.

Он сказал:

— Чем ты собираешься заняться вечером?

— Еще не знаю.

— Может, прогуляешься в «Вудлендз» и попробуешь определиться со шторами? Если выберешь пару образцов, мы сможем взять их с собой, когда поедем на квартиру завтра вечером.

— Да, — идея казалась здравой. — Я так и сделаю.